Накануне годовщины аварии в Чернобыле «Огонек» выяснил, кто и как зарабатывает на борьбе с радиацией
"Арка", накрывшая разрушенный взрывом 4-й энергоблок, с каждым годом становится все дороже
Фото: Александр Ведерников, Коммерсантъ / купить фото
В мае — срок сдачи нового безопасного конфаймента (НБК), именуемого в просторечье «Аркой». Он воздвигнут над старым саркофагом 4-го энергоблока Чернобыльской АЭС, разрушенного взрывом 26 апреля 1986 года. С момента создания НБК деньги по последующему демонтажу «Укрытия» (того самого саркофага) и конструкции реактора, равно как и содержание «Арки», должны выделяться исключительно из украинского бюджета. Киев заявил, что всей суммы у него нет. При этом от намеченных планов он не отказывается. Значит, есть расчет на продление финансовой помощи извне. Но будет ли она? Откуда у Киева уверенность, что заграница и на сей раз поможет, разбирался «Огонек».
Припасть к источнику
До сих пор перебоев с финансированием программ Плана осуществления мероприятий (ПОМ) на ЧАЭС, утвержденного «семеркой» еще в 1997 году, не возникало. Хотя проблемы были: вспомнить хотя бы скандал, когда Киев вознамерился обложить налогом поступающую для ЧАЭС финансовую помощь. Потом передумал и Запад продолжил перечислять деньги. За это время сумма расходов на строительство «Арки» выросла более чем в 6 раз — с 250 млн долларов до 1,55 млрд евро. И это только один объект! В целом реализация ПОМ обошлась всем участникам «концессии» в 2,3 млрд евро. При этом из 22 пунктов ПОМ сроки сдачи объекта были соблюдены только при стабилизации несущих конструкций саркофага (40 млн евро), которую Украина осуществила на паях с Россией.
Киев при этом клялся, что иностранные деньги идут строго по назначению и перечисляются напрямую поставщикам и строителям. Летом 2016 года гендиректор ЧАЭС Игорь Грамоткин заявил, что «ни одна копейка, ни один доллар, ни один евроцент международной технической помощи на счета Чернобыльской АЭС не поступает вообще». Правда, следователи одного из районных судов Киева ответили на это тем, что считают руководство ЧАЭС организатором не только незаконного перечисления госсредств за демонтаж металла станции, но и присвоения части международной помощи. Через год этот тезис почти слово в слово повторили аудиторы Счетной палата Украины: мол, ГСП «ЧАЭС» «получило около 11 млрд гривен (25 млрд рублей.— "О") за счет международной технической помощи».
А сотрудники украинского МЧС рассказывали автору этой статьи про одного из руководителей министерства, который на решении вопросов ЧАЭС делал в день деньги, равные стоимости трехкомнатной квартиры в центре Киева. Вдумайтесь: в день! И не он один...
Выбрав самый дорогой проект строительства «Арки», власть рассчитывала, что деньги стран-доноров потекут в Киев, а уже оттуда их распределят по проектам с максимальной для распределяющих прибылью. Но не тут-то было! Ассамблея стран-доноров решила направлять средства напрямую в спецфонды. Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР) стал их распорядителем — Чернобыльского фонда «Укрытие» (ЧФУ) и Счета ядерной безопасности (СЯБ). Напомним, что ЕБРР был создан еще в 1991 году для оказания помощи странам бывшего соцлагеря. На счету ЕБРР не один коррупционный скандал (достаточно вспомнить отставку ее первого президента Жака Аттали). Так что не удивительно, что на перманентный рост сметы по ПОМ европейцы смотрели снисходительно и помогали зарабатывать соотечественникам: большинство материалов и оборудования для «Арки» были закуплены в ЕС. Логично, ведь генподрядчик строительства — французская NOVARKA.
Бывший гендиректор ЧАЭС Михаил Уманец и первый директор саркофага (объект «Укрытие» — ОУ) Владимир Щербина в своей статье «ЧАЭС — "Укрытие": бег на месте по-украински и сюрпляс по-европейски», опубликованной в украинском «Зеркале недели» аж 25 апреля 2009 года, и не скрывали: западным инвесторам и Киеву достаточно на высокопрофессиональном уровне выполнять все пункты, в которых четко прописаны права и обязанности каждой из сторон, но «вместо этого каждый из них старается перетянуть финансовое одеяло на свою сторону, а ответственность за результат освоения этих средств полностью переложить на другого. Приходится с горечью констатировать, что в этом деле западные участники и профессионально, и коррупционно выглядят значительно более подготовленными».
