«Это просто вредная идея по существу»

Через две недели НОВАТЭК готовится запустить вторую линию завода по сжижению газа «Ямал СПГ». Как компания намерена развивать новые проекты по СПГ, в чем проблемы с заказом флота, в том числе на подконтрольной «Роснефти» верфи «Звезда», и почему нельзя запрещать иностранные суда в Арктике, “Ъ” рассказал председатель правления и совладелец НОВАТЭКа Леонид Михельсон.

— В начале июня НОВАТЭК продал французской Total 10% в будущем проекте по производству сжиженного газа «Арктик СПГ-2» за $2,5 млрд. Насколько я понимаю, Total хотела большую долю. Почему решили продать только 10%?

— Во-первых, Total купила столько, сколько хотела купить. И у Total есть опцион еще на 5%, в случае если у нас доля будет не 60%, как мы сегодня для себя определили, а меньше. Наши французские партнеры — это глобальная компания, которая выстраивает стратегию так, чтобы иметь возможность участвовать и в производстве, и в шиппинге, и в реализации СПГ. И размер их доли в «Арктик СПГ-2» укладывается именно в эту стратегию. Кроме того, надо понимать, что с учетом доли Total в НОВАТЭКе (около 19%.— “Ъ”) эффективная доля владения в проекте больше. Во-вторых, размер доли Total в «Арктик СПГ-2» связан с тем, что мы хотим максимально снизить долю внешнего финансирования проекта — понятно, из-за чего (НОВАТЭК в 2014 году попал под финансовые санкции США.— “Ъ”). Исходим из того, что внешнее финансирование проекта не превысит 30% его стоимости.

— Разница между 60% НОВАТЭКа в «Арктик СПГ-2» и 50,1% в «Ямал СПГ» — это подушка безопасности?

— Нет, не стал бы говорить, что это подушка безопасности. Может быть, в следующем проекте мы себе оставим 80%. Это вопрос баланса: на одной чаше весов темпы развития НОВАТЭКа и возможности для инвестиций, а на другой — размер портфеля и доля НОВАТЭКа на мировом рынке СПГ. С одной стороны, хочется иметь большую долю, с другой стороны, не хочется, значительно вкладываясь в один проект, останавливаться с другими инвестициями. Поэтому мы и оставили этот люфт в 10%, по крайней мере до принятия инвестиционного решения по «Арктик СПГ-2», которое планируется в середине 2019 года. У нас есть время выбрать оптимальное решение.

— Те 30%, которые еще предстоит продать в «Арктик СПГ-2», уйдут равными долями трем разным инвесторам?

— Мы не можем планировать продажу равными или неравными долями, мы ведем переговоры с целым рядом структур, в том числе с нашими китайскими партнерами из CNPC, с японскими компаниями. Вы знаете, что с саудовской стороной тоже ведем переговоры, корейская KOGAS тоже подключилась к изучению проекта. У каждого партнера свое видение доли участия, и все зависит от того, какие предложения мы будем получать.

— В последнее время вы много бываете в Китае — в частности, на прошлой неделе. Следует ли из этого, что китайские компании, если будут заинтересованы в «Арктик СПГ-2», получат долю?

— Основной наш партнер в Китае — это крупнейшая госкомпания CNPC. У них уже есть 20% в «Ямал СПГ», есть понятная история партнерства, нам с ними комфортно. В прошлом году НОВАТЭК подписал с CNPC стратегическое соглашение, в рамках которого обозначена их возможность участия в «Арктик СПГ-2». Они изучают проект. Так как это госкомпания, то принятие решения занимает несколько больше времени. В ближайшем будущем мы, надеюсь, увидим их предложения.

— Ожидаете ли вы, что сформируете пул партнеров полностью еще до инвестрешения по «Арктик СПГ-2»?

— Думаю, что и для нас, и для текущих, и для будущих партнеров более комфортно это сделать до принятия инвестрешения, чтобы принять его вместе.

