Талльние последствия

Следственный комитет отказался рассматривать обращение отравившихся таллием сотрудников таганрогского ТАНТК им. Бериева, которые требовали возбудить уголовное дело по ч. 2 ст.293 УК РФ (халатность). Отказано в возбуждении уголовного дела и матери слесаря авиапредприятия Максима Терещенко, который умер в то же время, когда отравление получили около 30 сотрудников предприятия. Единственным подследственным остается инженер Владислав Шульга. Он был задержан полицейскими и сознался в совершении преступления. В настоящее время он находится под домашним арестом. „Ъ-Юг“ восстановил последовательность событий, вылившихся в один из самых громких скандалов последних лет в Ростовской области.

Нулевой пациент

Первые признаки отравления таллием у сотрудников ТАНТК им. Бериева появились в ноябре 2017 года. Жертва отравителя, инженер конструкторского бюро Константин Колесников 11 ноября почувствовал боли в во всех органах брюшной полости, его тошнило, отнимались ноги. Дальше события развивались стремительно: на следующий день врачи обнаружили у господина Колесникова деформацию органов брюшной полости. Его госпитализировали в ГБСМП Таганрога, диагностировав гастрит. Уже 15 ноября у инженера начали выпадать волосы, 18 ноября состояние Константина чуть улучшилось и его выписали из больницы, он вышел на работу. Однако 15 декабря, симптомы вернулись. Через три дня его снова отправили в ГБСМП Таганрога с тем же диагнозом — «гастрит».

Через неделю у мужчины выпали почти все волосы, появилась боль в спине, онемели ноги, он потерял возможность ходить. Новогодние праздники Константин Колесников провел дома, лежа в постели.

Только 4 января врачи заподозрили наличие тяжелых металлов у него в крови, назначили анализы и вновь госпитализировали мужчину. Еще через неделю пришли результаты анализов, которые показали, что норма таллия в крови у Константина превышена в 150 раз. 16 января его госпитализировали уже в Ростовскую областную больницу. Там ночью 22 января у инженера остановилось сердце, но врачи смогли его реанимировать. Уже 25 января, через три дня после реанимации Константина вернули в таганрогскую больницу. Оттуда его через несколько дней, лежачего и слабовидящего, выписали, и он отправился домой. Его супруга, Елена, позже решила отправиться с мужем лечиться в НИИ им. Склифосовского. Там ему назначили курс лечение и состояние инженера стабилизировалось.

В ноябре, когда у Константина Колсеникова начались тошнота и боли, схожую симптоматику почувствовали начальник пострадавшего Зубковский и еще одна сотрудница бюро. Ущерб их здоровью, как позже окажется, был значительно меньше, они, как и Константин не подозревали о том, что отравились таллием. Сотрудники завода, а их около 8 тыс., практически ничего на знали о случившемся. Коллеги Колесникова из конструкторского бюро знали, что он болен, однако чем он заболел, им было неизвестно. Это была первая волна отравлений.

Вторая волна

Меньше чем через месяц после того, как инженер Колесников попал в больницу, вторая волна отравлений началась в другом здании, стоящем в 600 м от офиса, где работал Константин. В конце декабря прошлого года сотрудники экономического и юридического отделов предприятия, кабинеты которых расположены на одном этаже, почувствовали боли в нижних конечностях и тошноту. Коллеги не обсуждали друг с другом эти симптомы и не знали, что они у всех одинаковы. Сотрудники обратились в санчасть авиазавода, там врачи поставили им диагнозы «гастрит» и «остеохондроз» и перед новогодними праздниками отправили на амбулаторное лечение.

«Первые симптомы я почувствовала в декабре, около 10 числа. Начались боли в груди и животе, я тогда вызывала скорую, но врачи сказали, что у меня все в порядке. До Нового Года все утихло и мы ушли отдыхать. Уже 3 января у меня начали потихоньку выпадать волосы. 9 января я вернулась на работу и узнала, что у коллег по отделу такие же симптомы. Потом оказалось, что пострадал и юридический отдел. Думаю, что нас отравили»

В тот же день, когда Виктория Лебеденко вернулась на работу, руководство ТАНТК им. Бериева впервые получило информацию о том, что в анализах крови сотрудников авиазавода обнаружили таллий. На следующий день в городе начала работать специальная комиссия. «10 января на территории предприятия было проведено заседание специальной комиссии по ЧС, в нее вошли представители здравоохранения и Роспотребнадзора. Дальше стала поступать информация по другим работникам ТАНТК им. Бериева. Вся информация поступала в администрацию Таганрога и учреждения здравоохранения. Мы проводили консультации с главным токсикологом области. Уже 15 января прошло заседание областной комиссии под руководством заместителя губернатора Сергея Бондарева, там был Роспотребнадзор, представители центра гигиены и эпидемиологии, ФСБ, МВД и прокуратуры, был разработан план действий», — отчитывался глава администрации Таганрога Андрей Лисицкий.

