«Помогать не будем: ни в ООН, ни войсками»

Как США тормозили создание еврейского государства и почему Бен-Гурион отказался от плана Маршалла

Когда 14 мая 1948 года было провозглашено еврейское государство, СССР первым признал его де-юре (в полном объеме) — 17 мая. Но это был результат дипломатической гонки: президент США Трумэн подписал указ о признании Государства Израиль де-факто через 11 минут после его провозглашения в Тель-Авиве. И велел тут же сообщить об этом делегации США в ООН для обнародования.

А дальше начались неожиданности. Получив телеграмму, дипломаты в Нью-Йорке сочли ее розыгрышем. Затем пришли в шок и собирались подать коллективное заявление об отставке. Постпред Уоррен Остин исчез из офиса и не отвечал на звонки. Будущего госсекретаря Дина Раска срочно отправили гасить бунт. Удалось, но с трудом. В отставку ушла лишь самый авторитетный член делегации в ООН — вдова прежнего президента Элеонора Рузвельт.

Безнадежное предприятие

Почти весь истеблишмент США противился появлению еврейской страны на Ближнем Востоке. Госдеп был за создание в Палестине национальных анклавов под международным протекторатом вместо британского. Советники убеждали президента не влезать в палестинское болото. И лишь сам Гарри Трумэн шел против течения. Ревностный евангелист, он оказывал поддержку сионистам еще сенатором, что кроме личных симпатий и религиозных убеждений объяснялось и интересом: еврейских избирателей тогда в Штатах было больше, чем мусульманских и арабских. Они заваливали Белый дом петициями. А в ноябре 1947-го Трумэн принял Хаима Вейцмана, которого считал умнейшим человеком, после чего отдал указание голосовать в ООН за раздел Палестины.

Но Лига арабских государств (ЛАГ) решение ООН отвергла. Глава Высшего арабского совета (орган самоуправления палестинских арабов) Дажамал аль-Хусейни заявил: "Палестина будет охвачена огнем и кровью, если евреи получат хоть какую-то ее часть". На следующий день после исторического голосования в ООН начались теракты, затем — боевые действия. ЛАГ создала Арабскую освободительную армию из сирийских, ливанских, египетских, иракских и боснийских добровольцев. Местные арабы — Армию Священной войны. Деньги и оружие были от ЛАГ, англичане дали им грабить свои арсеналы. У евреев не было ни денег, ни оружия.

В декабре 1947-го Бен-Гурион (вскоре он станет первым премьером Израиля) отправил Голду Меерсон (Меир она станет позже, когда возглавит МИД) в США собирать деньги у американских евреев. Напутствуя, предупредил: "Либо ты вернешься с 10 млн долларов, либо тебе будет некуда возвращаться".

За три месяца в США Голда собрала 50 млн долларов — огромные деньги в ту пору (втрое больше годовой выручки от нефти Саудовской Аравии), и Бен-Гурион отправил в Европу людей закупать оружие. Это тоже была нелегкая задача. Оружия после войны было навалом, но в открытую продавать его евреям никто не решался: США строго блюли эмбарго и приглядывали за союзниками. Эмиссары работали в Италии, Франции. На взятках, связях, еврейской солидарности что-то удалось сделать. Но мало. Надежды были связаны с Чехословакией, развитая промышленность которой всю войну работала на вермахт. Здесь неликвиды скопились огромные, а контроля США не было. Первые сделки заключили в январе 1948-го. Выполнение контрактов требовало согласия СССР — оно было получено. В марте первая партия винтовок, пулеметов, патронов была отправлена.

Но положение в Палестине усложнялось с каждым днем. Иерусалим находился в блокаде, кибуцы подвергались набегам, дороги обстреливались, армии пяти арабских стран стояли на границах Палестины, ожидая ухода англичан, чтобы начать вторжение. У противников создания еврейского государства в руководстве США появилась железная аргументация: решение о разделе невыполнимо. В марте, когда положение в Палестине стало критическим, Госдеп подготовил решение Совбеза ООН о замораживании раздела и введении международного протектората. Это пугало евреев больше, чем положение на фронтах.

Министр обороны Джеймс Форрестол втолковывал Трумэну, что 40 млн арабов неизбежно сбросят 400 тысяч евреев в море.

