 | ||
Три мира, три гражданства
Есть устойчивый стереотип: все три бывшие советские республики Прибалтики — одного поля ягоды, все дружно ненавидят Россию, стремятся в НАТО, а проживающих на их территории русских всячески притесняют и угнетают.
Нельзя сказать, что в этом высказывании все неправда. С одной стороны, конечно, если сравнить с советскими временами, отношение к русским стало не хуже, а заметно лучше. Скажем, когда я впервые приехал в Эстонию в середине 70-х, очень многие местные жители демонстративно отказывались говорить по-русски. Сейчас если такое и случается, то только потому, что подросло молодое поколение, которое попросту не знает русского языка. Но с другой стороны, в НАТО прибалтийские страны действительно стремятся и демонстративные процессы над 80-летними стариками действительно устраивают. С чем категорически нельзя согласиться, так это с тем, что Эстония, Латвия и Литва похожи, как сестры-близнецы.
Начну с объективных показателей. На момент обретения (в странах Балтии говорят — "восстановления") независимости в 1991 году в Литве русские составляли менее 10% населения, в Эстонии — около трети, а в Латвии — почти половину. Соответственно, и решить проблему легче всего было в Литве, труднее всего — в Латвии. Литовские власти, не мудрствуя лукаво, приняли "нулевой вариант", предоставив гражданство всем жителям. А Латвия и Эстония до сих пор переживают трудный и мучительный процесс интеграции.
 | ||
| Фото: АЛЕКСАНДР ЧИЖЕНОК | ||
| Русским детям в Эстонии пока не понять взрослые проблемы. Учатся эстонскому языку они с явным удовольствием | ||
Процесс переживается по-разному. На сегодня в Латвии свыше 500 тыс. неграждан (больше 20% населения страны), в Эстонии — 170 тыс. (меньше 15%). Но дело не в цифрах. От многочисленных встреч как с официальными лицами, так и с самими негражданами у меня сложилось впечатление, что в Латвии все чуть ли не одними и теми же словами рассказывают одну и ту же историю, а в Эстонии каждый случай индивидуален.
Помню, года три назад я ехал из Таллина в Москву на поезде, а моими попутчиками были три человека, постоянно проживающие в Эстонии. И у каждого — разный статус.
Пожилая женщина-пенсионерка имела российский паспорт. Когда я спросил ее, не хочет ли она получить эстонское гражданство, она категорически ответила: "Нет". И не потому, что в ее возрасте трудно выучить эстонский язык (хотя, наверное, и поэтому тоже). Просто у нее домик и приусадебный участок во Владимирской области, куда она уезжает на целое лето. А с российским паспортом и видом на жительство в Эстонии не надо получать ни российскую, ни эстонскую визу. "А вот дочь моя и зять, конечно, получили эстонское гражданство,— не без гордости заметила попутчица, но тут же посетовала: — Не любят они в земле ковыряться".
У бизнесмена средних лет был так называемый серый паспорт лица без гражданства. Когда я спросил, зачем ему это надо, он привел почти те же доводы: часто приходится ездить в Россию и обратно, а с "серым" паспортом это можно делать без визы. Правда, сейчас уже российскую визу надо получать и обладателям "серых" паспортов, так что, может быть, он уже и натурализовался.
И наконец, молодой парень-студент имел паспорт полноправного гражданина Эстонии и, похоже, даже чувствовал себя настоящим эстонцем.
 | ||
| Фото: АЛЕКСАНДР ЧИЖЕНОК | ||
| В странах Балтии закон требует, чтобы все вывески были на государственном языке. Однако наиболее важная информация кое-где пока сообщается на русском языке | ||
В Латвии все по-другому и гораздо сложнее. Подавляющее большинство неграждан ("негров", как их тут называют) хотели бы получить латвийское гражданство, но есть, пожалуй, три главные причины, по которым этого не получается.
