Начавшийся в 1998 году сериал Sex and The City сделал то, чем окажутся сильны и важны сериалы нулевых и десятых,— зафиксировал перемены в привычном устройстве жизни и предложил новый, соответствующий этим переменам язык для их обсуждения. S&C сформировал кодекс поколения 30-летних женщин, которым это поколение моментально воспользовалось. Weekend рассмотрел основные пункты этого кодекса — какими они нам были предъявлены в S&C и какими их представляют сегодняшние программные женские сериалы
Четыре привлекательные, самостоятельно зарабатывающие себе на жизнь женщины за тридцать непрерывно перемещаются по Манхэттену. Они ищут сексуальных приключений, покупают туфли, занимаются йогой, вступают в отношения, разочаровываются в отношениях, колют ботокс, снова разочаровываются (и в ботоксе, и в очередных отношениях), а в основном сидят в кафе в интерьерах Philippe Starck с низкокалорийными десертами и говорят о мужских членах и мужском идиотизме.
Собственно, так можно пересказать любую серию S&C, и даже 20 лет назад те, кто считали себя феминистками и интеллектуалками, относились к сериалу достаточно критично. В S&C нет ни глубины, ни сложности, ни диалектичности. Героини никогда не говорят ни о книгах, ни о фильмах, их не занимают международное положение и права женщин, благотворительность для них только повод для благотворительного ужина. Их профессиональная жизнь — за исключением Кэри, чьи колонки в New York Star и есть синопсис эпизодов,— дана совершенно пунктирно.
Но при всей поверхностности, а подчас карикатурности того, как они живут и о чем говорят, комбинация коллизий и тем, а главное, способ разговора о них оказались ошеломляюще непривычны и актуальны: конец 90-х, женские сериалы проходят в категории «для домохозяек», а героини S&C от домохозяек еще дальше, чем от интеллектуалок. Они остроумные, работящие, отвязные, независимые, смелые.
Да, картинка была в целом глянцево-гламурной, но это был новый тип глянца и гламура, и фактически S&C этой своей картинкой время гламура продлил.
То, как стилист сериала Патрисия Филд одевала героинь в первом сезоне, во многом определило революцию стилистов, которая окончательно произошла в фэшн-индустрии, когда сериал уже закончился. Это была яркая и доступная манифестация нового принципа, где был важен не сногсшибательный дизайн, не прогрессивный дизайн и даже не новый дизайн, а способ соединения вещей в одном аутфите, то, как вещи носятся вместе. Филд огламуривает трэш, заигрывает с вульгарностью — и в результате получается весело и не как раньше, то есть современно. Тем, что все наконец перестали подбирать сумку в цвет туфель, а, наоборот, стали лихорадочно сочетать красный с розовым, а гипюровые юбки с кедами, мы, конечно, обязаны S&C. Как и тем, что многие до сих пор считают все эти давно ставшие мейнстримовыми сочетания личным вызовом обывательскому вкусу и чуть ли не пощечиной общественному мнению.
Да, героини занимаются сексом в полном макияже и кружевном белье, но вся так или иначе связанная с сексом женская жизнь, то самое, о чем «не принято говорить»,— аборты и эпиляции, модели вибраторов и накладные соски, сложности орального/анального секса и имитация оргазма,— предъявлена полно, широкоформатно и оказывается не стыдной и не жалкой, а даже привлекательной.
Мир S&C был миром, где все слегка сдвинулось с традиционных мест и перемешалось,— и это вносило гомеопатическую, вполне приятную даже, дозу неуверенности. Сериал заигрывал с феминизмом, его героини пользовались этим словом, но никакой настоящей феминистской повестки в нем, конечно, не было.
Перемены в сегодняшнем женском мире, реальном и сериальном, выглядят значительно радикальней. Корректной современной параллелью Sex and The City выступают, пусть и не чисто «женские», The Good Wife — The Good Fight, где женщины не только исполняют все главные роли, но играют главную роль в целом. (Новым S&C часто называют сериал Girls, но сравнение с ним непродуктивно, поскольку его героини на десять с лишним лет моложе и находятся в принципиально иной жизненной и социальной ситуации.) На их примере можно увидеть, как выглядели, по версии сериалов, важнейшие составляющие женской жизни 20 лет назад и как они выглядят сейчас.
