Заключенного Евгения Макарова избили СС, Прыщ и Рыжий пес. Интернет-пользователи изучают официальные и неофициальные биографии сотрудников ярославской колонии №1, пытаясь понять, кто же эти люди. «Коммерсантъ FM» посмотрел профили некоторых сотрудников и не нашел ничего необычного. Почему же эти люди пытали заключенного и как к этому относятся действующие и бывшие сотрудники ФСИН? Об этом — Сергей Соболев.
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ / купить фото
«Молодое поколение зэков не уважает тюремную власть» — эта и подобные записи — самая распространенная реакция бывших и действующих сотрудников ФСИН на скандал в ярославской колонии. Профильные форумы полны негодования.
«Утырок, который в свои неполные 20 лет в пятый раз отбывает срок и длительное время сидит в ШИЗО за нарушение правил внутреннего распорядка, угрожает тюремщикам, а им это, видите ли, не понравилось. Видимо, такие слова должны все нравиться, если почитать „кривозащитников“».
«К сожалению, времена другие. Сам слышал, как старые арестанты удивляются отношению молодого поколения зэков к администрации».
Просьбу прокомментировать случившееся в Ярославле участники форумов посчитали провокацией. Однако «Коммерсантъ FM» удалось связаться с полковником ФСИН в отставке Василием Макиенко. Не оправдывая бывших коллег, он предложил оценить условия, в которых работают надзиратели: «Заключенные тоже разные. Есть те, которые придерживаются воровского кода, могут даже специально себя вести определенным образом, чтобы поднять свой авторитет в воровском мире. Более того, преступные авторитеты, которые там тайно руководят, специально берут какого-нибудь молодого: давай, замути, а мы тут поддержим, массовую голодовку устроим».
Те, о ком говорит полковник Макиенко, как правило, являются поклонниками субкультуры АУЕ («арестантский уклад един»). Ее суть — в отказе от любого сотрудничества с тюремными властями. Однако заключенный Макаров в АУЕ не состоял. По словам главы президентского совета по правам человека Михаила Федотова, Макаров — обычный человек.
Как, впрочем, и те, кто его избивал — по крайней мере, если изучить их профили в соцсетях. Вот, например Василий Трубецкой, начальник отряда. Одна из его записей на стене — картинка с изображением ребенка в детском кресле и надписью «Пристегни самое дорогое». Или сотрудник отдела безопасности Александр Морозов — человек семейный: почти все фотографии — с маленькой дочкой. Или, наконец, Алексей Бровкин, сотрудник отдела безопасности — в свое время работал с дизайнерской мебелью вместе с подругой.
Некоторые подозреваемые, правда, больше похожи на людей с крепкими кулаками. Максим Яблоков, сотрудник отдела безопасности: последние добавленные на страницу фильмы — «Никогда не сдавайся» и «Вышибала». Или начальник отряда Кирилл Игнашов: последняя запись на его стене — пособие под названием «Всестороннее руководство по развитию силы». Внешне никто не отличается от обычных граждан, считает психолог Анатолий Добин. Но попадая в суровые условия зоны, где принято делить мир на своих и зэков, они вынуждены принимать правила игры: «Например, вы вливаетесь в коллектив, и какие-то вещи, которые совершенно не являются нормой в социуме и совершенно недопустимы, удивительным образом превращаются для вас в норму жизни. И часто человек с большим удивлением осознает, что, оказывается, это не норма, что, оказывается, это преступление».
Полковник Макиенко, много лет проработавший с заключенными, указывает на еще один фактор — профессиональное выгорание. ФСИН пытается бороться с этим, однако ресурсов не хватает: «Основной метод профилактики профессионального выгорания и деформации — это как раз перемещение людей: не давать им закисать в одном месте, либо по горизонтали, либо по вертикали. Если человек хорошо себя зарекомендовал, давайте посмотрим, передвинем его на более высокое место — может быть, даже в другом учреждении, возможно, даже в другом регионе».
Однако психолог Добин считает, что дело не только в профессиональном выгорании. Зачастую в систему ФСИН идут люди с серьезными психологическими проблемами: «Значительная часть людей, которая идет в эту систему, идет для того, чтобы чувствовать полную власть над другим человеком. Это формируется, в общем, в детстве. Первое, например, что делает субъект со своей травмой унижения, с травмой казаться жертвой — это то, что он ситуацию переворачивает, из беспомощной жертвы становится насильником».
У полковника Макиенко — другая точка зрения. Большинство сотрудников, особенно в регионах, приходят работать в колонии не для того, чтобы кого-то избивать, а ради соцобеспечения: «Сейчас стали неплохо платить, действует ряд льгот — в частности, год за полтора. Это дает возможность выйти раньше на пенсию, ради этого многие идут на службу. Есть возможность получить образование в ведомственных вузах».
Казалось бы, если работа во ФСИН такая заманчивая и отбоя от желающих нет, почему не увольнять тех, кто избивает заключенных? Видимо, здесь вступают в дело привычные российские принципы — «рука руку моет» и «честь мундира».
На сайте Change.org уже появилась петиция с требованием наказать руководителей исправительной колонии №1 в Ярославле. Ее подписали более 100 тыс. человек.