Москву точно нельзя назвать городом, которому не хватает праздников,— Новый год и Рождество, Пасха и Первомай, рыбные, ягодные, арбузные да мало ли еще какие недели, ярмарки, уличные концерты и фестивали. Но сколько власти ни стараются — каменный цветок чаще не получается, чем получается. «Продуктовые» недели критикуются за траты и общую бесполезность. Более интересные мероприятия типа прошлогоднего Дня города, разочаровывают другим — силовики закрывают их заборами, перегородками по ведомым только им принципам, пути к площадкам превращаются в настоящий лабиринт, ни о каком удобстве речи не идет. «Приближается День города (ну или День варенья), но невеселы лица простых москвичей», в большинстве праздников столицы не находилось собственно праздника. Либо поводы были слишком искусственными, либо торжества омрачали административные препоны. Примерно то же можно сказать и о праздниках в других городах России. А ведь еще недавно мы умели праздновать с огоньком. В 1990-е того же Дня города в Москве (да и любом другом большом и малом поселении) ждали, в республиках с удовольствием отмечали национальные праздники. Все эти торжества государство постепенно приватизировало.
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ
Граждане сопротивляются и создают альтернативные формы, например «Монстрацию», которая из Новосибирска распространилась по всей стране, фестивали красок и всякое другое веселье. Власти на это реагируют как могут — монстрации в последнее время часто не согласовывают, другие акции рискуют быть разогнанными, как фестиваль красок «Холи» в Челябинске в прошлом году. У большинства граждан хорошее, душевное торжество переместилось в дружеско-семейное пространство.
Вроде праздновать мы умеем, и праздники есть, но превращаются они во что-то тяжелое, искусственное и будничное. Любое торжество власть пытается сделать обязанностью: если праздновать, то всем и в обязательном порядке. Была опасность, что в такой же принудительную радость превратится чемпионат мира по футболу. Возле МГУ, несмотря на протесты студентов, организовали огромную фан-зону — вот тебе разделение и огораживание. Самих учащихся этого вуза (и других университетов городов чемпионата) пораньше отправили на каникулы, чтобы разместить в общежитиях полицейских и волонтеров чемпионата. Казаки грозились приглядывать за нравственностью. Хозяева могли оказаться на празднике лишними людьми, которые отираются у забора фан-зоны.
Опасения не оправдались. Настоящей фан-зоной, вход в которую разрешен всем и каждому, оказалась улица Никольская и вообще центр Москвы. Днем и вечером там собираются болельщики фотографироваться, знакомиться, болеть (и выпивать) с ними приходят москвичи. Кадры с Никольской гуляют по социальным сетям, об атмосфере дружелюбия пишут колонки и репортажи. В других городах болельщики не отстают — шведы провели шествие в Нижнем Новгороде, японцы и перуанцы — в Саранске. Марши стали самыми массовыми акциями в этих городах за последние годы. Эта традиционная энергия чемпионата, которую власти сдерживать не стали, попала на благодатную почву — истосковавшиеся по живым и настоящим праздникам россияне быстро заразились энтузиазмом. На Никольскую приходят не только любители футбола, туда идут за духом торжества, на которое ты идешь по-настоящему добровольно, а не добровольно-принудительно.
Все связанное с чемпионатом оказалось вообще свободной зоной. Никольскую не огораживают, не ставят заборы. Спонтанные шествия никто не разгоняет, полицейские снисходительно относятся к пьяным, фанаты машут флагами и плакатами, и их не «принимают» в автозак за несанкционированную акцию. Внимание россиян к этой свободе и желание ею пользоваться — самое яркое свидетельство того, что свободы нам действительно не хватает. Люди не забыли о ней, не считают чем-то недостижимым («ну это в Европе») или даже ненормальным. Главное в том, что окружает чемпионат,— это естественность и норма. Естественно, когда полицейские помогают подгулявшим мужикам, а не грубо везут их в отдел. Яркая и экстравагантная одежда — это тоже нормально и естественно. Естественно, что в городе нет мешающих заборов.
Дух настоящего праздника заставил забыть искусственное, хотя оказалось, что свободу кое-кто понимает как произвол.
Это возвращение к норме стоит затрат на чемпионат. Однако вернувшаяся естественность может уехать обратно в Латинскую Америку, Европу. США, Азию вместе с гостями чемпионата. Главный вопрос — снова ли мы будем воспринимать как норму ограничения и заборы, добровольно-принудительные торжества от власти, всеобщее морализаторство — все то, что еще совсем недавно казалось обыденным и привычным.
