«Учеба в столице стала очень дорогой»

ЕГЭ сданы, наступило время приемной кампании в вузы. Новость этого поступательного сезона — абитуриенты все чаще ориентируются не только на престижные столичные вузы, но и на крупные университетские центры и опорные вузы своих регионов. Об изменениях в образовательной миграции «Огоньку» рассказала Ирина Абанкина, директор Института развития образования НИУ ВШЭ

— Московский международный образовательный салон, прошедший этой весной, продемонстрировал среди прочего и стойкий интерес к региональным вузам. Объясняют это так: образование в Москве настолько дорого, что столица стала непоступабельной для многих абитуриентов, особенно из регионов. Так ли это?

— Да. Недавно департамент образования Москвы сообщил, что среди студентов московских вузов доля москвичей выросла до 30–37% по разным специальностям. В 2011 году, вскоре после того как Исаак Калина стал руководителем московского образования, эта доля была 12–15%. И сегодня он говорит, что увеличение числа москвичей в столичных вузах — это результат повышения качества обучения в столичных школах, стало больше выпускников с высокими баллами ЕГЭ и победителей олимпиад. Это, несомненно, справедливо. Но есть и другая сторона этого вопроса: для абитуриентов из других городов учеба в столице стала очень дорогой. В столичных вузах и проходные баллы выше, и поступить труднее, и стоимость платного обучения стала неподъемной, и с общежитиями проблемы — их не хватает, да и расположены они так, что студентам приходится два часа добираться до университета. А стоимость съемного жилья высокая. Вот абитуриенты и стали с большим интересом относиться к вузам в регионах.

В начале 2000-х годов у нас был огромный перекос в составе студентов в пользу москвичей: столичные вузы просто перестали готовить кадры для всей страны. Введение обязательного ЕГЭ в 2009 году ситуацию значительно изменило — ребята из регионов поехали учиться в Москву. Наш университет, Высшая школа экономики, поначалу был вообще вузом для детей из элитных семей, иногородних было около 15%. Сейчас у нас около половины студентов из регионов, при том что целевой прием у нас невелик. Но в целом ребят из других городов в столичных вузах в последнее время стало действительно меньше.

— И как теперь разворачивается образовательная миграция? Куда молодежь из регионов едет учиться?

— Образовательная миграция стала более активной на двух уровнях — межрегиональном и внутрирегиональном. В России сложилось несколько крупных вузовских центров, притягивающих выпускников школ. И больше ребят, особенно сельских, сейчас выбирают вузы в столицах своих регионов.

В крупные центры едут 16% выпускников школ из разных регионов. Это лучшие ребята, они выбирают Санкт-Петербург, Томск, Новосибирск, Екатеринбург и Казань.

К ним сейчас присоединяется Ростов-на-Дону. В основном это города со старыми университетскими традициями. Особенно популярен Томск с двумя крупными университетами — государственным и техническим. Они занимают хорошие места во многих рейтингах, по некоторым позициям даже опережают МГУ, например, по инженерному направлению, математическому, физическому, в частности по ядерным технологиям. Число иностранных студентов там лишь немногим ниже, чем в РУДН, который по этому показателю всегда был лидером. Если у абитуриентов есть выбор между Томском и Новосибирском, многие отдают предпочтение Томску. Хотя новосибирские вузы, связанные с Сибирским отделением РАН, тоже привлекательны для абитуриентов. В Казанском федеральном университете я отметила бы сильное педагогическое направление. В целом все эти вузовские центры обеспечивают своим регионам положительное сальдо образовательной миграции. В остальных регионах этот показатель пока отрицательный.

— Что это значит?

— То, что оттуда больше уезжают. Например, ребята из Нижнего Новгорода едут в Москву, а из Самары, Чувашии, Саратова едут в Казань. Ростов-на-Дону принимает ставропольцев, краснодарцев…

— Там университеты хуже?

