Второй среди равных
40 лет назад, 17 февраля 1963 года, члены Президиума ЦК КПСС съезжались на гос
 | ||
| Фото: РГАКФД\РОСИНФОРМ | ||
| Подгорный (в центре) считал себя правой рукой Брежнева. Правда, Косыгин (слева) считал правой рукой себя | ||
40 лет назад, 17 февраля 1963 года, члены Президиума ЦК КПСС съезжались на госдачу в Огареве. Именно там первый секретарь союзного ЦК Никита Хрущев решил отметить 60-летие первого секретаря украинского ЦК Николая Подгорного. Виновник торжества обнимался с гостями у входа на дачу и выслушивал поздравления. Из рук Хрущева страстный охотник Подгорный получил в подарок охотничье ружье, а на следующий день в Кремле из рук Брежнева — орден Ленина и "Золотую Звезду" Героя Социалистического Труда.
Однако вряд ли кто-нибудь из присутствовавших в Огареве гостей, исключая Хрущева, знал, что число прожитых юбиляром лет на самом деле было некруглым — Подгорному исполнилось только 57.
 | ||
| Фото: РГАКФД\РОСИНФОРМ | ||
| Хотя Подгорный знал жизнь крестьян не понаслышке, в силу партийной субординации он иногда смотрел на нее из персонального автомобиля Хрущева | ||
Он родился в Полтавской губернии 18 февраля 1906 года, а три года приписал себе во время Гражданской войны, чтобы его взяли в отряд по борьбе с бандитизмом. Со временем новый год рождения оказался вписанным во все документы, и изменять его Подгорный уже не стал. В 18, а по-настоящему в 15 лет он стал секретарем райкома комсомола, а в 1923 году поступил на рабфак Киевского политехнического института. И в 1931 году после окончания Технологического института пищевой промышленности Николай Подгорный был направлен в глубинку рядовым инженером на сахарный завод. В Андрушевке, где был завод, семья пережила охвативший Украину голод. Его жена боялась отпускать из дома детей, чтобы их не съели.
А дальше ничего экстраординарного в жизни Подгорных не происходило. Главу семейства переводили с завода на завод, повышая в должности. Затем выдвинули в главные инженеры областного треста сахарной промышленности.
 | ||
| Фото: РГАКФД\РОСИНФОРМ | ||
Волна репрессий обошла его стороной и открыла путь к таким высотам, о которых при обычном ходе событий Николай Подгорный вряд ли мог и мечтать. В 1938 году его назначили заместителем наркома пищевой промышленности Украины, а два года спустя перевели на такую же должность в союзный Наркомпищепром.
Он неплохо показал себя на новой работе, но во время Отечественной войны, в 1942 году, совершил поступок, едва не стоивший ему карьеры. Его шеф Анастас Микоян вспоминал: "В то время заместитель наркома пищевой промышленности Н. В. Подгорный... был командирован мною в Воронежскую область для ускорения демонтажа одного из сахарных заводов, который уже находился под огнем врага. Демонтаж этого завода производился только по ночам, и он был вывезен в безопасное место. Правда, Подгорный обманул меня — он побоялся сам выехать на завод, а официально доложил, что лично руководил работой на месте. За это по моему предложению он был освобожден от должности. Я не терпел обмана больше всего. Любую ошибку я мог простить, но не обман. Должен сказать, что люди, которые со мной работали, это знали. Почти никто никогда не подводил меня так, как это сделал Подгорный".
Однако наказание оказалось не слишком суровым. Подгорного назначили заместителем директора Московского технологического института пищевой промышленности, а в 1944 году вернули заместителем наркома пищевой промышленности в Киев. Переезжать с Украины в Москву и обратно вскоре стало для семьи Подгорных почти что обыденным делом. В 1946 году Николая Подгорного назначили представителем украинского правительства при союзном, а в 1950 году направили в Харьков первым секретарем обкома.
 | ||
| Фото: РГАКФД\РОСИНФОРМ | ||
Продвижение по служебной лестнице в партии проходило на редкость успешно. После трех лет работы в Харькове Подгорного избрали вторым секретарем компартии Украины, а еще четыре года спустя, в 1957 году,— первым. Возможно, быстрый рост был связан с особым отношением Подгорного к Хрущеву — даже дома в кругу семьи он говорил о первом секретаре ЦК КПСС с нескрываемым восхищением. Впрочем, все знавшие его в то время отдают должное его деловым и человеческим качествам.