СЕКС
В мире конца 90-х — едва ли не важнейшее мерило эмансипированности. Это мир предыдущей волны феминизма, в котором главным женским завоеванием была возможность открыто проявлять сексуальность,— и сериал предоставляет ее своим героиням в объеме даже отчасти избыточном. Четыре женщины в течение шести сезонов не только занимаются сексом с разными партнерами, но и постоянно обсуждают его количество и качество: когда, с кем, сколько раз и каким именно образом.
Все это было для конца 90-х очень ново и довольно-таки круто, но в какой-то момент это право на свободный секс начинает выглядеть почти обязанностью. В понимании S&C современная женщина просто не должна быть — даже временно — безразлична к сексу или мириться с отсутствием сексуального партнера.
Кэри, встревоженная тем, что они с Бигом уже три дня не занимаются сексом, спрашивает у подруг: «Это же ненормально — спать вместе и не делать это?». И этим вопросом выявляет главную уязвимость сексуальной концепции героинь: они не то чтобы испытывают дефицит секса — просто даже в кратковременном его отсутствии видят угрозу для полноценных отношений.
За прошедшие 20 лет с этим делом стало посвободнее. У каждой из героинь GW и GF есть своя сексуальная жизнь, иногда довольно запутанная. Бывают у них и случайные связи, и страстные романы, и чувственные отношения с постоянным партнером, пусть даже и мужем. Никто из них не станет терпеть секс, который им не нравится. Но обсуждать это — равно как и считать отсутствие постоянного партнера генеральной жизненной проблемой — они не станут. И нет, дело тут не только в том, что это адвокатский сериал и у героинь не так много экранного времени на разговоры, не относящиеся к кейсам. Образы Алиши, Калинды, Дайан, Майи, Маррисы заданы так, что представить их себе за длительной беседой о подробностях вчерашнего свидания просто не получается. В общем, в сегодняшнем мире, каким его представляют нам сериалы, секс — это просто секс. Не меньше, но и не больше.
ОТНОШЕНИЯ
Вполне вероятно, что этим словом в значении «романтическая связь» мы обязаны именно S&C. До этого говорили «завести роман», «встречаться», «спать», еще как-то, но вот эта калька «у них отношения» укоренилась, кажется, при деятельной помощи сериала. Кэри говорит о своих колонках: «Я пишу не о сексе, я пишу об отношениях».
Эти самые отношения — важнейшая составляющая мира женщин в S&C. Одновременно источник их жизненных сил и прорва, в которую эти силы уходят. Они ждут отношений, ищут их, выстраивают, анализируют, поддерживают, разрушают, оплакивают — и все сначала.
В какой-то момент героини сериала, утомленные мужским бессердечием, всерьез обсуждают вариант «заниматься сексом как мужчины» — то есть не испытывая к партнеру иных чувств, кроме сексуальных, не рассчитывая на «отношения», а значит, и не испытывая разочарований. Этот номер удается лишь Саманте, да и то не бесконечно. Оказывается, что вот это «как мужчины» — без томления, ожидания, свиданий, звонков, ссор, примирений, планов и, главное, слов, слов, слов — приятно, но довольно скучно. Такой приятности несложно достичь и без участия мужчин, чего уж там. Без отношений, без зависимости, констатирует сериал, женская жизнь неполна и радоваться ей не получается. Поэтому героини продолжают их искать, сплошь и рядом себе если не на беду, то на обиду.
Но помимо множества рядовых проблем, с которыми они сталкиваются на этом ненадежном пути, их подстерегает одна фундаментальная: вот сложились стабильные отношения — а дальше? И тут возникает грозная тень брака.
Двадцать лет спустя сериалы с прискорбием признают, что, несмотря на неуклонную эмансипацию, принципиального прогресса в этом вопросе достичь не удалось: женщины по-прежнему зависят от отношений и нуждаются в них. Отличие, однако, есть. Во-первых, длительные и самозабвенные разговоры об отношениях как-то вышли из употребления. А во-вторых, и это гораздо важнее, женщины все меньшим готовы поступаться ради поддержания отношений. Толерантность к подавлению, пренебрежению, не говоря об унижении, была очень низкой уже у героинь S&C , а у женщин GW и GF она практически нулевая. Но и абсолютное равноправие не гарантирует успеха: терпеть корректные, но скучные и безрадостные отношения современные женщины тоже не готовы. Это довольно примечательный момент: потребность в отношениях есть, но приемлемыми в сериальной жизни считаются только идеальные.