— Исходя из суммы сделки с Total, продав 40% в «Арктик СПГ-2», вы получите около $10 млрд, что закрывает ваши обязательства как акционера по финансированию. При этом у вас есть денежный поток НОВАТЭКа и будет очень скоро поток от «Ямал СПГ». Куда пойдут эти деньги и не думаете ли вы уже сейчас о следующем СПГ-проекте?

— Естественно, что уже сегодня мы думаем и о будущих проектах. В стратегии развития НОВАТЭКа, которую мы представили в прошлом году, есть четкая цель — производство СПГ не менее 57 млн тонн в год не позднее 2030 года. Но думаю, что если не в 2020 году, то в 2021-м или в крайнем случае в 2022 году у нас будет возможность пересмотреть этот план в сторону увеличения. Мы резко в этом и в 2019 году увеличили объем финансирования геологоразведочных работ для подготовки сырьевой базы будущих проектов. И, по сегодняшним оценкам сырьевой базы, только проекты НОВАТЭКа на Ямале и Гыдане позволят создать производство мощностью более 70 млн тонн СПГ в год.

Что касается денежных потоков, то, действительно, вхождение партнеров в «Арктик СПГ-2» практически закроет все наши потребности в финансировании этого проекта. C 2019 года у нас уже пойдет денежный поток от проекта «Ямал СПГ». Поэтому вполне вероятно, что мы будем готовы пересмотреть в сторону увеличения нашу дивидендную политику. Сегодня НОВАТЭК платит 30% от прибыли по МСФО. Раньше было 25%. Думаю, если не в 2019 году, то в 2020 году мы сможем еще увеличить размер выплат, это произойдет в ближайшие полтора года.

— До какого уровня?

— Сейчас не готов сказать, это серьезный вопрос, который требует анализа финансовых потребностей инвестиционных планов и прогнозов макроэкономических параметров.

— Если говорить о следующем проекте после «Арктик СПГ-2», когда вы можете принять решение о его реализации? Возможно ли, что новый проект стартует еще до завершения «Арктик СПГ-2»?

— Я думал над тем вопросом, который вы задали: делать проекты последовательно или, может быть, где-то даже параллельно. Это зависит от нескольких факторов, среди которых денежный будет третьим. Первый фактор — какие мощности по выпуску платформ в Мурманске мы создадим (на каждой платформе будет установлена одна линия сжижения.— “Ъ”). Вот сейчас мы контрактуем оборудование для первого дока, дальше мы построим второй док, что позволит отливать параллельно две гравитационные платформы. Может быть принято решение по достроечной набережной, что позволит нам практически три линии сжижения параллельно производить.

Второй фактор — время на подготовку сырьевой базы. То есть к какому сроку мы сумеем подтвердить запасы, достаточные как минимум для двух линий сжижения на 12–15 млн тонн. Кстати, в рамках терминала «Утренний», где будут устанавливаться платформы для «Арктик СПГ-2» (включает три линии сжижения.— “Ъ”), мы предусматриваем причальную набережную для этих платформ не на три платформы, а на большее количество.

— Какое месторождение является наиболее вероятным источником газа для следующего проекта?

— Мы в этом месяце приступаем к бурению скважины на Северо-Обском месторождении. Участок привлекателен тем, что не надо пользоваться подходным каналом в Обской губе, так как он расположен севернее, и поэтому логистика будет проще. Я партнерам говорил: «Мы там найдем или хорошие запасы, или очень-очень хорошие запасы» (улыбается).

— Но придется бурить скважины с моря?

— Там небольшие глубины, где-то 10–15 м. Для разведочного бурения мы арендовали буровую «Газфлота». По результатам бурения этой скважины будем уже понимать, когда может быть готов проект разработки. Параллельно работаем и на Гыданском полуострове севернее и восточнее Утреннего месторождения — Штормовое и Гыданское месторождения соответственно. Вот какой-то из этих участков и будет следующим.

