Спецпредставитель премьера Грузии по отношениям с Россией Зураб Абашидзе рассказал спецкору “Ъ” Владимиру Соловьеву о том, в какой точке находятся эти отношения спустя десять лет после войны в Южной Осетии и что, по его мнению, могло бы исправить ситуацию.
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ
— Где сейчас находятся отношения Москвы и Тбилиси? В какой точке и как вы можете их охарактеризовать?
— В плане межгосударственных отношений они находятся, к сожалению, в тупике. Нет дипотношений, нет официальных связей. В 2008 году Россия признала независимость Абхазии и Цхинвальского региона. По нашему законодательству они считаются оккупированными территориями, так считает и международное сообщество. Пока это так, перспектив восстановления дипотношений нет.
— Есть ли что-то еще, что продолжает эти отношения ухудшать, если их еще можно ухудшить?
— Для нас главный критерий — ситуация в упомянутых регионах. Смириться с существующим положением невозможно. Грузия небольшая страна, и речь идет о 20% нашей территории. В 30 км от Тбилиси, можно съездить посмотреть, как все это на месте выглядит. И когда мы говорим о ситуации в Абхазии, в Цхинвальском регионе, она ухудшается из года в год.
— Вы говорите об их внутренней ситуации?
— Внутренней, в том плане что по нарастающей динамике идет интеграция этих регионов в российское пространство, с военно-политической и с экономической точек зрения. Идет милитаризация этих регионов, часто мы становимся свидетелями грубейших нарушений прав человека, в особенности грузинского населения. Чуть ли не каждую неделю задерживают, арестовывают людей за нарушение так называемой границы. Все это создает отрицательный фон для попыток найти точки соприкосновения между Тбилиси и Москвой. В практических сферах есть движение, я имею в виду торгово-экономические отношения, транспортные коммуникации, туризм и гуманитарные связи. Но я повторяю, что главное мерило для нас связано с территориальной целостностью, с нашим суверенитетом.
— Восстановление нормальных отношений, по-вашему, возможно, только если Абхазия и Южная Осетия будут снова интегрированы в Грузию?
— Нет, мы так не ставим вопрос, что давайте с завтрашнего дня возвращайте их нам с бантиком.
— А как вы ставите вопрос?
— Мы думаем, что должен начаться процесс решения проблем, связанных с конфликтными территориями.
— Который должен закончиться их интеграцией в состав Грузии?
— В создавшейся ситуации мы не видим перспективы для восстановления межгосударственных отношений. Восстановив дипотношения с Россией сегодня, мы бы дали сигнал всему миру, что мы смирились с тем, что эти территории — независимые государства. Поэтому мы пойти на это не можем. Но если будет политическая воля, она может реализоваться, и наметится прогресс, например, в рамках Женевских консультаций…
— Какой это прогресс должен быть?
— Прежде всего Россия должна выполнить свои международные обязательства, которые взяла в 2008 году в соответствии с соглашением о прекращении огня.
— Вы имеете в виду вывод войск с территории Абхазии и Южной Осетии?
— Да.
— Но этого не будет, это же понятно.
— Можно шаг за шагом, хоть малыми шагами идти к этому. Мы не считаем, что решения этих проблем должны быть найдены обязательно против кого-то, против абхазцев, против осетин. Надо думать и о том, что, может быть, за горизонтом находятся какие-то неординарные решения, надо искать, проявить политическую волю, фантазию, инициативу и разговаривать на эту тему.
А если конкретно, то Россия могла бы содействовать созданию международных механизмов безопасности в Абхазии и в Цхинвальском регионе. Следовало бы расширить мандат наблюдательной миссии Евросоюза, обеспечив доступ наблюдателей этой миссии в эти регионы. Россия также могла бы конструктивно подойти к предметному решению проблем гуманитарного характера и безопасности людей, которые пострадали от конфликтов. Нужно сдвинуть с мертвой точки переговоры о возвращении к своим очагам десятков тысяч насильственно перемещенных лиц и беженцев. И очень важно способствовать, а не мешать контактам людей, живущих у разделительных линий.
полная версия kommersant.ru/12392