Вчера в Пятигорске к девяти с половиной годам был приговорен слушатель подготовительного отделения Грозненского нефтяного института 20-летний житель Чечни Хаса Шимаев. Он был признан виновным в соучастии в двух террористических актах.
Хасу Шимаева задержали 4 апреля прошлого года во время зачистки грозненского рынка: у молодого человека при себе оказался пистолет. Накануне в доме, где он жил, тоже проводилась зачистка, и под навесом в куче строительного мусора был найден автомат АКС-74 с полным рожком патронов. После этого обыскали все домовладение, и в небольшом сарайчике, опять же в груде строительного и бытового мусора, нашли пакет с записной книжкой, электродетонатором и видеокассетой с надписью "Очень страшное кино". На пленке был заснят террористический акт — взрыв 1 апреля 2002 года машины с милиционерами в районе грозненского железнодорожного вокзала. Тогда погиб майор милиции Игорь Кучин, а еще тринадцать сотрудников Северо-Кавказского УВДТ получили ранения. Следствие решило, что съемку взрыва вел именно Хаса Шимаев.
Расследование шло почти год. За это время обвиняемый несколько раз менял свои показания, а потом написал явку с повинной. Он заявил, что участвовать в теракте его заставили некие преступники Муса, Лечо и Салях. Дело в том, что Хаса Шимаев подрабатывал перепродажей левого конденсата и бензина, и бандиты решили обложить его налогом. Но платить было нечем, и ему предложили отработать должок участием в терактах. Пришлось согласиться. Кроме взрыва в районе вокзала группа готовила также теракт в селении Рошни-Чу: заложила на дороге фугас, но он почему-то не сработал. Через два месяца этот фугас нашли саперы.
В суде, как и на следствии, обвиняемый Шимаев несколько раз менял показания. В конце концов он вообще отказался от всего, что говорил раньше, заявив, что оговорил себя из-за зверских избиений.
В ходе прений гособвинитель вспомнила все противоречия в показаниях подсудимого, но тем не менее смягчила статьи по терроризму, а от обвинения в умышленном убийстве и нанесении телесных повреждений вообще отказалась. В итоге она попросила посадить подсудимого на двенадцать лет.
Защита была немногословна. Государственный адвокат согласился с гособвинителем в части смягчения обвинения. Другой адвокат очень эмоционально доказывал несостоятельность следствия, которое "два месяца нечеловечески пытало этого мальчика". "Что это за явка с повинной, когда человек находится в заключении? — вопрошал адвокат.— Где эти Лечо, Салях, Муса? Где они? Я вообще считаю, что дело полностью сфальсифицировано. А за пистолет дайте ему два года условно".
Последнее слово подсудимого было кратким. Он сильно волновался, просил о снисхождении и утверждал, что не совершал ничего из того, что ему инкриминировали. В итоге получил девять с половиной лет колонии строгого режима с выплатой материального и морального вреда пострадавшим от теракта.
АЛЕКСАНДРА Ъ-ЛАРИНЦЕВА, Пятигорск