"Мы должны быть на стороне нефти",— убеждал он. Самый популярный политик США, госсекретарь Джордж Маршалл (прославленный генерал и будущий автор Плана Маршалла для Европы), грозил отставкой: поддержка обреченных евреев оставит США без нефти, а в Европе зреет военный конфликт с Советами.

Час "Ч" наступал 15 мая. Но за несколько дней до этого судьба еврейского государства повисла на волоске по другой причине: евреи сами готовы были отказаться от его провозглашения.  Это совершенно неизвестная история, которую я узнал от автора только что вышедшей книги.

Закрыть сомнения на ключ

Писатель и профессор истории Михаэль Бар-Зоар, первый биограф Бен-Гуриона, выпустил книгу "Краткая история Государства Израиль". По-моему, ее ждет та же судьба, что была в СССР у "Краткого курса ВКП(б)",— будут читать и изучать все (за три недели в Израиле раскупили несколько тиражей). А первым местом за рубежом, где Бар-Зоар представил эту книгу, стала Москва. На вечере Российского еврейского конгресса в честь 70-летия Израиля профессор рассказал один из эпизодов книги — о том, как этого государства вполне могло не быть. Привожу здесь не отрывок, а рассказ автора в изложении с необходимыми разъяснениями.

8 мая, за шесть дней до провозглашения государства, министр иностранных дел Народного управления ("временного правительства" будущего Израиля) Моше Шарет (тогда — Черток, фамилию он сменит, став главой официального МИД) встретился с госсекретарем Маршаллом.

— Не вздумайте объявлять о создании государства,— сказал генерал.— Говорю как военный: вас уничтожат! Если вы сделаете это, даже не обращайтесь к нам за помощью — помогать не будем. Ни в ООН, ни войсками, ни оружием.

И выдал полный расклад — как евреев раздавят и почему США не вмешаются. "Что он тебе сказал?" — спросили его. "Нам нельзя провозглашать государство",— был ответ. 11 мая (за 3 дня до провозглашения) он вернулся в Тель-Авив, чтобы доложить о результатах визита в ЦК правящей партии МАПАЙ. Его встретил будущий глава "Моссада" Реувен Шилоах и сказал: "Тебя хочет видеть "Старик"". Посадил в джип и повез на квартиру к Бен-Гуриону.

— Что там произошло,— говорит Бар-Зоар,— нет в архивах. Мне рассказывал сам Бен-Гурион.

А было так. Шарет изложил беседу с госсекретарем. И добавил: "Я думаю — он прав!" Бен-Гурион запер дверь, ключ положил в карман. И сказал:

— Поедем в ЦК. Там все расскажешь. Кроме последних слов — твоих. Обещай — иначе не выйдешь из комнаты.

Шарет дал слово, они поехали. Перед товарищами по партии он повторил все, что слышал от Маршалла, но все же сделал добавление от себя. Оно было совсем другим:

— Считаю, что у нас назад пути нет — надо идти до конца.

Как полагает Бар-Зоар, авторитет Бен-Гуриона был столь велик, что Шарет изменил мнение. Тем не менее дискуссия шла всю ночь. Четверо, как и Шарет до встречи с Бен-Гурионом, считали, что от провозглашения государства надо воздержаться. Все — влиятельные личности: будущий председатель Кнессета, будущие министры финансов, обороны, транспорта. Но Шарет, лидер скептиков, сменил мнение, и они остались в меньшинстве.

Два голоса

А на 12 мая назначили заседание Народного управления — "временного правительства" будущего государства. Шло оно так же: те же горячие дискуссии, та же растерянность... Но обстоятельства усилили скептиков. В разгар обсуждения вошла Голда Меир. Ей не полагалось здесь быть — министром она еще не была. Но она вернулась с переговоров с королем Трансиордании Абдаллой (прадед нынешнего Абдаллы II). Они встречались не раз, обычно в приграничной деревне. На сей раз король счел, что это опасно, и предложил приехать к нему во дворец в Амман.

— Амман так Амман,— сказала Голда, нарядилась арабкой и поехала. Миссия была важной — передать предложение присоединить к своему королевству часть Палестины, предназначенную планом ООН по разделу арабам, и на этом исчерпать конфликт. Абдалла отказался. Еще раньше, несмотря на уговоры евреев, он вступил в ЛАГ.