— Штормовое и Гыданское будут подсоединены газопроводом к Утреннему?

— Определенные объемы — да, к терминалу «Утренний».

— Вы уже давно говорили, что собираетесь начать проекты в газохимии. О чем идет речь и как далеко продвинулись эти проекты?

— Мы не считаем себя специалистами в газохимии, поэтому ищем профессиональных партнеров.

— У вас есть СИБУР...

— Мы ищем партнеров в первую очередь с доступом к рынку по данной продукции. Во вторую очередь — обладающих необходимыми технологиями. Раньше мы рассматривали варианты расположения производства на Балтике, в Усть-Луге. А сейчас, исходя из экономической целесообразности, склоняемся больше к мысли о возможности построить производство на Ямале, в Сабетте.

— Какая продукция?

— Речь идет о метаноле. Понятное решение, добавленная стоимость получается значительная, а себестоимость нашего газа в три раза ниже, чем, например, на Henry Hub в США. Плюс хорошая логистика из Сабетты, когда мы тут же загрузили на судно и поехали в любую точку мира.

— Когда планируете запустить вторую и третью линию «Ямал СПГ»?

— Вторую очередь в первой декаде августа, надеюсь, запустим. Третью рассчитываем не позднее начала 2019 года.

— Это быстрее, чем предполагалось, при этом танкеры ледового класса Arc7 еще не все построены. Как вы будете вывозить дополнительный СПГ в этом году?

— Мы привлекаем флот танкеров Arc4, смотрим на возможность перевалки в районе Мурманска на обычные танкеры-газовозы. В будущем создадим постоянную перевалку на Камчатке. У нас нет никаких сомнений, что, даже если мы запустим третью линию «Ямал СПГ» 1 января 2019 года, у нас не будет проблем с вывозом продукции.

— Как вы обеспечите вывоз, если у вас не будет хватать танкеров Arc7?

— Мы планируем организовать перевалку в районе Мурманска в обычные танкеры, чтобы сократить плечо ходки Arc7, которые пойдут с Ямала. Можем найти обычные СПГ-танкеры на рынке, и их фрахт значительно дешевле, чем фрахт танкеров с ледовым классом.

— А где будет перевалка — в России или в Норвегии?

— Норвегия может быть только как временный краткосрочный вариант. Мы уже обратились в правительство РФ, чтобы нам разрешили создать перевалочный пункт в одной из бухт в Мурманской области. Сейчас идут необходимые согласования с Минобороны, с местными властями — думаю, в ближайшее время мы все согласования пройдем.

— В долгосрочной перспективе перевалка в любом случае будет в Мурманской области?

— Да.

— В таком случае сколько вам потребуется танкеров Arc7 для «Арктик СПГ-2»?

— Это от многих факторов зависит. Мы сейчас ведем диалог с «Атомфлотом» и хотим, чтобы коммерческая скорость наших танкеров была 8–9 узлов минимум даже в сложной ледовой обстановке. От того, сможет ли ледокольная проводка обеспечить такую скорость, и будет зависеть число Arc7. Например, была принята программа по строительству нового атомного ледокольного флота. Три ледокола ЛК-60, один из которых уже должен был начать работать, но пока еще ни один не сделали. С главой ОСК (Объединенная судостроительная корпорация.— “Ъ”) Алексеем Рахмановым обсуждал этот вопрос, он сказал, что с 2019 года каждый год будет поступать по ледоколу. Премьер Дмитрий Медведев проводил совещание по данному вопросу, и практически принято решение увеличить число ЛК-60 до пяти.