БРАК
Уже не определяет положение женщины в S&C тотально, но все еще является важным статусным институтом. Формально единственная героиня, которая непосредственно стремится к браку,— это Шарлотт, самая традиционалистская из четырех, но и все остальные — независимая Миранда, самовлюбленная Саманта, богемная Кэри — так или иначе не чужды идее постоянного моногамного и оформленного союза. В первом сезоне Кэри, через пару месяцев после начала романа с Бигом услышав, что он уже был женат и больше делать это не собирается, «почувствовала, как ей внезапно стало трудно дышать». А места за столом для незамужних подружек на чужих свадьбах тяготят всех четверых.
И несмотря на все это, брак в сериале конца 90-х предстает очень рискованным предприятием. И когда какой-либо из героинь S&C наконец поступает предложение в него вступить, она встречает его почти панической атакой. За исключением, опять же, Шарлотт — но именно ей, начинающей на первом свидании придумывать общий вензель на полотенцах, выпадут самые сложные брачные коллизии, развод в том числе. Словом, постоянный союз в системе S&C — неизвестная и опасная территория, где водятся совместные обязательства, обманы, чужие родители, измены, рутина и где, как ни крутись, придется поступиться частью независимости.
И вот эту свою, и так довольно незавидную, репутацию брак в женском сериале продолжает только ухудшать. Кажется, в GW/GF нет ни одной успешной брачной истории. GW начинается со скандального распада казавшегося удачнейшим из возможных брака «хорошей жены» Алиши, муж прекрасной Калинды — опасный психопат, традиционный брак родителей Майи — нелепая декорация, сама она, едва собравшись пожениться со своей подружкой, начинает тяготиться их отношениями и искать приключений, беременная Лукка не только не хочет замуж за милейшего и успешнейшего отца своего ребенка, но и насчет постоянного союза очень сомневается. И только немолодые и, несомненно, уже состоявшие в браках Дайан и Курт, которые то женятся, но живут в разных городах, то расстаются и думают о разводе, в конце последнего, второго, сезона GF решаются наконец сойтись обратно и даже зажить общим домом. Бог им в помощь.
ИЗМЕНЫ
Сериал вывел из серой зоны множество женских сексуальных практик. Он легализовал возможность менять любовников с любой частотой и иметь несколько сексуальных партнеров одновременно, спать с мужчинами на 20 лет моложе и с женщинами тоже, заниматься сексом по телефону и мастурбировать в одиночестве. Предосудительной оказалась лишь измена постоянному партнеру. Не то чтобы измены приветствовались до того, но как только дело доходило до любви, тут полагалось забывать об общественной морали ради подлинного чувства. И вот это капитальное оправдание сериал похоронил совершенно без почестей. В мире S&C любая измена, случайная или кажущаяся неизбежной, оборачивается только стыдом и болью и все разрушает — возникшие в результате измены отношения в первую очередь.
Если для S&C это понимание было скорее интуитивным, не сформулированным, то в новом этическом кодексе, который демонстрируют GW и GF (и множество других современных сериалов, уже не «женских»), измена твердо классифицируется как преступление против личности. Она уничтожает не только отношения тех, кто в ней прямо задействован, но и непоправимо ломает мир вокруг. Собственно, измена лишь частный случай обмана, а любой обман, чем бы он ни был продиктован, в новой сериальной этике — абсолютное зло.
все стало слишком сложно
ВОЗРАСТ
В первом сезоне сериала Саре-Джессике Паркер 33 года, Кристин Дэвис 33, Синтии Никсон 32, и они играют героинь своего возраста, постоянно переживающих, что им уже за 30 и это снижает их конкурентоспособность на рынке отношений. Ким Кэтролл 42, как и ее героине, которая вроде бы ни о чем не переживает, но возраст скрывает, и когда 20-летний партнер говорит ей: «Мне нравятся морщинки на твоей на шее», оказывается сильно обескуражена. Женщины же за 50, как интеллигентная и привлекательная редактор из Vogue, открыто признают, что на их долю остаются совсем уж завалящие мужички, но и их приходится пускать в дело — не ходить же одной на вечеринки и похороны?