— Дело не только в учебе. Сегодня ребята выстраивают свои жизненные стратегии дальше университетского диплома. Они выбирают города, где более интересная жизнь, насыщенный календарь культурных и спортивных событий, более развитая городская среда, высокий уровень благоустройства и безопасности, лучше обеспеченность общежитиями, больше возможностей для трудоустройства, в том числе и работы во время учебы. Больше шансов попробовать себя, найти свое место в жизни. Рынок труда очень важен, абитуриенты при поступлении думают о том, сколько они будут зарабатывать. Например, Белгород в этом отношении более привлекателен для абитуриентов, чем соседние Воронеж или Курск. Причем молодые люди из так называемых вторых городов (с населением 100, 300, а то и 500 тысяч) обнаруживают большую охоту к перемене мест, чем их сверстники из региональных столиц. Вузов в таких городах немного. Ребятам все равно надо уезжать на учебу, и они выбирают города, где лучше перспективы. Скажем, из Уссурийска больше едут в Хабаровск, чем во Владивосток, хотя последний ближе. Даже Комсомольск-на Амуре для абитуриентов предпочтительней, чем столица Приморского края. Почему? В Хабаровском крае средняя зарплата 45,5 тысячи рублей, а в Приморском — на 11 тысяч рублей меньше. Вообще, Дальний Восток — регион выезжающий, оттуда уезжают семьями именно из-за ограниченных возможностей для образования детей и перспектив трудоустройства. Пока мы эту тенденцию не переломили. Хотя очень надеемся, что в перспективе Дальневосточный федеральный университет на острове Русский сможет сделать регион привлекательным для абитуриентов и дальнейшего трудоустройства.

— Повлияло ли на перераспределение потоков абитуриентов создание опорных университетов в регионах (Программа развития опорных вузов в регионах, направленная на удержание там абитуриентов и развитие местной промышленности, была принята в 2016 году, сейчас в ней участвует 51 вуз)? Удается ли удержать ребят в своих регионах?

— Я могу говорить только о тех вузах, с которыми удалось поработать в качестве эксперта. В некоторых опорных вузах начали происходить серьезные внутренние изменения. Устанавливаются хорошие контакты с руководством региона и с расположенными там предприятиями. Меня совершенно потрясли изменения, происходящие в Кемеровском техническом университете. Там, в частности, создали молодую междисциплинарную команду, которая работает с беспилотными летательными аппаратами. В команде участвуют программисты, математики, инженеры… Беспилотники нужны разным предприятиям — угольным разрезам, лесному хозяйству, транспортникам и так далее. С помощью этих аппаратов собирают информацию, потом ее расшифровывают. Это реальный вклад молодых ученых в экономику. Конечно, это может быть привлекательным для студентов, которые будут участвовать в этой работе.

То же самое в Тольятти. Там в опорном вузе занялись созданием болидов, сами их делают и выступают в международных автогонках.

Это не отверточная сборка, а создание машин мирового класса, что совершенно перевернуло весь университет. Там сделали классный медиацентр, выпускают газету и распространяют ее среди жителей, ведут с ними диалог. И сейчас выпускники тольяттинских школ не едут в Самару, хотя она рядом, в 50 километрах, а учатся в своем городе.

Говорить, что все опорные вузы уже перестроились, пока рано. Но мне кажется, идея встряхнула многих. Правда, они не получили дополнительного финансирования. Хотя некоторые вузы сами говорят, что статус для них важнее, чем деньги, за которые потом еще и отчитываться надо. Зато им обещали не сокращать контрольные цифры приема (на бюджетные места.— «О»), как это делают сейчас по другим вузам. Это тоже привлекает абитуриентов.

— Есть ли какие-то предпочтения у абитуриентов при выборе вуза в регионах?

— Скорее наблюдаются некоторые семейно-отраслевые предпочтения. Например, дети нефтяников, медиков, железнодорожников, энергетиков нередко идут по стопам родителей и поступают туда, где учились их родители. Причем многие региональные медвузы имеют свою специализацию. Например, Астраханский и Волгоградский медуниверситеты не одинаковы по профилю, и это влияет на выбор абитуриентов. Дети нефтяников из Сургута традиционно едут учиться в Тюменский индустриальный университет или в Уфу. Абитуриенты из семей энергетиков часто выбирают Ивановский энергетический университет, который считается сильным наряду с МЭИ. Такие отраслевые бренды не очень афишируются, но для дальнейшего устройства на работу их дипломы имеют большое значение.

— Где все-таки у ребят больше шансов поступить на бюджет — в своем регионе или в крупных вузовских центрах?

— Думаю, в большинстве регионов есть вузы с сильными бакалаврскими программами. Бакалавриат — это четыре года для серьезного взросления. Шанс для реального профессионального самоопределения. Массовая школа, к сожалению, сегодня не дает ребятам возможностей самоопределения, не готовит их к жизненному выбору. И в большинстве случаев эта задача переносится на бакалавриат.

