Исполнилось 100 лет со дня рождения французского писателя Раймона Кено.
В творчестве одного из самых изобретательных писателей ХХ века, Раймона Кено, уже обозначена перспектива его бессмертия. Причем столетний рубеж — только начало. Раймон Кено оперировал гораздо более солидными цифрами: его произведения образуют огромное игровое поле, где читатель может провести не одну сотню лет, трудясь над разгадкой той или иной литературной задачки. Вот, например, знаменитые "100 тысяч миллиардов стихотворений": из своих 10 сонетов, в каждом из которых 14 законченных по смыслу строчек, Кено предлагает желающим сконструировать собственный вариант. Количество возможных интерактивных стихотворений обозначено в названии. Спустя 100 лет игра Кено получила лучшее техническое обеспечение: в интернет-версии сонеты смотрятся нагляднее. Другой не менее известный пример — "Упражнения в стиле", совмещающие в себе литературоведческий словарь с учебником по писательскому мастерству: городская сценка представлена в 99 пересказах самых разных стилей и жанров.У Раймона Кено была отличная коллекция инструментов для препарирования литературы. Причем работать он был готов не только со своими текстами: показалось ему избыточным стихотворение Малларме — он смело оставляет от Малларме только рифмы (называя это "хоккуизацией") и уверяет, что так получилось "не хуже". Для подобных "вивисекций" и был в 1960 году создан "Цех потенциальной литературы", сокращенно — УЛИПО. Мастера "Цеха", среди которых помимо Кено числились Жорж Перек и Итало Кальвино, конструировали в помощь настоящим и будущим писателям "подпорки вдохновению". И действительно, УЛИПО вдохновляет до сих пор: по остроумной модели созданы и общества "потенциальной детективной литературы" ("Улипопо") и даже "потенциальной кухни" ("Укуипо").
Такое буйство фантазии у нас в первую очередь ассоциируется с обэриутами и Велимиром Хлебниковым. Раймон Кено и его УЛИПО представляют эксперимент в сравнительно благоприятных условиях. У нас звание "председателя Земного шара", право собираться в ОБЭРИУ и без стеснений именоваться формалистами обычно давалось слишком дорогой ценой. Понятно, что переводить Кено на русский язык — задача хоть и творчески интересная, но очень сложная. Загодя подготовились к 100-летию писателя в издательстве "Симпозиум": здесь уже вышли два тома его сочинений. Готовится и третий, куда войдет роман "Одиль": тот самый, что совмещает в себе "Одиссею" и "Илиаду", которые Кено считал двумя основными типами повествования.
Создатель "Цеха потенциальной литературы" и сам символизировал необъятность творческих возможностей. При всем своем новаторском энтузиазме он успевал бросать на эти возможности и донельзя скептический взгляд. С увлечением экспериментировал с разговорным языком, в то же время осознавая вечную силу языка литературного. Создание всяческих эксцентричных обществ и объединений совмещал со "скучной" работой по созданию энциклопедий, мистифицировал публику романами, написанными якобы от лица любительницы интимных откровений Салли Мара (гениальный заголовок — "С ними по-хорошему нельзя") и солидно заседал в Гонкуровской академии. Надеялся на признание потомства и в тоже время готовил себе и другую оценку: заделался коллекционером разных сумасшедших литературных теорий — правда, получившийся 700-страничный том ни одно издательство не приняло. Раймон Кено успел поэкспериментировать и с множеством литературных и политических направлений: начинал с сюрреалистами, от которых позже отмежевался, увлекался мистицизмом, психоанализом, марксизмом. Писатель был готов и к игровому отношению к себе: самыми популярными его творениями стали песня в исполнении Жюльетт Греко, а также кинофильм, снятый Луи Маллем по его роману "Зази в метро". Виртуозно выстроенный текст, в котором Ролан Барт увидел "всю технику французского романа от Стендаля до Золя", получил вполне реальное воплощение: Зази из литературного приема превратилась в легендарную и любимую всеми французами девочку.
АСЯ Ъ-ЛАВРЕЦКАЯ