Впрочем, у каждого участника ПОМ своя «поляна» для заработка.
Европейцы предпочитают обслуживать денежные потоки, отводя их на строительные подряды, украинцы — расширяют список льгот для «чернобыльцев».
По статистике, в Украине действуют более 200 фондов и организаций с использованием слова «Чернобыль» в названии, а при них более 500 фирм, предприятий, банков, претендующих на льготы и преференции. А по фактам хищений средств, предназначенных для ликвидации последствий аварии на ЧАЭС, Генпрокуратура Украины возбудила 63 уголовных дела.
Хабар с зоны
Есть и еще поле для заработка. Это в прямом смысле слова зона вокруг ЧАЭС — там можно делать бизнес. Этим давно заняты не только частные компании и лица, получившие прозвище «сталкеры», но и власти, ответственные за сохранение спецрежима на вверенной им территории. Еще в сентябре 2015 года Госагентство по управлению зоной отчуждения сообщило о катастрофической ситуации, которая сложилась в зоне отчуждения за 10 лет,— «тотальная коррупция, проблемы охраны, незащищенность границ». Даже руководство станции заговорило о «сцепке криминалитета» и «недобросовестных полицейских».
Свидетелем масштаба воровства в зоне может стать любой посетитель этих мест. В городе Припять действует так называемый туристический маршрут для журналистов и делегаций. За его пределы выходить не рекомендуется якобы из-за загрязненности местности. Реальная причина иная — визитеры не должны увидеть, что город разграблен подчистую. После эвакуации населения в мае 1986 года каждая квартира в Припяти была оборудована сигнализацией, дабы предотвратить мародерство, благо вещей в домах оставалось немало.
Теперь представьте себе стандартный 12-этажный многоквартирный дом в Припяти сегодня: межэтажная лестница без перил на всех пролетах, шахта лифта пуста (нет не только кабины, но и пружин в цоколе), из квартир исчезла не только мебель, но и кухонная утварь, чугунные ванны и даже дверные ручки. Учитывая масштабы содеянного, вывод один: небольшая группа лиц с такими объемами не справилась бы и за 20 лет. Да и украсть мало, надо еще и вывезти! Действовали не только с размахом, но и с использованием спецтехники и грузовиков. Герой фильма «Ко мне, Мухтар!» сказал бы: «Артельно воровали!»
Но наземные постройки — только половина богатств зоны: под землей еще десятки километров металлических труб, проводов — словом, металлический Клондайк! Еще в 2011 году автор этой статьи своими ушами слышал призыв одного из тогдашних руководителей Госагентства по управлению зоной изыскать средства для демонтажа... всего города. Призыв был явно обращен к другим охотникам за металлом. За годы бесконтрольного воровства чернобыльские «сталкеры» обнаглели настолько, что в августе 2016 года «РИА Новости Украина» сообщило, что разделывают уже железобетонные конструкции здания бывшей радиолокационной станции «Дуга-1» в военном городе Чернобыль-2. Причем те, кто этим занимался, утверждали, что у них было на то разрешение. Как знать, может, не ложь?..
Пока запретной для «сталкеров» остается промзона ЧАЭС — ее периметр охраняется усиленно. Вопрос только, как долго это продлится? Слишком уж лакомый кусок для охотников за металлом: 327 зданий и сооружений, в том числе 150 тысяч тонн оборудования, имеющего поверхностное радиационное загрязнение разной степени, а также 1,3-1,4 млн тонн загрязненных строительных конструкций.
Впрочем, не металлом единым. Есть еще и лес. Бывший премьер Украины Арсений Яценюк как-то проговорился, что одна из проблем — «злоупотребление и фактическая коррупция в самой зоне касательно вывоза леса». Правда, решение вопроса он тогда предложил нестандартное — легализовать вывоз. Предложение не было принято, но от этого не легче: вывоз радиоактивной древесины не прекратился. Видел своими глазами: на железнодорожном полустанке, видимом с автодороги из Припяти на ЧАЭС, длиннющие товарные составы с лесом-кругляком отменного качества. Объемы спиленного не оставляют сомнений — это не санитарная вырубка. И главный вопрос: как такие объемы кругляка удается вывезти? Для этого же требуется разрешение, подписанное властями...
Подсчитать, сколько за три десятилетия удалось вывезти из зоны древесины и металла, по понятным причинам, не представляется возможным: такие операции незаконны и их учет не ведется. Но этот бизнес явно прибыльный, если он не прекращен.