Первая — язык. Большинство русскоязычных (это не только выходцы из России, но также украинцы, белорусы и представители многих других народов бывшего СССР) живут компактно, общаются почти исключительно в своем кругу, латышского языка не знают. Понятно, что людям старше 40 лет сложно выучить язык даже на том довольно примитивном уровне, который требуется для сдачи экзамена (мне показывали типовой экзаменационный вопросник — он мне напомнил учебник иностранного языка для первого класса).
Вторая причина — чисто психологическая. Люди, родившиеся в Латвии, прожившие там по полвека, просто не понимают, чем они хуже бывших граждан независимой Латвии, эмигрировавших из страны в 40-е годы, или их потомков, вообще ни дня не живших на исторической родине, но получающих гражданство автоматически. "Я не пойду просить гражданство, унижаться, сдавать какой-то экзамен, хотя я знаю латышский язык",— говорили мне многие русские.
Наконец, третья причина — денежная. Языковые курсы стоят около 130 латов (больше $200). Плюс к этому — госпошлина (20 латов), плата за паспорт (от 5 до 30 латов в зависимости от срочности). Скажем, медсестре, зарабатывающей 90 латов и тратящей почти всю зарплату на продукты и оплату жилья, получить гражданство практически нереально.
От "Рафика" до пива
Как показывает опыт, главная проблема, связанная с положением русских в Балтии, лежит вовсе не в сфере межэтнических отношений, а в экономике. И в этом отношении Латвия и Эстония во многом противоположны.
В Латвии в советские времена (по указанию, конечно, из Москвы, но при полном одобрении местных коммунистических руководителей) создавались гиганты социалистической индустрии — RAF, VEF, Рижский вагоностроительный завод. И работали на них в основном не латыши, а гастарбайтеры, съезжавшиеся со всех концов Союза.
Социалистическая экономика рухнула, индустриальные гиганты оказались неконкурентоспособными, сотрудники остались без работы. Естественно, больнее всего это ударило по русскоязычному населению.
Вот, например, поселок Седа на севере Латвии. В советское время здесь был создан хоть и не гигант социндустрии, но вполне крупное предприятие, кормившее весь поселок,— торфоразработки. Естественно, сейчас все пришло в упадок: работа есть только несколько месяцев в году, а зарплату не платят по полгода.
— Чем же вы кормитесь? — спросил я.
— Да так, летом идем по грибы, по ягоды, сдаем их перекупщикам, получаем гроши. Перекупщики потом везут наши грибы и ягоды в Эстонию — там платят намного больше.
— У вас же лес, неужели нельзя построить какое-то предприятие, лесопилку что ли? — спросил я председателя поселкового совета.
— Да планы такие есть,— ответила она.— Более того, это будет не просто лесопилка, а мы еще и парниковое хозяйство наладим.
Планы — это, конечно, хорошо, но пока нет ни парникового хозяйства, ни лесопилки.
В Эстонии бурной индустриализации в советское время не было, а значит, и проблем меньше. К тому же в 1993-1994 годах Эстония — единственная из стран Балтии — провела радикальные экономические реформы и к концу 90-х считалась лидером из всех трех стран по части вступления в Евросоюз.
Конечно, нерентабельные предприятия есть и в Эстонии. В основном как раз в зоне компактного проживания русскоязычного населения — на северо-востоке. В этих местах раньше добывали сланец, и на нем держалась вся экономика региона, которая теперь пришла в упадок. Но зато стала расти пищевая промышленность, которая дает работу русскоязычным и позволяет им решить свои материальные проблемы. В Таллине, например, я пробовал превосходное пиво под названием "Мюнхенское", сваренное на северо-востоке Эстонии.