Дело даже не в том, что сегодня тогдашнее «за 30» превратилось в «за 40», а 30 лет вовсе перестали восприниматься как этапный женский возраст. Дело в том, что современные сериалы предлагают нам мир, где темы женского возраста — по крайней мере в связи с женской привлекательностью — вообще не существует. Нет, сказать, что эйджизм устранен из этого мира полностью, как, скажем, бодишейминг, пока нельзя, но сексапильность признана вневозрастной категорией. Дайан, которая не ушла в начале сезона на пенсию только по стечению обстоятельств, снимает на вечеринке бармена, а потом еще не знает, как от него отделаться, так он на нее запал. Для героинь GW и GF жанра «мне уже поздно» или «мне скоро будет поздно» нет в принципе.
БОДИШЕЙМИНГ
В конце 90-х, когда начинался S&C, это понятие уже существует, но критически воспринимать и обсуждать, а иногда и высмеивать физические параметры — как свои собственные, так и людей вокруг,— считается еще вполне допустимым. Шарлотт переживает по поводу своих «слишком тяжелых бедер», Миранда страдает из-за послеродовой прибавки в весе, Саманта недовольна маленькой грудью, а одного из эпизодических персонажей называют в титрах «толстый парень-гей» — все это прямые отсылки к социальным стандартам, которые требуют физического совершенства. Когда толстый мужик говорит в казино недавно родившей Миранде: «Поднимай свою жирную задницу», ее подруги кричат ему: «Она только что родила ребенка, а кого родил ты?» — и этим подтверждают, что недостаточно худой человек нуждается-таки в оправдании.
Синтия Никсон в интервью The Edit вспоминает, что, пока снимался сериал, они «должны были оставаться худыми». Во многом это было продиктовано, как мы понимаем, и тем, что героини выступали в числе прочего моделями для выбранной им одежды, fashion стал ничуть не менее важным действующим лицом сериала, чем Sex, City, да и они сами.
Ничего этого сериальная этика больше не допускает совсем. Да, в GW и GF достаточно героинь вполне модельных параметров — но совсем не соответствующих этим параметрам ничуть не меньше. Самая обаятельная героиня GF Марриса по прежним меркам и в прежних терминах просто толстушка, и это нисколько ее не беспокоит — а влюбившегося в нее полицейского, похоже, сильно радует. Заодно исчезли разговоры о том, можно ли позволить себе кусок торта или жареную картошку, которым часто предавались девушки S&C. Можно худеть, можно толстеть, нельзя только об этом разговаривать.
FASHION
Мода и страсть к вещам составили отдельную славу сериала. Стилист Патрисия Филд в первых сезонах одевает героинь изобретательно и по-разному, особенно Кэри. Девушка из богемной гламурной нью-йоркской тусовки, она носит Dior со шлепанцами Dr. Scholl`s и ищет «пятидолларовое платье к новым туфлям за 300 долларов» в лавке со всяким трэшем. Марк Джейкобс рассказывал, как его подруга расхаживала по Манхэттену в шелковой комбинации, шубе и тапочках — Филд делает этот существовавший только в богемном мире способ одеваться достоянием девушек из офисов. Потом, конечно, к сериалу придет успех, а с ним и продактплейсмент, появятся истории о сумке Birkin, босоножках Christian Louboutin, рубашке Prada, поддельном и настоящем клатче Fendi и, конечно, бесконечных туфлях Manolo Blahnik. Сериал честно зафиксировал дух конца 90-х— начала 2000-х с его культом брендов и скупаемой тоннами одеждой.
В мире юристов нет fashion в явном виде — все просто ходят в аккуратненьких костюмах Ralph Lauren, такова адвокатская униформа. Поэтому для изменений, которые произошли в моде и способе одеваться, GW/GF неудачная параллель S&C. А вот об основных социокультурных переменах в отношении к одежде говорить можно. Радостный, простодушный, лишенный всякой рефлексии шопоголизм, пророком которого выступил S&C, из жизни взрослых, независимых, обеспеченных женщин исчез, сделался старомоден. Страсть, с какой женщины S&C занимались своей внешностью, у современных героинь вызывает разве что политика. Что, конечно, не значит, что они не покупают и не носят дорогих вещей. Пока покупают и носят.
