США в четверг расширили санкции против Ирана, внеся в черные списки шестерых человек и три компании, связанные с иранским Корпусом стражей исламской революции. При этом до осени, в соответствии с решением президента США Дональда Трампа, должны быть возвращены все санкции против Ирана, которые были заморожены после заключения с ним в 2015 году ядерной сделки. Старший научный сотрудник Brookings Institution (Вашингтон), бывший специальный советник госсекретаря США по вопросам нераспространения оружия массового уничтожения и контроля за вооружениями (при администрации Барака Обамы) Роберт Айнхорн рассказал корреспонденту “Ъ” Елене Черненко, с чем связана жесткая позиция Дональда Трампа по Ирану и сможет ли он добиться от Тегерана новой, «улучшенной» сделки по ядерной программе.
Экс-советник госсекретаря США Роберт Айнхорн
Фото: EPA/YONHAP
— Сразу несколько европейских политиков и СМИ назвали объявленный выход США из иранской ядерной сделки худшим внешнеполитическим решением Дональда Трампа. Вы согласны с такой оценкой?
— Да, вполне. Это действительно худшее внешнеполитическое решение из всех, что он пока принимал. У этого шага будут серьезные долгосрочные последствия — для отношений США с миром, для репутации США и, конечно, для иранской ядерной программы. Теперь Иран, если он того захочет, имеет право активизировать свою программу обогащения и при этом отказаться от многих механизмов контроля и верификации, введенных в рамках Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД). Решение о выходе США из иранской сделки негативно скажется и на трансатлантических отношениях, в том числе потому, что американские власти будут угрожать европейским компаниям, сотрудничающим с Ираном, вторичными санкциями. И не только европейским.
А главное, что у администрации нет понимания, что может прийти на смену СВПД. Нет никакого плана «Б».
— А почему Дональд Трамп, собственно, так ополчился на Иран и ядерную сделку?
— Думаю, что в значительной мере решение о выходе США из СВПД объясняется тем, что Трамп обещал разорвать эту сделку еще во время своей предвыборной кампании. А в чем ему не отказать, так это в том, что он старается последовательно выполнять все свои предвыборные обещания. И не менее последователен он в сведении на нет ключевых достижений своего предшественника — Барака Обамы. Полагаю, что именно эти два фактора сыграли роль в случае с иранской сделкой.
Не думаю, что Трамп лично глубоко вникал в детали СВПД. Он неоднократно называл это соглашение «плохим», но готов поспорить: если вы его попросите подробно объяснить свое решение, он вам ответит набором уже высказанных им самим штампов. И уж точно не сможет дать детальный ответ, зачем он собирается заменить СВПД.
— Убедить Дональда Трампа не выходить из СВПД пытались лидеры Великобритании, Франции и Германии, но он их слушать не стал. Как вы считаете, почему?
— Европейцы приложили серьезные усилия к тому, чтобы повлиять на Дональда Трампа, и мне кажется, они весьма близко подошли к тому, чтобы достичь каких-то результатов. Но в итоге и им не удалось предотвратить выход США из сделки. Думаю, что причиной тому стал именно тот факт, что решение об отказе от СВПД мотивировано политически, а не субстантивно.
— Иран объявил, что готов продолжить сотрудничество с оставшимися странами—участницами СВПД. Это поможет сохранить сделку?
— Иранцы не сказали, что продолжат полностью придерживаться условий СВПД. Они дали понять, что готовы проводить консультации с остальными участниками сделки с тем, чтобы понять, насколько соблюдение требований СВПД продолжит гарантировать им экономические выгоды. Но это означает, что если европейцы не смогут продолжить экономическое сотрудничество с Ираном, Тегеран сочтет себя вправе отказаться от наложенных на него в рамках СВПД ограничений.
— Новый посол США в Германии Ричард Гренелл уже потребовал от немецких предпринимателей «немедленно» свернуть бизнес с Ираном.
— Власти стран ЕС будут пытаться убедить европейский бизнес не покидать Иран. Возможно, они даже постараются склонить предпринимателей к укреплению контактов с Ираном. Для этих целей европейским компаниям могут быть выделены дополнительные госкредиты. Но возможности европейских правительств тут очень ограничены, не они принимают решения о бизнес-процессах в частных компаниях. Под угрозой вторичных санкций со стороны США многие европейские компании предпочтут уйти из Ирана и не иметь с ним никаких дел — не торговать с Ираном и не инвестировать в эту страну. С Ираном иностранным компаниям и без того весьма непросто вести дела, а если к существующим сложностям — непрозрачным правилам, коррупции, плохому менеджменту и так далее — добавится риск быть отрезанным от американского рынка и финансовой системы США, то никакие увещевания европейских политиков на предпринимателей не подействуют.
— А власти стран ЕС могут предпринять какие-то шаги по защите своих компаний от американских санкций?
— Сейчас они, как я понимаю, как раз занимаются этим вопросом, рассматривая ряд опций. Но полагаю, что в итоге гарантировать крупному европейскому бизнесу реальную защиту от американских санкций власти не смогут. Может быть, небольшие и средние европейские компании, у которых совсем нет связей с США, решат, что им не о чем беспокоиться, и продолжат сотрудничать с Ираном. Но это не касается крупных игроков. Они не станут рисковать.
В итоге Иран увидит, что СВПД перестает приносить ему экономическую выгоду, и я не удивлюсь, если иранские власти сочтут себя более не связанными наложенными на них в рамках этой сделки ограничениями.
— Дональд Трамп объявил, что будет добиваться заключения нового «улучшенного» соглашения с Ираном. Это реалистично?
— Не думаю. Администрация США заверила, что готова к новым консультациям. Но я не представляю, как можно в нынешних условиях добиться «улучшенной» сделки. Не в ближайшее время. В отличие от ситуации, предшествовавшей заключению СВПД, сейчас США не смогут мобилизовать достаточное количество стран на то, чтобы оказать существенное давление на Иран. При этом администрация США настаивает на том, чтобы в новую сделку вошли, в частности, пункты о баллистической ракетной программе Ирана и его региональной активности. Но как достичь более содержательного соглашения при меньшем давлении? Это нереально. Тем не менее в Белом доме настаивают именно на этом.
— Считаете ли вы, что решение о выходе США из СВПД направлено, в том числе, на смену иранского режима?
— Полагаю, что в администрации Трампа нет единства в вопросе о конечной цели объявленного решения. Для некоторых, и прежде всего для самого президента, целью действительно может являться заключение новой, «улучшенной» сделки. Но другие, не афишируя это, вполне могут преследовать цель свергнуть иранский режим. Мне трудно оценить, насколько влиятельна вторая группа, но публично администрация, конечно, будет говорить, что ее действия направлены на изменение политики режима, а не на смену самого режима.
— Насколько решение о выходе из иранской ядерной сделки затруднит Дональду Трампу достижение договоренностей с Северной Кореей?
— Тут есть разные точки зрения. Многие эксперты говорят, что лидер КНДР Ким Чен Ын будет менее мотивирован о чем-то договариваться с США, которые только вышли из схожей сделки с Ираном. Представители администрации США, наоборот, говорят, что Белый дом усилил свою переговорную позицию, продемонстрировав, что не согласится на плохую сделку. Мне кажется, что обе стороны преувеличивают: не думаю, что, принимая решение о возможной сделке с США, Ким Чен Ын будет прежде всего оглядываться на иранский пример.