Инвестиции в завтрашний день

Современные банки по всему миру активно стремятся к цифровизации бизнес-процессов, с тем чтобы стать эффективнее, быстрее и удобнее для клиентов. Сегодня без ноу-хау в "цифре" любому банку трудно развиваться, говорит зампред правления Газпромбанка Олег Ваксман, рассказывая о том, почему венчурный фонд ГПБ инвестирует не только в то, что нужно рынку сегодня, но и в то, что потребуется завтра.

— Как вы оцениваете макроэкономическую ситуацию в России? Можно ли говорить, что страна уверенно вошла в период низкой инфляции?

— Если говорить по сравнению с другими пятилетними циклами, то да. Но является ли это благом? Я не макроэкономист, а банкир. И мое субъективное мнение: инфляция, к сожалению, является частью развития. Если нас устраивают темпы роста в 1,5-2%, то можно держать достаточно низкую инфляцию. Если же мы хотим догнать и обогнать мировых лидеров, то нужен подъем экономики как минимум на 3,5-4%. И для развивающихся экономик быстрое развитие без инфляции практически невозможно.

— Каково состояние банковского сектора?

— Я вижу как хорошие, так и плохие симптомы. К первым можно отнести серьезные изменения в понимании природы банка. Мы все больше осознаем, что большое количество кредитных организаций в РФ, которые формально назывались банками, ими не являлись. То есть они по факту не зарабатывали на банковской деятельности. В основном они были своего рода кошельками собственников и использовались для их же кредитования. К очевидным положительным сигналам можно также отнести стабилизацию на банковском рынке. А вот конкурентоспособность сектора, на мой взгляд, стала хуже. Россия очень быстро меняла правила игры, особенно это касается регуляторных практик. Так, без полного внедрения второго Базеля мы сразу внедрили и третий. Причем выбрали самый жесткий вариант ограничений. Естественно, банкам тяжело справиться с огромным объемом нововведений и растущей нагрузкой на капитал.

— В итоге госбанки получают преимущества...

— Да, сейчас государство контролирует около 70% сектора. У госбанков есть доверие населения. Но многое зависит от качества управления. Если оно на высоком уровне, кредитная организация неплохо зарабатывает и удачно конкурирует с госбанками. Мы видим это на примере Альфа-банка и Тинькофф-банка. Просто банк должен быть банком, а не пирамидой по кредитованию недвижимости собственников. Я считаю, что у частных игроков есть свои преимущества. Особенно в скорости принятия стратегических бизнес-решений.

— В конце апреля ЦБ РФ прервал длительный цикл снижения процентных ставок, оставив ключевую ставку без изменений. Как вы оцениваете этот шаг?

— Как мне кажется, мы немного поспешили. У российской экономики огромная потребность в инвестициях. В первую очередь — долгосрочных. Наш банк всегда поддерживал рост реальной экономики. А наличие инвестиционных денег — это одно из условий роста.

— Но росла же российская экономика, когда ключевая ставка была 12-14%.

— Да, росла. Но инфляция была так высока, что сейчас, думаю, на такой уровень никто не готов. Во-вторых, главной задачей сейчас является рост и повышение конкурентоспособности нашей экономики. И его нужно стимулировать со всех сторон. Порой приходится слышать, что рост не имеет прямого отношения к ставке, мол, важно иметь хорошую эффективность труда, технологии, благоприятную геополитику. Это все так, но доступность ресурсов остается важной частью сложного паззла роста.

— Каковы ваши прогнозы и ожидания относительно доступности кредитных ресурсов?

— Во всем мире банки неохотно дают длинные деньги. Это, как правило, удел инвестиционных и пенсионных фондов, страховых компаний. Дело в том, что банк находится под прессом регулирования. Хотя есть исключения. В первую очередь в странах, развивающихся не по англосаксонской модели. Например, в Китае. Вот в этой стране у банков есть длинные и сравнительно дешевые деньги. Но там другие регуляторные стандарты. В России же банки зарегулированы по Базелю. Поэтому так сложно получить под проект длинные и дешевые деньги. Что делать? Если регулятор настроен сделать доступными длинные кредиты, ему нужно смотреть не только на банковский сектор, снижая ключевую ставку, но и стимулировать развитие пенсионных и страховых фондов.

