В среду о том, что принял решение уйти из спорта в нынешнем сезоне, объявил Михаил Южный. Его нельзя назвать самой яркой звездой российского тенниса, и каких-то грандиозных достижений в его очень долгой карьере, по сути, не было. Но все-таки это очень особенная фигура для отечественного спорта, хотя бы потому, что именно Михаил Южный подарил ему одну из главных побед в истории, когда, будучи совсем молодым, вытащил безнадежно, казалось, проигранный решающий матч парижского финала Кубка Дэвиса в 2002 году.
Михаила Южного, принесшего сборной России первую победу в Кубке Дэвиса, первым поздравил первый президент России Борис Ельцин
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
В среду после выигрыша в первом круге на турнире в Атланте у американца Эмиля Рейнберга российский теннисист Михаил Южный объявил, что принял решение в нынешнем сезоне завершить карьеру. Попрощается он с ней в сентябре. А последним турниром для Михаила Южного будет турнир домашний — в Санкт-Петербурге, который пройдет вскоре после US Open.
Наверняка найдется много тех, кого эта новость если не расстроит (в конце концов она вполне ожидаемая: 36 лет — это тот возраст, до которого в теннисе доигрывают редко), то заставит поностальгировать. Михаил Южный никогда не был ярчайшей российской звездой своего жанра, он никогда не был звездой такого же уровня, как Евгений Кафельников, Марат Сафин, Мария Шарапова. Строго говоря, список достижений, которыми принято обозначать степень успешности теннисиста, у него относительно скромен. Прорывался в десятку сильнейших в рейтинге, но выше восьмой строчки не оказывался. Выиграл десять титулов в одиночном разряде, но к ценнейшим из них, на турнирах Большого шлема, подобрался близко лишь дважды, когда в 2006 и 2010 годах выступил в полуфиналах US Open, проиграв в них Энди Роддику и Рафаэлю Надалю.
Но кое-что, конечно, делает Михаила Южного персонажем для российского тенниса особенным. Например, исключительная стабильность. В
В теннисе вообще крайне мало тех, кому, как Южному, удавалось бы продержаться в туре два десятилетия, и еще меньше тех, кто не просто продержался, а почти все время был в элите или по крайней мере на подступах к ней.
В этом смысле тягаться с россиянином может разве что его сверстник — величайший среди игроков, когда-либо появлявшихся в теннисе, Роджер Федерер. «Просел» в рейтинге он только в последние годы. Но поводом для ностальгии по Михаилу Южному все-таки будут, разумеется, не его стабильность и «живучесть», а прежде всего то, что произошло еще до того, как они превратились в его отличительную черту.
2002 год. Главный парижский зал Bercy с заполненными под завязку трибунами. Решающая игра финала Кубка Дэвиса, который в то время, в России во всяком случае, котировался высоко-высоко, за которым следили примерно с таким же вниманием, с каким следят за матчами футбольного чемпионата мира. Счет по поединкам ничейный — 2:2. А на пятый капитан российской команды Шамиль Тарпищев вместо находящегося явно не в тонусе Кафельникова выпускает в то время никому не известного 20-летнего парня.
Остальное тем, кто наблюдал за игрой, должно было врезаться в память, видимо, навсегда. Француз Поль-Анри Матье, тоже вчерашний юниор, берет два сета, и возникает ощущение абсолютной безнадеги для сборной России, поставившей на вчерашнего новичка, к тому же полтора месяца лечившего травму спины. Но затем что-то меняется, и российский новичок принимается переигрывать Матье под недоуменные вздохи публики, отказывающейся верить глазам, верить в то, что на корте — перелом. Золотым конфетти тем поздним французским вечером засыпали российских теннисистов, одержавших победу, которая одна с точки зрения сладости эмоций, возможно, перевесила с полдюжины побед даже на топовых личных турнирах.