На заводе 16 января были изолировали кабинеты, где сидели пострадавшие, провели поиск источника отравления. Затем пострадавших стали переводить сначала в областную больницу, затем в НИИ им. Склифосовского. К концу февраля в НИИ было направлено несколько десятков сотрудников авиазавода. В тоже время Роспотребнадзор начал проводить исследования на предприятии: сотрудники ведомства взяли пробы воздуха, воды, почвы и провели ряд экспертиз. Анализы таллия не выявили. На заводе началась диспансеризация, врачи проверяли состояние здоровья всех сотрудников предприятия.

Бытовой конфликт

Информация о случившемся просочилась в СМИ 1 марта после того, как жена инженера Колесникова опубликовала на сайте change.org петицию с подробным описанием случившегося. В ней она также сообщила, что на ее семью оказывают давление. На следующий день после выхода первой публикации о случившемся руководство предприятия провело встречу с сотрудниками завода. На аудиозаписи, предоставленной „Ъ-Юг“ сотрудниками завода, слышно, как гендиректор ТАНТК им. Бериева Юрий Грудинин говорит, что повода для паники нет, и на авиазаводе безопасно. «Много домыслов вокруг ситуации по отравлению таллием. Хотел бы внести ясность, что на нашем предприятии данное вещество не используется и эта ситуация носит чисто криминальный характер. И этим пусть занимаются соответствующие органы. Все задачи понятны: мы постоянно работаем с городской администрацией, с управлением ФСБ по Ростовской области, УМВД по Таганрогу, работаем с Москвой.

Паники не должно быть. Предприятие приложит все усилия, чтобы люди были здоровы, это я с полной ответственностью заявляю. Мы все затраты в отношении сотрудников взяли на себя. Этот случай не критичен с точки зрения здоровья людей.

Опасности и вреда здоровью для остальных сотрудников нет. Ситуация неприятная, но не смертельная», — говорил он. Андрей Лисцкий объяснил, почему информация о случившемся не предавалась огласке:

«Мы пришли к выводу, что нет угрозы распространения и источник отравления локализован. В интересах силовых структур информация не разглашалось».

Через пять дней после встречи с сотрудниками руководство ТАНТК им. Бериева дало СМИ первый официальный комментарий по поводу случившегося. «Несколько наших сотрудников сейчас проходят необходимые медицинские процедуры. Мы оказываем им материальную поддержку, чтобы обеспечить полное восстановление здоровья пострадавших. Мы сейчас очень рассчитываем на помощь правоохранительных органов в скорейшем установлении виновника и обстоятельств происшествия. Подчеркиваем, это случай, который к производству отношения не имеет. Скорее всего, это бытовой конфликт», — сообщили „Ъ-Юг“ в пресс-службе ТАНК им. Бериева.

Версию о бытовом конфликте пресс-служба предприятия, Юрий Грудинин, и Андрей Лисицкий повторяли множество раз еще до возбуждения уголовного дела. Между тем, пострадавшие тогда сообщали, что им материальной помощи не оказывают: не оплачивают лекарства, лечение, перелеты. По их словам, отказы руководство предприятия объясняло тем, что «бытовой конфликт» не подразумевает вины авиазавода, следовательно, они пострадали вне производственного процесса и оснований для выплат компенсаций нет.

Умершего оставили за кадром

Еще одним поворотом в этой истории стало обращение в „Ъ-Юг“ Светланы Сакевич, матери слесаря Максима Терещенко, умершего в тот же период, когда произошла вторая волна отравлений, Она посчитала, что отек головного мозга, из-за которого скончался ее сын, был вызван отравлением тяжелым металлом.

30 декабря в 15:00 врачами была диагностирована смерть мозга. Мой сын был отключен от аппаратов искусственной жизнедеятельности и помещен в морг

На следующий день после заявления Елены Сакевич руководство завода, администрация Таганрога, представители Роспотребнадзора и главврач горбольницы города провели пресс-конференцию. Андрей Лисицкий в начале встречи заявил, что смерть слесаря Максима Терещенко не связана с отравлением таллием. «Есть факт смерти, факт обращения в прокуратуру тоже есть, но по результатам нет прямой связи между смертью и отравлением таллием. У нас есть результаты судмедэкспертизы, оглашать я их не буду, но они есть, и они это подтверждают. Все остальные вопросы задавайте правоохранительным органам», — сказал господин Лисицкий.