Станционные смотрители
И все же разграбление зоны не может сравниться по доходности с заработком на выполнении ПОМ на ЧАЭС. И то, что уже получено на строительстве и разборах завалов, составляет менее половины того, что еще можно будет получить.
К 2023 году должны быть разобраны 345 тысяч кубометров бетонной смеси и 7 тысяч тонн металлических конструкций старого саркофага (ОУ) и 4-го блока ЧАЭС. Киев регулярно педалирует решение вопроса о финансировании этих работ, упирая на то, что до даты икс осталось всего пять лет. Между тем ученые и эксперты не согласны с тем, что жизненный цикл старого саркофага рассчитан только до 2023 года: по их мнению, «Арка» серьезно изменила температурный режим, влажность и иные условия для саркофага, продлив тем самым срок его службы.
По части опасности, которую представляют собой горы радиоактивной пыли (30 тонн), содержащей трансурановые элементы, покореженного радиоактивного металла (70 тысяч тонн) и т.п., официальный Киев не блефует. Внутри ОУ еще находятся 180 тонн облученного ядерного топлива, причем местоположение 30 тонн до сих пор не определено. И вычистить эти радиоактивные авгиевы конюшни пока не представляется возможным: многие завалы непреодолимы, а радиационные поля в отдельных местах крайне высоки. При таком излучении не только человек гарантированно получит летальную дозу облучения, но и техника вряд ли сможет проработать сколь-нибудь значимое время. Да и техника тут требуется специфичная, какой сегодня нет не только на Украине, но и в США и даже в Японии: роботы, выдержавшие схожий уровень радиации на «Фукусиме», проработали лишь несколько часов.
Радиоактивные пыль, графит (5,5 тысячи тонн) и металл — не единственные угрозы ЧАЭС. Есть еще и вода: в подреакторных помещениях 4-го энергоблока ее скопилось свыше 10 тысяч тонн. Власти об этом предпочитают не упоминать. Но по мнению конструкторов «Арки», по завершении ее строительства главной проблемой станет именно влага: ожидается, что ее уровень повысится после разбора ОУ — к подземным испарениям прибавится еще и действие системы распыления воды для пылеподавления. Последнюю придется отключить, дабы обезопасить «Арку». Но как только это случится, радиоактивной пыли прибавится.
Угрозы следует минимизировать, а на это нужны деньги. В Киеве явно рассчитывают, что Запад раскошелится еще раз. Эта уверенность диссонирует с заключенными ранее договоренностями между Украиной и странами-донорами, что расходы по содержанию объектов и дальнейшим мероприятиям по окончании строительства «Арки» Киев берет на себя. Но Петр Порошенко уже поручил правительству Украины «разработать с ЕБРР вопрос о создании фонда для финансирования мероприятий третьего этапа Стратегии». Для понимания: эту Стратегию — снятия ЧАЭС с эксплуатации и превращения ее в экологически безопасную систему — Украина разработала и приняла сама. Это не международное соглашение в рамках ПОМ. Но, приняв документ, Киев заявил, что расходы на его реализацию — нагрузка на бюджет, которую Украина не потянет. Логика проста: на первых двух этапах страны-доноры оказывали помощь, значит, не откажут в ней и на третьем. К тому же Украина нуждается не только в деньгах, но и в технологиях.
Принуждение миром
Но Запад явно не спешит раскошелиться, а из Киева его явно торопят с решением, обещая в противном случае начать работы самостоятельно. Понятно, что, если при нынешнем уровне финансирования, техники и специалистов саркофаг будет вскрыт, «ядерный джинн» рискует вырваться наружу. На Западе это понимают и опасаются.
Проблема усугубляется тем, что украинские власти не знают, как они будут захоранивать радиоактивные отходы (РАО).
Строительство в зоне централизованного хранилища отработавшего ядерного топлива (ЦХОЯТ) ведется пока только на словах.
Похоже, украинские власти не слишком отдают себе отчет в опасности нынешнего состояния зоны и ЧАЭС. В официальных речах превалирует оптимизм: с 2010 года говорят о возможности возвращения этой территории в хозяйственный оборот (соответствующая программа так и не обнародована), а пару лет назад заговорили о создании тут биосферного заповедника с включением 10-километровой зоны ЧАЭС в «ограниченный хозяйственный оборот» (Порошенко уже подписал указ о создании заповедника). Эти планы, судя по комментариям ученых, не имеют никакой научной проработки. Любопытно, рассказывают ли потенциальным инвесторам, что в зоне находятся около 800 временных радиоактивных могильников? А может, власти честно предупреждают Запад о проблеме-2050? Она заключается в том, что к этому времени загрязнение зоны радионуклидом америций-241 достигнет максимальных значений (Ам-241 является продуктом распада плутония-241 и высокотоксичен). Сложно предположить, что, зная о таких «нюансах», кто-то в здравом уме вложит в зону хоть цент.