А недавно мне рассказали анекдотическую историю о том, как молодой русский парень, живущий в Эстонии, приехал в гости к родственникам в Псковскую область. Его радушно приняли и всей деревней стали жалеть: как вас там угнетают, обижают, притесняют. Сначала поддакивал: да, бедные мы, несчастные, угнетенные. Потом пожил пару недель и сказал: нет, поеду-ка я обратно, пусть и дальше угнетают.
 | ||
| Фото: АЛЕКСАНДР ЧИЖЕНОК | ||
| Официальная латвийская пропаганда не отличает фашистов от коммунистов: весь период с 1940 по 1991 год объединяется под одной вывеской — "Оккупация" | ||
Впрочем, дело не только в экономике, но и в идеологии. И это очень четко видно по тому, насколько разную политику проводят власти Латвии и Эстонии, стремясь добиться того, что они сами называют интеграцией общества, а их оппоненты — ассимиляцией.
Один из наиболее острых вопросов — школьное образование. В Латвии существует жесткая установка: с 2004 года во всех школах перевести преподавание значительной части предметов (а в перспективе — всех) на латышский язык. Это чревато не только тем, что русские дети потеряют свою национальную идентичность, но и тем, что потеряет работу большая часть русских преподавателей, которые не знают латышский язык в должной степени.
В Эстонии еще года три-четыре назад существовала сходная установка. Однако теперь сроки отодвигаются на 2007 год, а сами учителя говорят, что, возможно, и после этого срока никакого форсированного введения языка не будет.
Тем временем опробуются разные программы, способствующие усвоению эстонского языка. Но это программы совершенно добровольные, и родители вправе решать, отдавать ли детей в русские школы или в школы, где усиленно преподается эстонский язык.
Или взять избирательное право. Разумеется, ни в Латвии, ни в Эстонии в парламентских и президентских выборах неграждане не участвуют. Но зато в Эстонии им дано право голосовать на выборах в местное самоуправление.
И еще одно косвенное свидетельство того, что процесс интеграции общества в Эстонии продвинулся вперед дальше, чем в Латвии. В Латвии сегодня главной оппозиционной силой является весьма странное политическое образование "За права человека в единой Латвии" (сокращенно — "За ПЧЕЛ"). Говорить о какой-то единой политической ориентации не приходится: это конгломерат левых, правых, центристских и популистских сил, объединенный по одному признаку — этническому.
В Эстонии же, как сказал мне депутат парламента и глава парламентской группы "Эстония--Россия" Сергей Иванов (сам в недавнем прошлом член одной из "русских" партий), политического будущего у партий, строящихся по этническому признаку, нет: русские с недавних пор голосуют, руководствуясь исключительно своими политическими, а не этническими интересами и пристрастиями. Сейчас у единственной представленной в парламенте Объединенной русской народной партии Эстонии шесть мест, но, как прогнозирует господин Иванов, после выборов, которые состоятся в марте, не будет и этого.
Балто-славянсконе разъединение
И вот что еще поразило меня при общении с официальными лицами Латвии. Они не скрывают комплекса малой нации и страшно боятся утратить национальную идентичность. Даже президент Вайра Вике-Фрейберга, большую часть жизни прожившая в Канаде, прямо заявила в общении с российскими журналистами: "Поскольку у нас такой высокий процент нелатышского населения, мы должны заботиться о сохранении латышского языка".
Впрочем, лет через десять угроза национальной идентичности, возможно, будет исходить совсем не оттуда, откуда ее ждут сейчас. Страны Балтии через некоторое время вступят в Евросоюз, и уже сейчас многие не скрывают, что с появлением новых возможностей для трудоустройства с удовольствием покинут родину ради более высоких заработков в других странах Европы. И для их детей языки предков уже, возможно, не будут родными.
Вступление в ЕС чревато и еще одним осложнением: став полноправными членами Евросоюза, страны Балтии примут на себя и обязательства по размещению беженцев. Так что помимо русских общин очень скоро там могут возникнуть сомалийские, эфиопские и афганские. Сейчас мне не удалось заметить, что такая перспектива кого-то пугает. Но может быть, только пока?