А после бакалавриата можно идти в магистратуру, потом в аспирантуру в любой вуз. Разумеется, если человек уже определился профессионально. Хотя должна заметить, что в нашей системе высшего образования по сравнению с другими странами очень ограничена мобильность студентов. Бывает, человек заинтересовался чем-то другим, хочет перейти в другой университет, а это невозможно, надо поступать заново. Мы вроде бы подписали Болонскую декларацию, но взяли из нее только двухуровневую систему обучения. А самое главное — мобильность студентов, систему учебных кредитов, обеспечивающую выстраивание индивидуальных траекторий образования — похоронили.

— Выпускники сельских школ нацелены на учебу в вузе?

— Еще как! У сельских жителей установка на высшее образование очень высокая. Недавно по инициативе ЮНЕСКО мы проводили исследование жизненных планов выпускников сельских школ России, Китая и Казахстана. И опрашивали учеников 9-х классов сельских школ в четырех регионах России. Подавляющее большинство ребят намерены уехать в город на учебу. И они никогда не вернутся назад. Исключение составляют дети семей, у которых есть собственный агробизнес. Спустя два года мы повторно опросили ребят, уже одиннадцатиклассников, в тех же районах. 86% подтвердили свои стратегии. 14% детей либо уехали вместе с семьями, либо поступили в колледжи.

— Это новое явление?

— Мы назвали это «новый урбанизм». Раньше из села ехали в города, устраивались дворниками, водителями, продавцами, обзаводились семьями, и только дети или внуки этих людей поступали в вузы. Сейчас сельские школьники сразу едут учиться. Они более активны и амбициозны, чем их родители, и не связывают свою дальнейшую жизнь с селом. В основном сельские ребята предпочитают университет в столице своего региона. Дальше они редко едут учиться. Они убеждены, что жизнь в городе лучше, высшее образование для жителей села сегодня становится социальным парашютом, чтобы приземлиться в столице региона и работать в современном бизнесе.

— Все остаются в городе?

— В село возвращаются после вуза 11% — это данные в целом по России. Но есть важный момент. Наша магистрантка из Рязанского сельскохозяйственного университета выяснила, что в село чаще возвращаются люди с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ). Таких выпускников вузов 35%. Казалось бы, мы много говорим об инклюзии, об адаптации людей с ОВЗ. Но в городе они себя на находят, их не берут на работу, они не встречают понимания. В селе они лучше трудоустраиваются и спокойнее живут.

Каковы последствия учебной перегрузки

— Какие направления выбирают сельские ребята?

— Этот выбор очень широкий. Мы увидели в селе будущих архитекторов, программистов, юристов. Нередко выбирают модные или перспективные профессии. Часто идут и в сельскохозяйственные вузы. Но свое будущее с селом связывают немногие. Например, Минсельхоз заказывает вузам подготовку специалистов по крупному рогатому скоту и свиноводству. Но из всего выпуска только 2–3 человека пригласят в крупные агрохолдинги. Да, там они будут работать в белых халатах на современном оборудовании, с голландскими или американскими технологиями, у них будет зарплата под 100 тысяч рублей. А остальным совсем не хочется возвращаться на фермы, где зарплата 15–18 тысяч рублей, где надо вручную доить коров и таскать тяжелые фляги с молоком.

— И какие находят выходы из положения?

— В любом случае, учеба на бюджетном месте — это шанс вырваться из сельской жизни. Большинство стремится в том же вузе получить вторую профессию, например по ветеринарии, чтобы лечить кошек и собак. Модная профессия и дает хорошие заработки в городе. Это относится и к другим направлениям образования, например к медицинским. В селе выпускнику медвуза трудно найти работу, а в крупных городах медперсонала не хватает, шансов устроиться гораздо больше.

— Идут ли выпускники 11-х классов в средние профессиональные учебные заведения?

— Да, ребята выбирают колледжи, которые дают современные профессии, связанные с электроникой или информатикой, и обеспечивают хорошие шансы на трудоустройство. Их не так много. Колледжи, которые готовят по творческим специальностям, до сих пор очень популярны, туда очень трудно попасть.

— А если после колледжа человек хочет продолжить учебу в вузе, ему надо сдавать ЕГЭ?

— Это миф, что очень высокая доля студентов переходит из колледжей в вузы. В принципе, если человек осваивает современные сложные программы в колледже, он может справиться и с ЕГЭ. Но правовые вопросы перехода до сих пор не выяснены. Директор департамента государственной политики в сфере высшего образования Александр Соболев неоднократно говорил, что ЕГЭ должны представлять все поступающие в вузы. Формально выпускники колледжа имеют право идти сразу на 2-й курс. Но бюджетные места уже заняты первокурсниками, и выпускникам колледжей остается только платное обучение. Этот вопрос пока открыт.

Беседовал Александр Трушин