Тогда же все участники пресс-конференции сообщили, что на предприятии безопасно, угрозы жизни сотрудников нет. Пояснить, как таллий мог попасть на территорию завода, они не смогли. Андрей Лисицкий сказал, что ни на одном предприятии Ростовской области таллий не используется. Главврач ГБСМП Таганрог Дмитрий Сафонов тогда же объяснил, почему пострадавшим ставили неверные диагнозы. «Поймите, такие случаи в мировой медицинской практике происходят крайне редко, иногда даже реже, чем раз в год во всем мире. А здесь разом была целая группа пострадавших. Все пациенты, которые были осмотрены в различных медучреждениях, имеют очень хорошие перспективы восстановиться», — сказал главврач. Вечером того дня, когда проходила пресс конференция, в МВД сообщили, что начали проверку по факту массового отравления сотрудников завода.

Отравителем двигала месть

Уголовное дело по факту случившегося ГУ МВД по Ростовской области возбудило 12 марта, через шесть дней после пресс-конференции по ст. 112 УК РФ — причинение вреда здоровью средней тяжести. Подозреваемого задержали в начале апреля, им оказался инженер предприятия, коллега Константина Колесникова по конструкторскому бюро Владислав Шульга. Как сообщили „Ъ-Юг“ источники в силовых структурах, сначала полицейские нашли формальную причину для того, чтобы задержать мужчину, на которого пали подозрения, и доставить его в отделение — его обвинили в нецензурной брани на улице. Уже на следующий день Владислав Шульга дал признательные показания на нескольких страницах.

Для этого Владислав Шульга, который увлекался радиотехникой, выделил из хранившегося у него в гараже легкосплавного припоя таллий. В ноябре он решил проверить яд на своем начальнике господине Зубковском

На заседании суда по избранию меры пресечения, которое прошло 5 апреля, Владислав Шульга вел себя спокойно, не выражал беспокойства, вспоминает адвокат пострадавших Александр Попков. Подозреваемый будет находится под домашним арестом до 3 июня в доме, где он живет вместе с матерью. „Ъ-Юг“ пытался связаться с матерью обвиняемого и его братом. Мать на связь не вышла, а брат в крайне резкой форме попросил больше к нему не обращаться.

«Я не могу смириться с тем, что в 27 лет я стала инвалидом»

Пострадавшие, с которыми удалось связаться „Ъ-Юг“, говорят, что их жизнь существенно затруднилась. «Мое здоровье все еще в плохом состоянии. Я почти не могу видеть, я не читаю, передвигаюсь только с посторонней помощью. Кое-как могу различать предметы на расстоянии трех метров, дальше пятна. Врачи пока не говорят, сколько времени нужно на мое восстановление. Я постоянно принимаю лекарства. Пока завод оплачивает мне их. Очень серьезные деньги ушли и уходят на реабилитацию. Я считаю, что это было покушение на убийство, а никак не причинение вреда средней тяжести, статья слишком мягкая предъявлена. Кто виноват, я не знаю, пусть этим следствие занимается. Одно могу точно сказать, я хочу вернуться к профессии инженера-конструктора самолетостроения, когда восстановлюсь», — рассказал „Ъ-Юг“ Константин Колесников.

Специалист контрактно-договорного отдела комплекса  27-летняя Ксения Сергус говорит, что получает компенсацию от авиазавода на покупку лекарств, но до выздоровления еще очень далеко. Сейчас она готовится получить инвалидность.

Я не могу смириться с тем, что в 27 лет я стала инвалидом, это морально тяжело. Урон здоровью, который я понесла, он на всю жизнь. В конце мая мне нужно снова ехать в НИИ им. Склифосовского сдавать анализы на таллий.

Мать умершего слесаря Светлана Сакеевич получила отказ в возбуждении уголовного дела по факту смерти своего сына. Она уверена , что смерть Максима так или иначе связана с работой авиазавода, но доказать это можно только после эксгумации тела погибшего, которое невозможно до возбуждения уголовного дела.

«Сейчас мы пытаемся подать документы, чтобы добиться эксгумации тела Максима. Несмотря на отказ в возбуждении уголовного дела, я уверена, что Максим отравился. Мой сын всегда был здоров, в военкомате у него была категория А1, его могли скоро призвать, никогда не жаловался на плохое самочувствие. Последний раз, когда я была в следственном комитете, мне говорили, что зря я этим занимаюсь, что смерть Максима с этой ситуацией не связана и никто здесь ничего делать не будет. Поэтому я хочу попасть на личный прием к председателю Следственного комитета России Бастрыкину. Я буду добиваться уголовного дела, я буду добиваться эксгумации, я хочу узнать, почему умер мой ребенок», — заявила госпожа Сакевич.

Никита Королев, Ъ-Юг