— Статистика показывает плавный рост спроса на долгосрочные (от трех лет) кредиты небанковскому сектору в последние три года. С чем, по-вашему, это связано?

— Это связано с тем, что у нас ставки по кредитам на длинные сроки были такие же или порой ниже, чем на короткие. Если вы посмотрите на кривые доходностей, то увидите странности: иногда трехмесячные деньги стоили для банков дороже, чем более длинные. Объясняется этот феномен просто: были ожидания понижения ключевой ставки.

— В первом квартале 2018 года наблюдалось оживление рынка корпоративного кредитования (по данным ЦБ, прирост корпоративного кредитного портфеля — 1,4%, с учетом валютной переоценки — 1,8% против падения на 3,1% и на 0,9% соответственно в первом квартале 2017-го). Можно ли говорить о начале восстановления спроса на кредитные ресурсы со стороны нефинансового сектора экономики?

— На мой взгляд, здесь сработал конъюнктурный, а не фундаментальный фактор. В начале этого года многие участники рынка ждали дальнейшего понижения ключевой ставки ЦБ. Предприятия охотно брали ссуды по плавающей ставке в надежде на очередное понижение ставок. И это был позитивный импульс. Интересно, что некоторые компании, которые достаточно хорошо управляют своими финансами, напротив, не ожидали дальнейшего понижения и фиксировали ставку, чтобы потом не переплачивать. Чтобы понять, наступило оживление рынка корпоративного кредитования или нет, нужно смотреть на данные за год. На наших портфелях мы видим, что в целом потребность предприятий в займах в 2017 и 2018 годах сильно не изменилась.

— Насколько, по вашим ощущениям, российские банки расчистили балансы от проблемных кредитов, образовавшихся после кризиса 2014-2015 годов?

— Мы закончили этот процесс в конце 2016 — начале 2017 годов. Но сказать, что российским банкам удалось избавиться от этих рисков, язык не поворачивается. Ведь всегда на балансе есть активы, которые при новом кризисе могут начать снова "болеть". Поэтому важно заблаговременно закрыть старые проблемы, по возможности реструктурировать или продать проблемные кредиты. Но пока Россия является развивающимся рынком, у нас не может быть полной стабильности в этом вопросе.

— Со стороны каких секторов наблюдаются увеличение и падение спроса на кредитные ресурсы?

— Много крупных проектов сегодня реализуется в агрокомплексе. Особенно это заметно в производстве молока и мяса. И наш банк дает представителям этой отрасли длинные деньги, на 10-12 лет. Конечно, это не стартапы, а мощные агрохолдинги, которые активно развивают производство. Чтобы получить такой кредит, заемщику нужно иметь солидный баланс. И поскольку у них есть большие финансовые потоки, мы готовы, понимая их специфику, дать им деньги на такой длительный срок. Также мы видим растущий спрос на проекты ГЧП и инфраструктурные проекты (дороги, мосты, морские и аэропорты). Мы видим несколько перспективных точечных проектов в добывающей отрасли, которые не были доинвестированы из-за старых кризисов. Сейчас к ним просыпается интерес. Мы также финансируем отдельные истории в машиностроении. В металлургии и энергетике, напротив, наметился некоторый спад на кредитные ресурсы.

— Какие факторы являются ключевыми при принятии решения о выделении финансирования инвестпроекта?

— Самое главное — проработанность проекта и опыт работы в данной отрасли. Также важна финансовая дисциплина. Нередко сильный финансовый менеджмент является спасением компании. Если финансист имеет хорошую команду и имеет вес при принятии ключевых решений СЕО, то этот факт увеличивает шансы при получении длинных денег.

— Розничные кредитные продукты все активнее уходят в онлайн, когда банки возьмутся за оцифровку корпоративного сектора?

— Корпоративный сектор можно условно разделить на две ниши: корпоративно-инвестиционный и МСБ. В CIB бизнес построен на опыте, понимании индустрии и на отношениях, которые сложились у банка с корпорациями. Где выгодна оцифровка? Там, где есть большое количество типовых трансакций. В CIB также важны программы лояльности, особые условия и персонализированные продукты. Поэтому в этой нише оцифровка будет не столько в кредитовании, а больше в сфере платежей, казначействе. Думаю, в течение двух лет произойдет массивная оцифровка процесса закупок. Клиенты будут выходить из своих внутренних систем на маркетплейс, чтобы приобрести нужный продукт. Мы развиваем несколько стартапов в этой сфере. У нас есть корпоративный венчурный фонд. Если говорить о нише МСБ, то здесь основные игроки сегодня активно строят свои модели конвейера. Собираются большие данные, на основании которых устанавливается лимит. Затем он перепроверяется андеррайтерами (не секрет, что в нише МСБ пока нет абсолютной прозрачности) и маркетируется клиентам.

