Американское решение выйти из многосторонней ядерной сделки с Ираном столкнулось с жестким противодействием ключевых партнеров США, к которому, похоже, в Вашингтоне готовы не были. К чему это может привести, «Огонек» выяснял у главного научного сотрудника института США и Канады Владимира Васильева
Президент США размашисто подписал документ о выходе из сделки с Ираном толстым черным маркером. Жест этот, похоже, оставит неизгладимый след и на отношениях с союзниками из ЕС
Фото: Jonathan Ernst , Reuters
— Владимир Сергеевич, после объявления Дональдом Трампа о выходе США из ядерной сделки с Ираном прошло уже две недели, однако резоны для такого радикального шага так по-прежнему и не ясны. Как это все же надо понимать?
— Моя интерпретация событий такова: США покинули сделку прежде всего по экономическим соображениям. Американцев напугала та скорость, с какой экономика Ирана стала развиваться, выйдя из-под санкций: в 2016 году она выросла на 13 процентов (эффект их отмены), в 2017 году — почти на 4 процента, да и на 2018–2019 годы темпы прогнозируются не меньшие. А это значит, что у Ирана не сегодня — завтра появятся ресурсы для развития своей ракетной программы. В Вашингтоне убеждены, что нынешнее соглашение свою роль сыграло, задержав появление иранского ядерного оружия примерно на год, но сейчас сделка уже не работает. Чтобы вернуть экономику Ирана в состояние, в котором она пребывала в эпоху санкций, нужно два элемента: первый — восстановить эти самые санкции (это не сделать по щелчку, потребуются месяцы), второй — подключить к этому союзников.
— Важно понять: речь все же идет о сломе всей сделки или о попытке ее перекроить под некие новые американские «хотелки»? Согласитесь, слом — это одна история, а торг — совершенно другая. Что вы думаете на этот счет?
— Развал сделки — это автоматическое возобновление Тегераном своей ядерной программы. Значит, какая-то сделка должна быть — она отдаляет военное решение проблемы. Американцы считают, что нужно начать переговоры по новому тексту соглашения с Ираном. Обозначены два важных пункта (подключить к ядерной сделке и ракетную программу, а также потребовать от Тегерана прекращения поддержки террористов), но они не единственные, есть, например, требование круглосуточного доступа американских инспекторов на военные объекты страны. Иран вряд ли пойдет на новое соглашение на таких условиях. И я не знаю, как Белый дом будет выкручиваться из такой патовой ситуации, куда сам же себя и загнал. На мой взгляд, администрация Трампа стала жертвой собственных амбиций, потеряв имиджевые очки и выставив себя недоговороспособной стороной.
— Есть ли у Трампа ресурс для того, чтобы принудить европейцев изменить подходы?
— Протекционистские меры в этой ситуации — как раз тот самый ресурс по принуждению союзников к тому, чтобы они были сговорчивее и поддержали позицию Штатов. Введение американских санкций против Ирана бессмысленно без участия Евросоюза. Это прекрасно понимают в Вашингтоне. Если США и ЕС не выступят единым фронтом, в проигрыше окажутся американские компании: Boeing, например, договорился о поставке 80 магистральных самолетов Ирану и, если он не выполнит контракт, его заменит Airbus, который тоже договорился на поставку 100 самолетов (поставил же только три). А между тем по итогам 2017 года торговый баланс стран ЕС и Ирана был положительным для Евросоюза: экспорт составил 10,7 млрд евро, импорт — 10,1 млрд евро (то есть Европа в плюсе на 0,6 млрд евро). Особые выгоды имеет Германия: соотношение ее экспорта — импорта в Иран — 2,8 против 0,3 млрд евро. То есть положительное сальдо торгового баланса составило 2,5 млрд евро. Терять такой перспективный рынок немцы не хотят. Более того, 60 процентов всех инвестиций ЕС в иранскую экономику приходится на Германию. В этой связи я не исключаю весьма жесткого противодействия европейских стран эгоистическим прихотям Вашингтона. Я говорю о всем Евросоюзе, потому что все страны — члены этой организации в большей или меньшей степени заинтересованы в сохранении экономических контактов с Ираном. Тем более что у европейцев еще живы воспоминания о потерях, которые они понесли в эпоху предыдущего санкционного режима: места европейских компаний в Иране заняли арабские страны и китайские компании. Европейцы только-только стали возвращать утраченные позиции, как США опять подставили им подножку. Так что ЕС будет изо всех сил стараться сохранить нынешний уровень экономических связей с Ираном. Сделать это можно, только оставшись в ядерной сделке. И неудивительно, что Франция, Германия и Великобритания выступили против выхода из соглашения с Ираном. Все же на кону 18,5 млрд евро уже сделанных инвестиций в иранскую экономику и возможности для получения прибылей — и немалых — в грядущем. Консультации между Брюсселем и Вашингтоном идут крайне напряженные — неудача для каждой из сторон чревата большой упущенной выгодой и экономическими потерями. И европейские союзники явно не намерены по крайней мере на данном этапе поддерживать Трампа.
— Протекционистские меры позволят Вашингтону обуздать «вольницу» европейцев?