Кроме того, НОВАТЭК рассматривает вариант строительства собственных ледоколов мощностью 40 МВт на СПГ. Такие же варианты рассматривал и «Росатом», и мы сейчас ведем совместное обсуждение. Было бы очень хорошо использовать ледоколы на СПГ в акватории Обской губы и Карского моря. Пока по проекту такому ледоколу будет хватать заправки где-то на месяц — 30–32 дня. А атомный ледокольный флот можно было бы использовать на восток от Обской губы, от Карского моря до Берингова пролива. А если подойдут все-таки ледоколы «Лидер», то это будет означать стопроцентную вероятность, что 12 месяцев в году мы сможем наш СПГ везти на восток по Севморпути (СМП).

— Альтернативой Arc7 является использование танкеров Arc4 с проводкой ледоколом?

— Да. Сейчас вышло постановление правительства о передаче в управление СМП «Росатому», и как раз наш диалог по совместному развитию ледокольного флота, по СПГ-ледоколам связан с обсуждением условий и правил использования СМП. Мы рассчитываем, что пять ЛК-60, которые будут сданы в 2019–2023 годах, закроют расстояние от Карского моря до Берингова пролива. А район Новой Земли, выход на запад закроют ледоколы на СПГ.

— Вы создали компанию «Морской арктический транспорт» и подписали соглашение о сотрудничестве с «Совкомфлотом». Как эта компания будет работать, какова роль «Совкомфлота»?

— Роль «Совкомфлота», особенно в управленческом плане, должна быть лидирующей. Может быть, в эту компанию мы привлечем еще какого-то иностранного партнера. Очень важна комплектация экипажей. Есть же еще вопросы финансирования строительства судов. Хотя они нашими судовладельцами были решены в рамках «Ямал СПГ», но не так просто, насколько мы знаем. Поэтому я считаю, что создание этой компании систематизирует управление вообще всем танкерным флотом в этой акватории и поможет судовладельцам получить финансирование для постройки будущих танкеров.

— Будут ли ледоколы тоже относиться к этой компании и кто будет ими управлять?

— Мы изучаем целесообразность этого. Есть специфика ледокольная, а есть специфика танкерная, экипажи ледоколов очень отличаются от экипажей танкеров. По ледоколам рассматриваем сотрудничество с «Атомфлотом» и по комплектации экипажей, и по эксплуатации.

— Кто будет владеть ледоколами и танкерами?

— Вопросы по владению и по финансированию постройки будут решаться в будущем. Для нас важно, чтобы управление было в одних руках и чтобы постройка судов была профинансирована. Как будет комфортно нашим партнерам — «Совкомфлоту», возможному новому партнеру,— такие схемы и будут выбраны.

— Все же для вас это непрофильный бизнес, который несет риски. Зачем вы идете в него?

— Уверен, что так мы не берем дополнительные риски, а снижаем существующие. НОВАТЭК не будет инвестировать в этот бизнес значительные средства. «Совкомфлот» и потенциальные партнеры заинтересованы в нас как в гаранте грузопотока. Мы принесем в компанию это, а они — свои профессиональные компетенции по постройке и управлению этим флотом.

— Вы говорили, что обсуждали с верфью «Звезда» (ее строит ДЦСС — консорциум «Роснефтегаза», «Роснефти» и Газпромбанка) строительство СПГ-танкеров для «Арктик СПГ-2». По моим данным, «Звезда» предложила их строить на 60% дороже, чем в Южной Корее.

— Правильнее сказать, мы не обсуждали, а у нас подписано соглашение, подписан план-график работы, в котором четко прописано, сколько, каких именно и в какие сроки для наших судовладельцев — я подчеркиваю, не для НОВАТЭКа — нужно тех или иных судов. Идет обсуждение коммерческих параметров на основе технического задания, включая стоимость и гарантии. Цифр пока никаких нет, это подлежит согласованию.

— Но мы понимаем, что на данный момент «Звезда» не может строить СПГ-танкеры?