из-за какой-то кофточки
ПОЛИТИКА
Все героини S&C придерживаются либеральных взглядов и при этом дистиллированно аполитичны. Когда Кэри говорит, что никогда не ходила на выборы, это звучит совершенно естественно. Политика в конце 90-х — это то, чем занимаются другие, и, как правило, эти другие малопривлекательны. Дональд Трамп еще не президент, а звезда шоу-бизнеса, он появляется в камео в роли самого себя, и с ним флиртует Саманта.
Героини GW и особенно GF политизированы до предела. Демократы и их разнообразные выборы — ключевой сюжет GW, консерваторы тут показаны беспринципными и лицемерными манипуляторами. Президентство Трампа становится для большинства героев GF буквально личной драмой, они вступают в ряды борцов за импичмент, повинуясь не гражданским, а именно личным чувствам. Ни любовные отношения, ни женская дружба, ни профессиональное партнерство не выдерживают разности в оценке политической реальности, тут допустимо только единомыслие. Мир сильно изменился, и говорить «я не интересуюсь политикой» больше не модно и не круто.
ЖЕНСКАЯ ДРУЖБА
Самая привлекательная и неподдельная вещь на свете — так сказал S&C, и никакому пересмотру за 20 лет это утверждение не подверглось. Секс, любовь, карьера, туфли — ничто не годится ей в подметки. Кэри бросает на решающем месте важнейшее свидание с Бигом, потому что Миранда зовет ее рожать, насмерть разругавшаяся с Алишей Калинда не задумываясь бросается искать ее потерявшуюся дочь, не выносящая детей Саманта остается сидеть с младенцем Миранды, чтобы отпустить замученную подругу в парикмахерскую,— и так до бесконечности. Женская солидарность, женское братство, sisterhood долготерпят, не ищут своего, все превозмогают и пребудут. А также вызывают живейший отклик аудитории и обеспечивают огромную ее лояльность.
ГЕИ
В S&C они милы, симпатичны, они лучшие друзья девушек — и все они совершенно карикатурны. Они говорят со специфическими «гейскими» интонациями, они манерны и жеманны, они носят костюмы диких расцветок и поголовно влюбляются в красивых парней-моделей. А еще они сплошь «стилисты», «организаторы свадеб» и «агенты по талантам», то есть заняты в специфических «гей-сферах». Ни одного инвестиционного банкира-гея тут нет.
Сообщество крутых нью-йоркских лесбиянок показано чуть менее пародийно, но тоже довольно утрированно. О гендерной подвижности тут еще не слышали (хотя в последних сезонах появляется герой-гей, который в зрелом уже возрасте женится на своей сверстнице и заводит ребенка, чему героини совершенно не находят объяснения).
Звезда GW Калинда бисексуальна, одна из самых привлекательных героинь GF Майя лесбиянка — и это ничего не определяет ни в их манере поведения, ни в социальных ролях, не вносит никакого специального контекста, никак не определяет их личностно. Это просто факт: они такие, какие есть, и они живут, как живут. Сегодняшнее общество полностью освобождает их от какой бы то ни было маркированности, разве что мужчины-геи по-прежнему гораздо лучше понимают женщин, чем остальные мужчины. Но гротескной версией нормальных людей геи в сериалах быть перестали. Элемент бурлеска исчез вместе со словом «голубой», которым во времена S&C переводили при озвучке слово «гей».
МУЖЧИНЫ
На фоне всех изменений, случившихся с сериальными женщинами — а они становятся все умней, ответственней, профессиональней и независимей,— ситуация с мужчинами выглядит грустновато. Нет, конечно, стандарты политкорректности держат их в ежовых рукавицах, но навык воспринимать женщин как действительно социально и профессионально равных себе приходит медленно и болезненно. То есть каково им, сказать трудно, но женщины точно устали терпеть. Да и в области личных отношений большого прогресса достичь не удается. Даже лучшие из мужчин, констатируют сериалы, самые надежные и преданные, могут на ровном месте подвести, обидеть, изменить, предать — и при этом воспользоваться этой оскорбительно патриархальной формулировкой: «Ты преувеличиваешь». Вот с таким материалом приходится работать.
но на самом деле я гораздо лучше