Второй секретарь ЦК КПУ Иван Казанец рассказывал мне: "Николай Викторович не навязывал свое мнение и не диктовал свои решения. Бывали у нас споры на Президиуме (украинского ЦК.— 'Власть') по отдельным вопросам. Подгорный никогда не принимал решение большинством голосов. Если голосование не было единогласным, он всегда говорил: 'Давайте отложим. Привлеките специалистов, тех, кто возражает, и обсудите еще раз. Ничего не случится, если мы примем решение на полмесяца или месяц позже'. И решение всегда находили.
Разногласия у нас с ним бывали, например, по кадровым вопросам. Кандидатуры мы предварительно обсуждали со всех сторон — деловые качества, человеческие качества. Мы оба откровенно высказывали свое мнение и договаривались, какие кандидатуры вынести на Президиум или секретариат. Подгорный был не жестким, а требовательным. И если у него складывались дружеские отношения с человеком, он старался их всегда поддерживать.
Отмечать праздники мы собирались все вместе — не только члены Президиума, приглашали писателей, интеллигенцию, других видных людей республики — в нашем охотничьем домике. Люди приезжали, гуляли по лесу. Проходили эти мероприятия весело".
 | ||
| Фото: РГАКФД\РОСИНФОРМ | ||
В эти годы благополучно складывались и отношения Подгорного с Хрущевым. "Отношения были деловыми, нормальными,— вспоминал Иван Казанец.— Никита Сергеевич обычно бывал у нас два раза в году. Как правило, приезжал отдохнуть недели на две летом, а зимой — на недельку, дней десять на отдых и охоту. Летом он бывал в колхозах, на предприятиях, ездил по Киеву. У нас был в Межгорье гостевой домик на Днепре, и Никита Сергеевич с супругой жили там.
Отдых это был, конечно, относительный. Раза три в неделю он приглашал нас, руководителей республики, к себе. В воскресенье — на обед всех членов Президиума, а в отдельные дни более узкий состав звал поужинать. Говорили не только о делах на Украине, хотя этим он, естественно, интересовался, особенно сельским хозяйством и промышленностью. Говорил с нами о международных делах. Иногда говорил помощнику: 'Слушай, что там нового в шифровках? Давай почитаем все вместе!' Он интересовался нашим мнением".
Однако у частых визитов Хрущева в Киев была и другая причина. Николай Егорычев, работавший тогда первым секретарем Московского горкома КПСС, рассказывал мне: "Те, кто возглавлял при Хрущеве украинскую партийную организацию, всегда были под подозрением у Никиты Сергеевича. Он все время сравнивал, как было при нем и как стало теперь. И он ревновал Подгорного, потому что у того получалось не хуже. Это Хрущева раздражало. Поэтому, когда в 1963 году случился неурожай, Хрущев поехал на Украину. Я считал, что руководитель страны поехал помочь республике — это ведь не вина украинцев, а беда. А Хрущев собрал там актив и 'проработал' Подгорного самым беспощадным образом".
Как вспоминала дочь Подгорного Наталья Николаевна, отношение ее отца к Хрущеву стало меняться: "Он никогда не говорил дома о делах. Но в начале 60-х у него появились признаки недовольства тем, что из-за решений Хрущева их постоянно лихорадило — то министерства ликвидировали, то обкомы делили. Каждые два-три месяца что-нибудь реорганизовывали. Разносы от Хрущева тоже случались периодически. Папа приходил домой красный, насупленный. А потом Хрущев вызвал его в Москву и предложил заниматься легкой промышленностью. Никита Сергеевич сказал, что у нас мощная промышленность, а людям носить нечего".
 | ||
| Фото: РГАКФД\РОСИНФОРМ | ||
В июле 1963 года состоялось назначение Подгорного секретарем ЦК КПСС. Однако он с самого начала не питал иллюзий относительно того, что его перевод в столицу — отнюдь не повышение. Николай Егорычев вспоминал: "Сам Подгорный мне говорил тогда: 'Ну слушай, там у меня была мощная республика, а здесь мне дали всего-навсего легкую промышленность. Сторонник развития легкой промышленности только один — Косыгин, а противников слишком много, и боюсь, я здесь едва ли что-либо смогу сделать'. Он чувствовал себя униженным из-за того, что ему дали такой тупиковый участок".