— Я этого не понимаю. В конце апреля все наши потенциальные судовладельцы были на аудите «Звезды», составили протокол: какие мощности есть на верфи, каких нет. Согласно нашему графику, мы будем подписывать контракты с судовладельцами на перевозку СПГ (а они — уже с судостроителями) в начале 2020 года. Я считаю, что у «Звезды» есть все возможности за полтора года сделать эти мощности.

— А если их не будет?

— Это вопрос не ко мне. ДЦСС подтверждает, что они будут.

— Это вопрос о том, как вы будете вывозить газ с «Арктик СПГ-2».

— Если «Звезда» откажется строить, построят в другом месте.

— А если ДЦСС согласится, какого рода гарантии по срокам и качеству судов могут быть?

— Гарантии должны быть такими, чтобы мы не несли никаких рисков и не терпели никаких убытков при любой ситуации. Это тоже обсуждалось на правительственном уровне, понимание этого есть.

— Сейчас в правительстве обсуждают поправки к Кодексу о торговом мореплавании (КТМ), которые запрещают использование судов иностранной постройки на Севморпути. НОВАТЭК называют едва ли не единственным противником поправок. Почему вы против?

— Потому что эти поправки делают практически невозможным выполнение поручения президента РФ об увеличении грузооборота по Севморпути до 80 млн тонн в год. Нужно не запрещать плавание отдельных судов в какой-либо акватории, а поддерживать отечественное судостроение. Поэтому мы и предложили правительству создать специальный закон о поддержке судостроения РФ.

Если посмотреть, как исторически развивалось американское судостроение, или самое мощное на сегодняшний день корейское, или китайское, без поддержки государства ни одна страна не сумела создать нормальное судостроение. Должны быть предоставлены максимальные льготы российскому судостроению, вплоть до прямых инвестиций в развитие. Во всех наших переговорах с «Совкомфлотом», с потенциальными партнерами везде четко записано: приоритет размещения на российских верфях. И нужно, чтобы государство помогло судостроению делать рыночные и конкурентные предложения по срокам и стоимости постройки судов.

— Поправки к КТМ предполагают, что НОВАТЭК может получить исключения, тогда ваши СПГ-танкеры не попадут под жесткие запреты.

— НОВАТЭК отказался участвовать в обсуждении поправок к КТМ. Это просто вредная идея по существу. Еще раз повторю: нужно принимать отдельный закон о поддержке российского судостроения. И эта поддержка должна быть максимальной. А вот это — что-то исключить, что-то включить... Вы говорите, что предполагается возможность получения исключений. А кто будет принимать это решение? Зачем это нужно? НОВАТЭК — одна из крупнейших компаний, которая даст судовладельцам грузопоток по Севморпути. У нас подписано соглашение с российской судоверфью, чтобы наши судовладельцы размещали там заказы. Разве этого недостаточно?

Вы знаете, что одна из первых танкерных партий с проекта «Ямал СПГ», которую мы продали на споте, попала на американский рынок. А как она туда попала?

В США запрещены каботажные перевозки на судах неамериканского производства, а на американских верфях не построено ни одного СПГ-танкера. И они из Мексиканского залива в Бостон свой СПГ привезти не могут!

Ну давайте мы не будем повторять чужих ошибок. Американцы, кстати, на этом примере осознали неэффективность данного закона и уже разработали необходимые поправки.

— Учитывая значение логистики для ваших поставок СПГ, вы не думаете сами войти в судостроительный бизнес?

— Каждый должен заниматься своим делом. Газовая компания должна газ добывать, судостроительная — суда строить.

— Сейчас идет очередное обсуждение индексации тарифов на транспорт газа, было совещание у профильного вице-премьера Дмитрия Козака. Ожидаете ли вы, что тариф будет повышен?