— Когда мы говорили до этого, я был королем,— сказал он.— Теперь я один из пяти "королей" арабов. Я не смогу дать вам мир сам.

И сделал встречное предложение: еврейская автономия в Трансиордании. "Вам будет хорошо под моим правлением,— убеждал король.— Зачем вам свое государство? Вы, евреи, всегда спешите".

— Две тысячи лет ожидания вы называете спешкой? — возразила Голда и уехала в Тель-Авив той же ночью. Путь был тяжелым: слепили фары иракской танковой колонны, она шла к палестинской границе. Безысходность усиливалась: вывести из войны Трансиорданию было важно, потому что у нее была самая сильная армия (Арабский легион, подготовленный и вооруженный англичанами). К тому же ее территория открывала путь иракским войскам.

— Миссия провалилась! — сказала Голда министрам. Призвали военных. Командующий Игаль Ядин не утешил: "У арабов явное преимущество. Наши шансы 50:50 — либо всех вырежут, либо кто-то из нас уцелеет". О победе речи не шло.

— Тут я увидел,— рассказывал Бен-Гурион Бар-Зоару,— как мечта всей жизни осыпается, как песок сквозь пальцы.

И этот одержимый еврей взял слово для тронной речи.

— Провозгласим мы государство или нет, уже не имеет значения,— сказал Бен-Гурион.— Арабские армии у границ. Когда британцы через два дня уйдут — они все равно войдут. И будет то, что будет. Наши люди в Европе уже закупили оружие, пароходы в пути. Надо продержаться неделю, 10 дней, пока они прибудут. Тогда победим! Наш выбор: сделать то, что нам предназначено, сражаться и принять судьбу, или не сделать этого. Судьбы не избежать, а шанса больше не будет.

Пришло время голосования. Секретарь "правительства", Зеэв Шер, мучился: как предложить евреям проголосовать "за" или "против" провозглашения еврейского государства? Кто посмеет быть против? Все они были здесь, потому что были сионистами. И он поступил очень по-еврейски. Поставил на голосование другой вопрос: принять ли предложение США? Четверо проголосовало "за", шесть — "против". Провозглашение государства прошло большинством в два голоса.

Неправильная страна

Государство провозгласили за восемь часов до конца британского мандата, 14 мая. Утром 15-го началось вторжение. Арабский легион захватил Иудею и Самарию, Восточный Иерусалим, сирийские и ливанские войска — кибуцы на севере, иракский корпус дошел до Нетании, египетская танковая колонна находилась в 35 км от Тель-Авива, а преградить ей путь было некому. Как рассказывает Бар-Зоар, Пинхас Сапир (будущий министр финансов, который в записной книжке фиксировал все расходы и доходы страны) 23 мая собрал друзей в лучшем ресторане Тель-Авива, чтобы встретить смерть весело и пьяно...

Но в ту же ночь в Хайфском порту стали разгружать суда с оружием из Чехословакии. Приземлился Boeing 377: он привез четыре разобранных "Мессершмитта", изготовленных еще для люфтваффе. Их спешно собрали. На фюзеляжах были кресты: их закрасили и поверху нарисовали шестиконечные звезды.

Это был весь парк израильских ВВС. У одного самолета при пробных стрельбах собственной пушкой был сбит пропеллер. Второй разбился при взлете. Оставшиеся два тут же подняли на боевое задание. За штурвал одного сел бывший летчик королевских ВВС, будущий командующий ВВС Израиля, а много позже — седьмой президент страны Эзер Вейцман, племянник первого президента.

Когда еврейские "Мессершмитты" появились над египетскими танками, которые шли на Тель-Авив, и открыли огонь на бреющем, началась паника. Египтяне настраивались на веселую прогулку для расправы над евреями. К тому, что эти евреи их атакуют с воздуха, они готовы не были. Колонна остановилась и повернула назад. Это был перелом, он привел к первой военной победе, а затем — и к ментальной. Государство, которого могло и не быть, если бы его основатели были рациональны, стало реальностью. Сегодня ему — 70 лет.

Владимир Бейдер

Рожденная резолюцией

Свое 70-летие страна Израиль уже отметила — по еврейскому календарю. По общепринятому, григорианскому, юбилейная дата — 14 мая. Но этой страны вполне могло и не быть.

Читать далее