Почувствовать всю бесперспективность этого положения Подгорному помогал лично первый секретарь. На обеде в честь приезда вьетнамской делегации Хрущев, как это было ему свойственно, начал давать характеристики сидевшим за столом советским руководителям: "Вот товарищ Подгорный. Мы его вытащили в Москву на большую должность, а он как был сахарным инженером, так им и остался". Брежнев не стал дожидаться, когда очередь дойдет до него, и, сказав, что ему нужно позвонить, выскользнул из зала.
 | ||
| Фото: РГАКФД\РОСИНФОРМ | ||
И Подгорный принял самое активное участие в подготовке смещения Хрущева. Микоян писал, что именно Подгорный убедил Хрущева, что никакого заговора нет и что дорогой Никита Сергеевич может спокойно лететь на отдых в Пицунду. А другой участник этих событий Николай Егорычев вспоминал: "Он был одним из основных действующих лиц. Подгорный ездил на Украину и беседовал с товарищами, которые были членами ЦК КПСС, уговаривал и убеждал их, что надо менять руководство. Он ведь едва не стал первым секретарем ЦК. Когда Хрущеву донесли, что ведутся разговоры о его замене, Брежнев страшно испугался. Он не хотел вовремя — к пленуму — возвращаться из поездки в ГДР, где был с официальным визитом. А пленум надо было проводить. И Брежневу пришлось сказать: 'Если вы сейчас не вернетесь, пленум будут проводить без вас со всеми вытекающими отсюда последствиями'. Подгорный мог бы справиться, и Брежнев это понял и вернулся".
В награду за доблестный труд по организации пленума Подгорный значительно расширил свои полномочия как секретарь ЦК. Он даже начал называть свою должность по-новому — второй секретарь ЦК — и стал полноправным членом правящего триумвирата наравне с первым секретарем Брежневым и председателем Совета министров Косыгиным. Но Брежнев очень скоро доказал, что остается первым среди равных.
 | ||
| Фото: РГАКФД\РОСИНФОРМ | ||
"На заседании Президиума ЦК КПСС в августе 1965 года,— вспоминал Анастас Микоян,— где присутствовали члены Президиума ЦК, секретари ЦК и кандидаты в члены Президиума ЦК, в том числе и работающие на местах, поздно вечером, когда повестка дня уже была исчерпана, был поставлен вопрос о письме первого секретаря ЦК КП Украины Шелеста, разосланном членам Президиума ЦК КПСС раньше. В том письме Шелест, ссылаясь на то, что на международных форумах многие страны, которые не торгуют с Советским Союзом, обращаются к украинским представителям с предложением заключения торговых соглашений с Украиной... предлагает предоставить право Украине выступить самостоятельно на внешнем рынке... Письмо было послано в отсутствие Брежнева, когда тот находился в отпуске в Крыму... Я выразил недоумение по поводу появления такого письма Шелеста и заявил, что оно противоречит принципам монополии внешней торговли СССР. Брежнев сказал, что не знал о поступлении этого письма и что Подгорный, как он ему уже говорил, не должен был посылать это письмо на заключение ведомствам.
Выступил Шелест. Он сказал, что, получив записку с резко отрицательной политической оценкой своего письма, был удручен и удивлен. Он не имел в виду такого смысла в своих предложениях, исходил из деловых интересов".
 | ||
| Фото: РГАКФД\РОСИНФОРМ | ||
| Пост председателя Президиума Верховного совета СССР дал Подгорному возможность познакомиться с самыми интересными людьми своего времени | ||
"Выступил Подгорный,— писал Микоян.— Оправдываясь, он сказал, что, когда получил письмо Шелеста, был очень занят и потому бегло посмотрел его. Конечно, он считает ошибочным такое письмо Шелеста, ни тогда, ни теперь не разделял такие взгляды. Его ошибка лишь в том, что он не вник в суть письма и послал его на заключение. 'Я должен был не рассылать это письмо,— сказал Подгорный,— а обсудить его в Президиуме без требования заключения ведомств'".
