Ленинградский областной суд пересмотрел дело расстрелянного в 1937 году Владимира Хромеева. Родственник осужденного просил о его реабилитации, но суд лишь отменил высшую меру наказания и заменил ее одним годом лишения свободы. Прокуратура в своем заключении указала, что не видит в приговорах политического мотива. Заключение эксперта-историка, объясняющего этот мотив, суд отказался приобщить к делу.
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ / купить фото
За Владимира Хромеева, расстрелянного в 1937 году, вступился его племянник Владимир Крылов. «Он восстанавливал историю своей семьи и обнаружил, что у него был дядя,— сообщила “Ъ” юрист правозащитной группы "Команда 29" Дарьяна Грязнова.— В 2013 году Крылов начал искать материалы его дела, а затем обратился в прокуратуру с просьбой рассмотреть вопрос о виновности и последующей реабилитации». Выяснилось, что в апреле 1937 года 21-летний Владимир Хромеев был приговорен к восьми годам лишения свободы по ч. 1 ст. 73 и ч. 2 ст. 74 УК РСФСР в редакции 1926 года. Согласно положениям этих статей, молодой человек совершал хулиганские действия, вероятно, с буйством, бесчинством и дерзостью, а также сопротивлялся властям. Его отправили отбывать наказание под Санкт-Петербург, в Лодейнопольское лаготделение. В августе Владимир Хромеев сбежал, но был пойман. 8 сентября он снова сбежал, его задержали через две недели. После этого особая тройка УНКВД Ленинградской области приговорила его к расстрелу. «Однако в ч. 1 ст. 82 УК РСФСР от 1926 года за побег предусматривается максимум три года лишения свободы, которые добавлялись к основному сроку»,— указывает госпожа Грязнова.
Заместитель прокурора Ленинградской области Магомед Дибиров согласился, что второй приговор не соответствует преступлению, так как закон не предусматривал расстрела за побег. В своем заключении прокурор счел возможным в кассационном порядке смягчить наказание до двух лет лишения свободы. В реабилитации прокурор предложил отказать, так как «в архивном деле отсутствуют материалы, подтверждающие политические мотивы уголовного преследования указанного лица».
На судебном заседании госпожа Грязнова просила приобщить к материалам дела заключение историка, научного сотрудника научно-информационного центра «Мемориал» Александра Даниэля. Он напомнил, что 30 июля 1937 года был принят приказ народного комиссара внутренних дел СССР №00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». В перечне подлежащих репрессированию были указаны «уголовные элементы, находящиеся в лагерях и ведущие в них преступную деятельность». «Приговор к высшей мере наказания, вынесенный Хромееву, осуществлен в порядке исполнения приказа №00447. А любая репрессия в рамках этого приказа носит признаки политической репрессии в смысле, определенном законом "О реабилитации жертв политических репрессий"»,— указал господин Даниэль. Однако судья заключение эксперта к делу приобщать не стал и в реабилитации отказал, ограничившись смягчением приговора в порядке кассации: расстрел заменили одним годом лишения свободы. Юристы намерены обжаловать решение в Верховном суде РФ.
«Официальное признание, что человек, которого расстреляли вместо того, чтобы на год лишить свободы, не заслуживает реабилитации, выглядит циничным»,— заявил “Ъ” руководитель «Команды 29» Иван Павлов. «Вопросы вызывает и основное уголовное дело в отношении Хромеева: в соответствии с УК РСФСР он не мог быть приговорен к такому большому сроку — восьми годам за хулиганство и сопротивление без политического мотива»,— считает госпожа Грязнова. По ее словам, дело о хулиганстве пропало — его не нашли ни в архивах Информационного центра МВД, ни в прокуратуре. Зато в приговоре к расстрелу есть аббревиатура «к-д» — контрреволюционная деятельность.
«Решение суда смягчить задним числом высшую меру наказания, но оставить без реабилитации — вполне типично для нашего времени,— сообщил “Ъ” зампред совета научно-просветительского центра "Мемориал", один из ведущих специалистов по истории органов ВЧК-ОГПУ-НКВД Никита Петров.— Суды формально следуют законности. Хотя по-человечески это звучит дико и бессмысленно. Если уж отменили расстрел, то надо также судить судей, которые его вынесли». По словам господина Петрова, все еще идут споры, подлежат ли реабилитации все осужденные в рамках приказа №00447, который он считает незаконным.
В 2017 году, согласно статистике Судебного департамента при Верховном суде РФ, было рассмотрено 75 дел о реабилитации жертв советских политических репрессий, по 51 были вынесены решения о реабилитации. Всего за последние десять лет рассмотрено 673 дела, из них решения о реабилитации вынесены по 520 делам на 696 человек. Больше всего отказов (свыше 20 в год) было в 2012, 2013 и 2017 годах.