Но, если верить официальному Киеву, от инвесторов нет отбоя. Например, по информации Минэкологии и природных ресурсов Украины, некий китайский бизнесмен готов вложить 1,5-1,8 млрд долларов в строительство в зоне электростанции на солнечной энергии мощностью 1 гигаватт. Чтобы было понятно: строительство аналогичной станции в ОАЭ, но меньшей мощности (700 МВт) обойдется в 3,9 млрд долларов. А площадь солнечных батарей для станции мощностью в 1 ГВт должна составить несколько десятков квадратных километров. Все бы ничего, но ЧАЭС находится в 70 км от Киева. Это значит, что «крылья» станции дотянутся до столицы? Но проблема не только в протяженности батарей: памятуя о масштабах разграбления зоны, невольно возникает вопрос, как быстро их секции окажутся на крышах и стенах частных парников?
Впрочем, громадье подобных планов разбивается о простой факт — территория внутри 10-километрового радиуса вокруг ЧАЭС останется зоной отчуждения навсегда. По крайней мере, в сколь-либо внятной исторической перспективе. Максимум, чего можно достичь,— сделать ее безопасной для человечества. Задача посильная, хотя сложная и затратная. Проблема в том, что от желающих заработать на процессе ее реализации нет отбоя.
Скованные одной "Аркой"
Хроника
Как возводили новый саркофаг на ЧАЭС
В сентябре 2007 года компании VINCI Construction Grand Projets, дочернее предприятие корпорации Vinci, и Bouygues Travaux Publics, входящие в консорциум NOVARKA (Франция), подписали с ЧАЭС контракт на реализацию проекта "Новый саркофаг". Он предусматривал проектирование и строительство защитной оболочки в форме арки, официальное название объекта "Новый безопасный конфайнмент (НБК)", или "Укрытие-2". Потребовалось решить ряд технически сложных задач, в частности демонтировать вентиляционную трубу высотой 150 метров и массой под 350 тонн, которая была повреждена при взрыве. Для этого из Италии был доставлен сверхтяжелый кран грузоподъемностью 1600 тонн. К началу 2014-го трубу распилили на шесть фрагментов и захоронили. Только эти работы стоили 11,7 млн долларов.
Сборка "Арки" началась в 2012-м. Вот параметры: высота — 110 метров (сопоставима с высотой статуи Свободы в Нью-Йорке), длина — 165, ширина — 257, вес — 36,2 тысячи тонн. Металла, который пошел на изготовление НБК, хватило бы на три Эйфелевые башни, площадь верхней кровли — 12 футбольных полей. Прослужить она должна, по расчетам, 100 лет.
Изначально планировалось, что весь проект будет завершен к 2012-2013 годам, а его стоимость составит 250 млн долларов. Для финансирования строительства и других работ в рамках Плана осуществления мероприятий, принятого в 1997-м, был образован Чернобыльский фонд "Укрытие", управляемый Европейским банком реконструкции и развития (ЕБРР). Фонд наполняется за счет взносов более чем 40 стран, в число которых входит и РФ (ее вклад — 55 млн евро), а также ЕС и ЕБРР. К 2014-му стало ясно: на строительство "Арки" не хватает не то что изначально намеченных 250 млн долларов, но и новой сметы расходов (980 млн евро). Ассамблея стран-доноров решила собрать дополнительный взнос в размере 650 млн евро, для этого потребовалось несколько международных конференций. На одной из них, в апреле 2015-го в Лондоне, удалось собрать 530 млн евро: семь ведущих индустриальных стран выделили 95 млн евро, Еврокомиссия — 70 млн, 350 млн евро обязался предоставить ЕБРР. Еще 15 млн евро — Дания, Австрия, Кувейт и Бразилия. Россия и Китай также обещали помочь и помогли. Итоговая стоимость объекта, по оценкам экспертов, превысила 1,55 млрд евро, а окончание работ было перенесено на май 2018 года.
При этом сомнения в том, что силы, время и средства потрачены рационально, высказывают разные специалисты. Так, председатель социально-экологической партии "Союз. Чернобыль. Украина" Ю. Андреев назвал проект "Арка" "временным сооружением, которое через каких-то 20-30 лет придется разбирать, чтобы принимать более радикальное решение по захоронению нынешнего саркофага. Опасности саркофага эта арка не устраняет, а на какое-то время консервирует".