— Мы не ждем, что он будет повышен или понижен. Мы считаем, что в основе определения тарифа должна быть понятная всем участникам рынка методика. Сегодня и в правительстве, и в ФАС, куда попали функции установления тарифов, мы слышим то же самое: сначала должна быть сформирована и принята методика расчета тарифа. Недавно прошло продуктивное совещание с участием ведомств. Было дано поручение Дмитрия Козака определить базу и посчитать чистые операционные затраты «Газпрома» на транспортировку газа, а потом определить долю инвестиционных затрат в тарифе. И через месяц-полтора нужно выйти на реальный результат. А вот уже после этого можно будет вернуться к вопросу повышения или неповышения тарифа. Это в первую очередь нужно «Газпрому», это нужно «Роснефти» как второй компании по объему добычи и реализации газа в России и НОВАТЭКу, так как должно быть долгосрочное понимание затрат.

— Вы поднимали на совещании вопрос введения регулирования тарифа на хранение газа?

— Поднимали. Пока вопрос именно по установлению тарифов принят не был, но, насколько я информирован, ФАС хочет в ближайшее время ввести правила недискриминационного доступа к подземным хранилищам газа (ПХГ) «Газпрома».

— У вас есть проблемы с доступом к ПХГ?

— Нет, так я не могу сказать. «Газпром» почти все наши просьбы по хранению газа удовлетворяет. Но, так как тариф ПХГ не регулируется, «Газпром» самостоятельно каждый год 1 апреля его повышает. Дело не в величине тарифа в данном случае, а в отсутствии прозрачных правил.

— Насколько вообще вопрос хранения для вас существенен?

— «Газпром» в свое время правильно поставил вопрос (перед независимыми производителями газа.— “Ъ”), что рынок газа в России — это не только платежеспособные крупные потребители, но и население. И сегодня мы почти на 100% снабжаем не только промышленных потребителей, но и население в Челябинской и Костромской областях, уже можно говорить и о Смоленской области. У населения потребление зимнее и летнее значительно отличается, и несколько миллиардов кубометров мы для закрытия этих пиков закачиваем в ПХГ.

— То есть вам выгоднее хранить газ в ПХГ «Газпрома», чем регулировать добычу на собственных месторождениях?

— Очень большая заслуга «Газпрома» в том, что за последние пять-шесть лет он поднял уровень максимального суточного отбора из ПХГ с 350 млн до 600 млн кубометров за счет реконструкции хранилищ. То есть любые пики в самые сильные морозы и мы как потребители услуг ПХГ, и «Газпром» можем закрывать. Так что «Газпром» хорошо работает с хранилищами. И, хотя нас не совсем устраивает методология расчета тарифа на ПХГ с точки зрения закачки, выкачки, хранения, у нас несколько другое видение, но намного выгоднее закачать в хранилище, чем регулировать добычу.

— Потребление газа в России стагнирует. Вы не думаете купить какие-то активы на стороне потребления, например генерацию, чтобы монетизировать ваш газ?

— Нет, не думаем. Насчет стагнирования — есть большой потенциал в упрощении системы разрешений на получение газа. Эта система настолько зарегулирована, настолько многоступенчата, что потребителю, который хочет перейти на газ, очень тяжело такое разрешение получить. Также НОВАТЭК ставит вопрос, что должен быть инвестиционный тариф для развития как единой системы газоснабжения (ЕСГ), так и региональных газопроводов. Представим, что есть котельная, ей устанавливают тариф, и она, условно, топит соляркой. И стоимость солярки ей включают в тариф, естественно. Строят газопровод и переводят котельную на газ, он значительно дешевле солярки, и тариф снижают. Но ведь тогда газопровод никогда не окупится. Значит, если сегодня там тариф 100 руб. и котельную перевели на газ, ну оставь на пять лет тариф 98 руб., чтобы окупились эти вложения.

И то же самое по развитию ЕСГ. Есть какой-то потребитель, надо реконструировать газораспределительные сети, надо построить какой-то кусок газопровода высокого давления, а в программе «Газпрома» этого нет. Нужно, чтобы у нас было право, что мы идем в правительство, приносим инвестиционный проект, который правительство нам утверждает. ЕСГ у нас единая и нерушимая. Поэтому мы строим объект за свои деньги, передаем «Газпрому» в эксплуатацию, но на сумму наших инвестиций он снижает нам плату за транспортировку.

