В интервью обозревателю Ъ АРИНЕ Ъ-БОРОДИНОЙ ЛЕОНИД ПАРФЕНОВ объяснил, откуда, почему и куда он ушел.
— Почему вы объявили, что уходите не с НТВ, а только в отпуск?
— Как я могу уйти, бросить ребят с новым проектом "Страна и мир"? Я им должен помогать. Я должен доделать "Российскую империю", осталось четыре серии. У меня есть ряд обязательств перед компанией.— При каком раскладе вы могли бы вернуться на НТВ?
— Не хочу ничего загадывать. Все до такой степени непредсказуемо... Проносятся какие-то новости, комбинации, слухи про возможные назначения... Я просто устал уже находиться в состоянии гадания, каких-то предложений вроде поста заместителя гендиректора.
— Господин Миллер предлагал вам какую-то руководящую должность на НТВ?
— Это как бы так подразумевалось. Но я сразу сказал, что этого не может быть.
— Почему?
— Потому что они все предлагают мне заниматься какой-то стратегией, но я тогда не смогу заниматься тактикой. Я много раз это объяснял, и Борису Йордану в том числе. И мы с ним на этом прекрасно поладили: у меня есть какой-то статус, и я занимаюсь проектами. Я делаю "Намедни", запускаю новый десятичасовой проект "Страна и мир", но для этого мне не нужен статус заместителя генерального директора. Издавался приказ, что я — руководитель этого проекта, и у меня были функции по этому проекту. Но сейчас я больше не могу делать "Намедни". Я не могу работать в кадре.
— В чем причина?
— В той ситуации, которая сейчас сложилась на НТВ, я могу заниматься работой внутренней, технической, кого-то готовить к эфиру. Я не могу в состоянии, которое царит в этих коридорах, работать в эфире. Это нерабочее состояние.
— А что стало последней каплей?
— Ясность ситуации. Я очень признателен господину Миллеру: он объяснил, что ситуация на НТВ — не случайность и ничего не будет изменено. Я сам сказал, что все происходящее сейчас на НТВ в связи с новыми кадровыми назначениями — это путь к разрушению канала. И участвовать в этом я не хочу. Мне каждый час звонят с какими-то новыми версиями, я из-за этого даже сменил мобильный телефон. Ну сняли Йордана, но ведь совершенно ничего не подготовили для того, чтобы компания дальше нормально работала. Эфиром никто не "рулит", в настоящий момент вообще непонятно, кто руководит телекомпанией. У Рафа (Раф Акопов — первый заместитель гендиректора НТВ.—Ъ) отобрали право финансовой подписи. Пока это право было, я успел все подписать по проекту "Страна и мир", а что дальше будет? Не знаю. А пользоваться тем, что эти люди сейчас подмахнут мне все, что я принесу, радуясь только тому, что я вообще к ним зашел, как-то не хочется.
— Как отреагировал господин Сенкевич?
— Он сказал, что понимает мое решение. Было бы мелодраматично принести ему сразу бумажку. Но мы поговорили, а потом я написал заявление.
— С гендиректором "Газпром-медиа" Александром Дыбалем вы после своего решения общались?
— Мне было сказано господином Миллером, что вся полнота власти на НТВ в руках господина Сенкевича. Я в "Газпром-медиа" не работаю, я работаю на НТВ и посему должен был проинформировать только Сенкевича.
— Сразу после назначения господина Сенкевича на НТВ у вас были предложения от Олега Добродеева, от Константина Эрнста, от Александра Роднянского с СТС. Вы будете эти предложения рассматривать?
— Конечно, буду рассматривать. Просто я сейчас понимаю, что позади остается огромный кусок — 10 лет на НТВ и 17 лет в этом здании в "Останкино". В любом случае это будет какой-то другой период. Я хочу просто прийти в себя и понять, чего я хочу. Может, вообще не нужно делать такие передачи, как "Намедни"? Может, в стране нет условий для существования либерального канала? Я должен посмотреть на это со стороны и подумать.
— Есть предложения, которые будут для вас неприемлемыми?
— Есть масса неприемлемых для меня вещей. Есть вещи, для которых я неприемлем. Думаю, что для работы в информации государственных каналов я точно не гожусь. До 70% оглашаемых претензий в адрес Бориса Йордана касались "Намедни". Но я понимаю, что для этих каналов я могу сгодиться и в каком-то другом качестве.
— А чего вы вообще ждали после отставки Йордана?
— Я ждал назначения на НТВ знаковой фигуры, с которой можно было бы обсуждать, каким будет курс нашей телекомпании. То, что какая-то коррекция после Йордана последует, я понимал, но хотел понимать, какая. Я работал с Малашенко, с Добродеевым, с Киселевым. Всегда было обсуждение, понимание темы. Я по-прежнему не вижу натюрморта, как Сенкевич сядет между Добродеевым и Эрнстом и как он в качестве руководителя федерального канала будет общаться с министром печати Лесиным.