премьера театр
На сцене филиала Театра имени Пушкина состоялся московский дебют голливудского режиссера, актера и сценариста Вуди Аллена. Его небольшую пьесу "Парящая лампочка" поставил ученик Анатолия Васильева Александр Огарев. Побывавшей на премьере МАРИНЕ Ъ-ШИМАДИНОЙ показалось, что смешение вудиалленовского желчного юмора и формальной режиссерской манеры не дало нужной химической реакции.
"Парящая лампочка", небольшая пьеска сценариста Вуди Аллена, режиссеру Вуди Аллену, видно, не приглянулась и не стала основой для очередного автобиографического фильма. Может быть, потому, что ее сюжет не совсем оригинален и возможными прототипами героев были не столько люди-монстры из тяжелого режиссерского детства, сколько персонажи драмы Теннесси Уильямса "Стеклянный зверинец". Бедная несчастливая американская семья, ребенок с маленьким физическим недостатком, но пышным букетом комплексов и мать, задавшаяся благородной целью осчастливить свое чадо, хотя бы и против его воли. В этой уильямсовской коллизии знаменитый голливудский невротик вполне мог узнать и свою собственную историю и переписать ее своим языком. Он чуть исправил сюжет: заменил девочку на мальчика, а стеклянных зверушек, среди которых пряталась от людей хромоножка Лаура, на фокусы, отраду заики Пола. Он, как и Лаура, дичится людей, прогуливает школу, бросает работу и дни напролет проводит в своем мире иллюзий, разрезая отцовские галстуки и заставляя парить в воздухе электрические лампочки. А вместо потенциального жениха мать приводит к нему чванливого театрального агента, способного ввести молодое дарование в волшебный мир шоу-бизнеса. Но, как нетрудно догадаться, аутичный вундеркинд благополучно проваливает "смотрины": "великого Пола Поллака", одетого в дурацкий восточный тюрбан, на нервной почве скручивают желудочные спазмы, и он посылает мать вместе с ее агентом и его шоу-бизнесом куда подальше.
Конечно, вудиалленовская ядовитая сатира, эта карикатурная зарисовка провинциальной Америки, совсем не похожа на тонкий психологический ноктюрн Теннесси Уильямса. Там, где поколения зрителей обливались слезами над разбитыми девичьими мечтами, современной публике предлагают поглазеть на другой зверинец — обывателей и неудачников, восторженных дур и тщеславных ничтожеств, типичных представителей американского общества (по Вуди Аллену), поголовно помешанного на шоу-бизнесе.
Режиссер Александр Огарев понял пьесу по-своему. Он не захотел ставить ни психологическую драму, ни социальную комедию и потому постарался избавиться от психологического правдоподобия, которое так вкусно выписано у Вуди Аллена и которое так колоритно могли бы сыграть артисты. (Так же в свое время он поступил и со "Стеклянным зверинцем" на сцене Молодежного театра.) Господин Огарев пошел по пути своего учителя Анатолия Васильева, который терпеть не может вульгарных повседневных интонаций и заставляет актеров произносить слова с артикуляцией, противоречащей их бытовому смыслу и логике фразы. Но если Анатолий Васильев любит, чтобы слова падали, как тяжелые капли в песок, то у его ученика все актеры посылают реплики куда-то верх, подкрепляя свою речь однообразными патетическими взмахами рук, которыми обычно сопровождают свои поэтические выступления чтецы. В отличие от последних, актеры Театра Пушкина читают вовсе не высокую лирику. И диалог "Мама, меня сейчас стошнит" — "Что, прямо сейчас?" они произносят с застывшей гримасой счастья на лице и с интонацией, с какой обычно делают любовные признания.
Артисты Нина Попова (мать), Андрей Заводюк (отец) и Александр Анисимов (Пол) очень стараются и послушно выполняют режиссерское задание. Но что они играют, непонятно ни зрителям, ни, похоже, им самим. Героиня Нины Поповой (по пьесе — нервозная пьющая особа) все время лучезарно улыбается и со слезами умиления курлычет над своими детками; ее муж, страдающий кризисом среднего возраста, изображает "все-еще-о-го-го" ковбоя; а психически больной Пол и вовсе выглядит как просветленный и давно впавший в нирвану гуру, практикующий вместо буддизма иллюзионизм. О чем все это? Не о трудном детстве и не о конфликте отцов и детей, не о человеке в футляре и не об иронии судьбы. В столкновении режиссера с пьесой смысл последней куда-то испарился. В осадке остались лишь танцы, костюмы да фокусы, которые Александр Анисимов исполняет по-настоящему, как заправский иллюзионист. Правда, фокус с парящей лампочкой мог бы показать и ребенок: она просто скользит по веревке.