Чаще всего российская Фемида за «корыстные деяния» карает обездоленных людей
Фото: РИА Новости
Опираясь на свой опыт, отмечу, что правоохранительные органы стремятся возбуждать только те дела, которые легко и быстро можно оформить, которые имеют «судебную перспективу» (в частности, совершенные в условиях очевидности или сфабрикованные), и направлять для судебного рассмотрения только те дела, которые с высокой степенью вероятности завершатся осуждением обвиняемых. Как известно, искать потерянную вещь проще под фонарем. Статистика преступности зависит в первую очередь от ведомственных стандартов оценки качества работы людей в погонах, от деятельности оперативников и агентуры. Нужно понимать, что гигантская карательная машина государства не может крутиться вхолостую, а потому число людей, втянутых в ее жернова под предлогом совершения ими преступлений, прямо пропорционально количеству лиц «стерегущих профессий».
Если говорить о судебной перспективе расследованных дел, то более 80 процентов уголовных дел разбирается российскими судами в особом порядке: без выслушивания свидетельских показаний и полноценной проверки доказательств, поскольку следователям удается склонить обвиняемого к согласию с предъявленным обвинением, а то и к сотрудничеству. Оправдательные приговоры в наших судах редкость (их доля не превышает процента); ничтожно число дел, прекращенных судами по реабилитирующим основаниям.
Составить впечатление об уровне преступности по данным о судимости можно лишь весьма приблизительно. Сопоставление преступности в России и других странах весьма ненадежно, поскольку, во-первых, различны подходы к криминализации деяний, а во-вторых, не совпадают критерии отбора деяний для учета. Так, в России, и это многократно признавалось ЕСПЧ, КоАП содержит деяния, которым место в УК; в Европе же, в том числе в странах Балтии, под административными правонарушениями понимаются не мелкие кражи, хулиганство и побои, а проступки против порядка управления. В федеральной системе США показатели преступности формируются в результате учета лишь нескольких наиболее тяжких преступлений (убийство, изнасилование, похищение человека, угон автомобиля, разбой, нападение, проникновение в жилище). Кроме того, судебная власть распространяется в различных странах на неодинаковый круг деяний. В США гражданин имеет право на суд присяжных во всех случаях уголовного обвинения, и более 160 тысяч дел разбираются с участием представителей народа; в России в 2017 году состоялось всего 224 процесса с участием присяжных заседателей. Наконец, данные уголовной статистики корректируются наличием альтернативных уголовному преследованию механизмов (медиации); в России медиация по уголовным делам буксует, зато набирает обороты процедура замены уголовного наказания судебным штрафом. Отсюда и предложения Верховного суда РФ о введении уголовных проступков, которые можно было бы ускоренно наказывать судебным штрафом.
Есть основания утверждать, что преступность в России снижается, особенно если брать в расчет особо тяжкие преступления, и эта многолетняя тенденция сохраняется. Не последнюю роль здесь играет завершение «прихватизации» и первичного накопления капитала как важнейших криминогенных факторов. Взятки же и казнокрадство, разъедающие государственный аппарат, латентны, то есть ускользают от криминального учета, творятся явственно для своих, тайком от народа.
Основную долю зафиксированных преступных нарушений закона, как и прежде, составляют сегодня корыстные деяния обездоленных людей (кражи, грабежи и прочие хищения). Много лиц осуждают по «наркотическим» статьям УК — эти дела легко фабриковать (подбрасывание наркотиков, провокация их купли-продажи) и «раскрывать», они практически все завершаются обвинительными приговорами. Рост осуждений за преступления против основ конституционного строя теряется на общем фоне снижения преступности. Однако активизация силовиков в нападках на свободу слова и другие гражданские права отравляет общественную атмосферу.
Нам остро необходима масштабная декриминализация. Прежде всего потому, что доля тюремного населения в России неоправданно велика. Колонии остаются школой преступлений и очагами распространения криминальной субкультуры. Ряд статей УК — мертвые или дремлющие, взаимно дублирующие. Депутаты внесли в УК ряд поправок, исключающих честную научную и общественную дискуссию на исторические темы под страхом уголовной ответственности. От всех этих нелепых законоположений можно отказаться безболезненно, ведь сокращение количества уголовных преследований означает также уменьшение непроизводительных расходов и числа заклейменных граждан.