В итоге победителем оказался Брежнев. В декабре 1965 года он провел решение о назначении политически споткнувшегося Подгорного на церемониальную должность председателя Президиума Верховного совета СССР и стал единоличным хозяином в ЦК.
Понятно, что энергичный Подгорный не хотел быть просто элементом государственного протокола. Как рассказывал мне работавший в то время в Президиуме Верховного совета Анатолий Лукьянов, Подгорный превратил формальную процедуру приема верительных грамот в политическое мероприятие. Он по часу говорил с каждым из послов и тщательно готовился к этим беседам.
 | ||
| Фото: РГАКФД\РОСИНФОРМ | ||
Такой закон был принят 20 сентября 1972 года. Впервые были закреплены вещи, которых в нашем законодательстве еще не было: неприкосновенность депутатов, возможность депутатам входить к любому должностному лицу, гарантии депутатской деятельности, вопросы о наказах избирателей и отчетности депутатов перед избирателями. Этот закон сыграл колоссальную роль. Его потом воспроизвели в Болгарии и Монголии. Он в преобразованном виде лег в основу нынешнего закона о статусе депутатов".
Самым активным образом Подгорного поддерживал Брежнев, несмотря на то что часть полномочий партии передавалась советам. Расчет генсека был прост. Одновременно началась косыгинская реформа экономики, и два члена триумвирата стали конфликтовать между собой. Косыгин настаивал на расширении самостоятельности предприятий, а Подгорный ратовал за подчинение всех предприятий на территории местному совету в части обслуживания населения территории. В споры о деле стали вкрапляться элементы личных отношений. Подгорный называл себя вторым лицом в государстве, а Косыгин считал его лишь оформителем решений Политбюро.
Брежневу оставалось лишь играть на этих противоречиях. В газетах при перечислении членов советского руководства вторым после Брежнева стоял то Подгорный, то Косыгин. И это давало пищу для глубоких раздумий советским аппаратчикам и западным советологам.
 | ||
| Фото: РГАКФД\РОСИНФОРМ | ||
| С годами Брежневу, Подгорному и Косыгину становилось все тяжелее нести государственную службу | ||
Переход к единоличной власти Брежнева назрел еще в начале 70-х. Но взять на себя ответственность за экономику, которую нес Косыгин, желающих было мало. А Подгорный лучше других умел жестко и бескомпромиссно спорить с премьером на Политбюро и оставался одним из немногих людей, обращавшихся к генсеку на "ты" и по имени. Однако Косыгин все чаще болел, становился все менее опасен для окружения Брежнева, и необходимость в Подгорном исчезла.
В проекте новой Конституции, принятие которой намечалось на 1977 год, появилась знаменитая статья 6 о руководящей роли партии. Это подразумевало совмещение постов генсека и председателя Президиума Верховного совета. Подгорный, все понимая, возражал, настаивал на внесении изменений в проект. И этим только ускорил свою отставку, которая случилась летом 1977 года. Все было сделано со свойственным советской номенклатуре цинизмом — на следующей сессии Верховного совета его, бывшего председателя Президиума, охрана пыталась не пустить в зал заседаний.
 | ||
| Фото: РГАКФД\РОСИНФОРМ | ||
| А болезнь Косыгина предрешила отставку уравновешивавшего его Подгорного. Не помогли даже регулярные подарки Леониду Ильичу | ||
ПРИ СОДЕЙСТВИИ ИЗДАТЕЛЬСТВА ВАГРИУС "ВЛАСТЬ" ПРЕДСТАВЛЯЕТ СЕРИЮ ИСТОРИЧЕСКИХ МАТЕРИАЛОВ В РУБРИКЕ АРХИВ