— Ваш банк активно участвует в проектах финтеха. Почему сделан акцент на цифру, биометрию и блокчейн?

— Главные принципы цифровизации — удобнее, дешевле, быстрее! Вспомните, как 20 лет назад с появлением интернета люди дружно отказались от бумажных писем. Замечу, что наши основные цифровые проекты — покупка ЦРТ, инвестиции в Квантовый центр — мы начали до всего этого хайпа. Мы понимали: без ноу-хау в цифре банку трудно развиваться. Так, квантовые технологии напрямую не нужны для кредитования крупных корпоративных клиентов, ГЧП. Но они необходимы для криптографии, безопасности бизнеса. Наш венчурный фонд инвестирует не только в то, что нужно сегодня, но и в то, что нужно будет экономике завтра. Так что биометрия не дань моде, а возможность предложить клиенту удобную альтернативу идентификации. Мы считаем, что блокчейн является одной из интересных технологий. Вопрос в его коммерческом применении. Где он нужен? Сегодня мы видим несколько его практических применений, например в факторинге.

— Когда ГПБ начнет проводить операции в криптовалютах через свою швейцарскую "дочку"?

— Это неверная информация. Мы не собираемся торговать криптовалютой. У нас есть стартап со швейцарской компанией "Аксиметрия", которая предоставляет одновременно криптокошельки и кошельки в фиатных валютах. Мы хотим, чтобы их хранителем стал швейцарский банк. Ведь главная проблема криптоактивов — кражи. Важно найти партнера, кому можно доверить криптокошелек. Мы очень хотели бы запустить такой проект в России, но наше законодательство пока этого не позволяет. Почему выбрали Швейцарию? Там есть дочерний банк и законодательство по криптоактивам.

— Недавно ГПБ объявил о создании цифрового СП с "Ростехом", "МегаФоном" и USM. Какие задачи ставит перед собой банк, участвуя в этом проекте?

— Есть организации, которые верят, что могут сделать все своими силами. А есть организации, которые верят в принцип best of breed, создавая при помощи альянсов лучшие продукты и услуги среди аналогов. Мы выбрали второй подход: в нашем конгломерате есть ведущая в РФ интернет-компания Mail.ru, ведущий федеральный оператор и один из крупнейших банков страны. Вместе мы решили создать экосистему, которая позволит нашим клиентам получать услуги и расплачиваться за них на льготных условиях. Отмечу, что эта общая финтеховская платформа объединит доступ к нашей совокупной базе, который будут иметь более 95 млн человек. Практически все активное население страны.

— С чего начнете?

— Мы договорились с Mail.ru начать пилотировать кредитные продукты. У Mail.ru есть запрос на предоставление финансовых продуктов своим пользователям. Первыми продуктами на ресурсах Mail.ru станут кредитные предложения. Также кроме займа можно будет купить и другие продукты. Например, путешественник через соцсеть "ВКонтакте" может приобрести тур и застраховать через нашу страховую "дочку" свою жизнь. Мы хотим сделать систему лояльности как можно шире. Особое внимание в этом проекте будет сосредоточено на удобстве и эффективности платежей. Когда вы делаете платеж через Visa или MasterCard, то с вас взимается комиссия около 1% от суммы трансакции. А комиссия Alipay или WeChat Pay всего 0,05-0,1%. Понятно, что мы хотим дать экономию клиентам. Во-вторых, в фокусе внимания будет use case (сценарий использования клиента). Например, у Mail.ru Group есть прекрасный сервис Delivery Club. Вы можете оплатить доставку еды не только наличными, банковской картой, ваучером, но и, например, бонусными баллами, которые вы получаете на АЗС "Газпром нефти". Другими словами, мы хотим создать для россиян общий интернет-кошелек.

Записал Сергей Артемов