— Есть потребители, для которых вам нужен такой механизм?

— Есть потребители в Московской области, там несколько таких мест надо расшивать. Ввод новых месторождений — то же самое.

— Устраивает ли НОВАТЭК статус-кво на внутреннем рынке? Текущие объемы добычи и реализации — это то, что вы хотели сохранить в среднесрочной перспективе?

— Мы сегодня занимаем примерно 9–10% от объема добычи газа в России, и где-то 18% внутреннего рынка газа. НОВАТЭК обязан присутствовать и будет присутствовать на внутреннем рынке. Текущая доля нас устраивает. Мы потихоньку занимаемся и газификацией, причем делаем упор на мини-СПГ. Сегодня реализовываем два небольших проекта по мини-СПГ для создания рынка. Считаем его очень перспективным. Просто приведу пример. Допустим, в Костромской области коридор газопроводов проходит на западной границе области, а до восточной границы несколько сотен километров. Как раз газификация через СПГ будет уходом от этой проблемы. Мы привезем туда столько газа, сколько они потребляют.

— На ПМЭФ-2018 глава Total Патрик Пуянне попросил Владимира Путина разрешить экспорт трубопроводного газа с вашего совместного проекта — Термокарстового месторождения. В какой перспективе вы это рассматриваете?

— Вопрос очень политизирован, и не нашей стороной, не российской. И то, что Владимир Владимирович, как вы сказали, не дал прямого ответа — это абсолютно верная позиция. Естественно, наших партнеров можно понять — они вложились в освоение Термокарстового месторождения, находящегося в 350 км от ЕСГ, экономика там неблестящая. И Total, конечно, было бы интересно хотя бы какую-то часть газа направлять на экспорт для более интенсивной окупаемости инвестиций. Но проект окупается потихоньку и без экспорта. Решение вопроса либерализации экспорта в текущей обстановке несвоевременно.

Уверен, есть более актуальная тема — это развитие производства СПГ (НОВАТЭК может его экспортировать.— “Ъ”). Когда мы запустим производство СПГ на Ямале на 57 млн тонн, то вместе с Сахалином и третьей очередью завода там и с учетом роста производства СПГ в мире Россия займет где-то 14–15% мирового рынка газа. Этого мало. Доля России на рынке СПГ должна быть не меньше доли России в мировых запасах газа, а это 22–23%. Очень важно построить «Северный поток-2» и «Силу Сибири» на 38 млрд кубометров для поставок на китайский рынок. Но надо параллельно развивать и производство СПГ.

На Ямале, на Гыдане огромные запасы. По моей оценке, с учетом запасов «Газпрома», с учетом нераспределенного фонда в этом регионе можно выйти на 130–140 млн тонн производства СПГ. А это полтора Катара.

— Это ставит вопрос, в частности, по Тамбейскому кластеру.

— Да, там значительные запасы. Я с Алексеем Борисовичем (Миллером.— “Ъ”) обсуждал совместные возможности. У «Газпрома» эти запасы записаны в стратегии для поставок в трубу где-то в середине 2030-х годов. Но, думаю, «Газпром» будет все-таки принимать решение о производстве СПГ в регионе, и это будет правильно. Я сейчас говорю даже не с точки зрения НОВАТЭКа. «Газпром» может создать мощности по производству СПГ на данной сырьевой базе. Пример «Ямал СПГ», наверное, будет являться толчком. И у НОВАТЭКа, и у «Газпрома» прекрасные месторождения в этом регионе, несравнимые с трудноизвлекаемым сланцевым газом, с СПГ мы будем конкурентны на любом рынке. Надо выходить на мировой рынок российскому газу в виде СПГ.

Интервью взял Юрий Барсуков