— Такого варианта событий полностью исключать нельзя. Торговый баланс в отношениях ЕС — США несопоставим с иранским: он куда как выше — 151,5 млрд долларов в пользу ЕС против положительного сальдо в 0,6 млрд евро, которые Евросоюз имеет от торговли с Ираном. Так что Европе есть что терять. С другой стороны, не все так однозначно: США тоже немало потеряют, если развяжут торговую войну с Евросоюзом. И в этом случае противостояние будет развиваться уже по другому сценарию — с постепенным отходом проблемы Ирана на второй план. Рискну предположить, что в Белом доме и в администрации никто не просчитал такой вариант развития событий, когда Евросоюз упрется и не выйдет из сделки. К тому же принуждая Европу поддержать свое решение, США должны не забывать о Китае и России. Игнорирование ими нового санкционного режима в отношении Ирана также снизит его эффективность. Не говоря уже о возможности консенсуса между Россией, Китаем и ЕС в отношении ядерной сделки с Ираном. Не желая этого, Трамп уже пообещал для несговорчивых европейцев оперативно ввести таможенные пошлины на сталь и алюминий.
— По-вашему, есть ли основания говорить о расколе «единого фронта» Запада? Если да, то каковы последствия?
— Ситуация, на мой взгляд, беспрецедентная: США вышли из сделки, а их самые «верные» союзники в ней остались. Советники Трампа отговаривали его, предлагая не торопиться, подождать, дожать Брюссель и только после этого объявлять о выходе из соглашения. Он не послушал, вышел, не считаясь с мнением европейцев. Пока предсказать последствия такого разлада между союзниками — ЕС и США — сложно: может, трещина в некогда едином блоке будет расширяться, а может, и нет.
Все зависит от того, как себя почувствует Евросоюз, оказавшись впервые за 60 лет в противостоянии по отношению к США.
Если освоится в новом для себя качестве, может быть все что угодно, вплоть до самостоятельных действий в отношении антироссийских санкций. Известно ведь, что таковые были введены под прямым давлением США. Если ЕС не присоединится к Трампу, более того, сможет успешно отбивать негативный эффект от вторичных санкций, которые могут быть распространены на европейские компании за участие в сделках с иранскими фирмами, на возрождении полноценного антииранского санкционного режима точно можно будет ставить крест. Но это игра в долгую. В любом случае о коллективных действиях Запада (США и ЕС) на иранском направлении пока можно забыть. Эта ситуация как раз хорошо объясняет, почему западный истеблишмент так боялся прихода Трампа к власти: чувствовали потенциал по слому устоявшейся системы трансатлантического единства.
— Зачем Трампу столь резкая активизация союза с Израилем и саудитами?
— Если гипотетически встанет вопрос о каких-то силовых решениях, то тут потребуются хорошие отношения с Тель-Авивом и Эр-Риядом. На мой взгляд, о военной операции США в Иране в принципе не может быть и речи. По крайней мере, США не полезут в эту страну в одиночку, да еще когда Иран находится на экономическом подъеме. Вот если бы Вашингтону удалось установить полноценный санкционный режим, ослабить Иран и на этой основе построить военную коалицию, тогда другое дело. Но, думаю, что при Трампе не будет и этого — он не захочет дискредитировать себя. Ведь последние пару лет он неоднократно говорил о необходимости действовать чужими руками, критиковал действия предыдущих администраций за активную позицию на Ближнем Востоке. При нем, уверен, США не начнут военной кампании, как некогда это сделали Буш и Обама. Такое исключено по внутриполитическим соображения: за два года у власти Трамп так растиражировал идею, что в песках Ближнего и Среднего Востока «зарыты» 6–7 млрд долларов, что не рискнет опровергать сам себя. Он себе этот путь отрезал. Так что США будут натравливать на Иран страны этого региона, прежде всего Израиль и Саудовскую Аравию. И какие-то контакты между Эр-Риядом и Тель-Авивом по этому поводу уже активизировались. Вашингтон же однозначно будет подпитывать конфликт оружием и деньгами.
— Прозвучали неожиданные комментарии: затеянная Трампом иранская история помогает Владимиру Путину сверстать бюджет. В самом деле, после демарша в отношении Ирана цена на нефть резко пошла вверх. Может ли это остудить Вашингтон или тут некий хитрый расчет?
— Это прогнозируемый эффект. Не исключаю, что сегодня США такое повышение цены выгодно не меньше, чем России, например для реанимации сланцевого сектора. К тому же повышение цены отрицательно скажется на Европе, которая импортирует черное золото, а значит, она может стать посговорчивее в диалоге с Трампом. Да и часть американского нефтегазового лобби давно выступает за повышение цен на нефть.
Фото: youtube.com
— Говорили еще, что выход из иранской сделки — продолжение борьбы Трампа с наследием Обамы...
— Хотя я убежден, что на первом месте тут все же экономика и соображения по части безопасности, но и названный вами фактор нельзя сбрасывать со счетов. Трамп действительно ведет «антиобамовскую войну», но не из соображений «напакостить предшественнику», а с прицелом на будущие президентские выборы 2020 года, а также на промежуточные выборы в ноябре этого года с тем, чтобы заручиться поддержкой избирателей на продолжение законодательного «демонтажа» наследия Барака Обамы. Если начать разбираться в деталях, то дискредитация действий и решений демократов может стать со временем для Трампа решающим фактором в диалоге по Ирану: все же внутриполитические причины для него и сегодня важнее внешнеполитических.