Фестиваль в Локарно, приближаясь к финалу, становится все более интересным. О прошедших в конкурсе кинопремьерах — Андрей Плахов.
«Генезис» Филиппа Лесажа — один из тех фильмов нынешнего Локарно, где школьные годы оказываются далеко не чудесными
Фото: Productions l'Unite Centrale
Канадский «Генезис» Филиппа Лесажа, уроженца Квебека,— кинороман о воспитании чувств, если пользоваться классическим термином, только воспитание здесь остается делом рук самих воспитуемых. В мужской частной школе-интернате педагог похотливо рассказывает о женских прелестях и рекомендует тем, кто опаздывает на урок, «дрочить побыстрее». Вместо того чтобы следовать советам учителя, Гийом, самый обаятельный и остроумный парень класса (его играет Теодор Пеллерен, похожий на молодого Ива Монтана) не находит ничего лучшего, чем влюбиться в одноклассника, и, кажется, даже взаимно. Но этот искренний порыв не встречает понимания в лицее и фактически ломает парню жизнь. В это же самое время его сестра Шарлотта (Ноэ Абита) не может справиться с шоком, когда ее бойфренд предлагает девушке свободные отношения. Даже не предлагает, а только намекает на их возможность, но растерянная героиня тут же бросается во все тяжкие.
Лесаж воспроизводит эпизоды из юности своего поколения, пришедшейся на 1990-е годы. Но вместо обычной в такого рода фильмах ностальгической ретродымки режиссер, внимательный к эмоциональным нюансам, заставляет почувствовать острую боль первых любовных ран.
Совсем не до любви героям другого квазиавтобиографического фильма — «Рэй и Лиз» британца Ричарда Биллингема. Подобно нашему Борису Михайлову, он сделал себе имя незаурядного фотографа на съемках простонародных фриков. Сконцентрировавшись в основном на собственных родителях Рэе и Лиз, их сын превратил этих малоэстетичных персонажей в мощные художественные образы, своего рода иконы современного искусства.
Они же в гиперреалистическом исполнении профессиональных актеров Джастина Сэлинджера и Эллы Смит оказываются в центре дебютного фильма Биллингема. Сам он фигурирует в лице мальчишки, одного из трех братьев, ежедневно наблюдающих за физическим и моральным распадом своих предков. Как дуреет от безделья за собиранием пазлов и расползается по горизонтали его толстуха-мать. Как пухнет от немереного количества дешевого пойла отец-алкаш, которому, когда тот заснет и до того, как проблюется, старший сын горазд засыпать в рот порцию молотого чили. Как семья на несколько дней теряет младшего отпрыска, совсем ребенка, и не очень-то парится по этому поводу. Дело происходит в эпоху правления Тэтчер на окраине Бирмингема, в социальной квартире, населенной этой экзотической семейкой, а также собаками, птицами, мышами и тараканами. Как это ни удивительно, но «эстетика грязных кухонь», принесшая славу британскому театру и кинематографу еще в середине прошлого века, работает до сих пор, а презрение и сарказм ухитряются сочетаться с сочувствием и гуманизмом.
Настоящая сенсация — документальная конкурсная картина «М» Иоланды Зоберман, снятая на идише и иврите. Режиссер сопровождает главного героя Менахема Ланга в его поездке в Бней-Брак, общинный центр ультраортодоксальных иудеев — харедим. Здесь за изучением Торы прошло его детство, здесь обнаружился его золотой голос, сделавший парня незаменимым для ритуальных песнопений. Но здесь же Менахем многократно подвергался сексуальному насилию со стороны старших членов общины, и прежде всего наставников-учителей. Потом ему удалось вырваться из этой замкнутой среды, уехать в Тель-Авив, стать успешным певцом, но детская травма, конечно, отразилась на психике.
Менахем вызывает на открытый разговор главного из насильников, но тот всячески уклоняется. Герой не намерен привлекать к давнему делу стражей закона. У него другая задача — чтобы насильники осознали свою вину и по возможности раскаялись. По ходу путешествия он находит многих других бывших учеников, переживших сходный горестный опыт. Некоторых стали сексуально использовать с семи лет и даже раньше, причем часто родители, узнав об этом, не вступались за детей, а объявляли их «нечистыми». Но самое страшное, что «нечистые» мальчики сами со временем становились насильниками, вступая в освященный архаичной традицией порочный круг.
Иоланду Зоберман, француженку с еврейскими корнями, мы помним по фильму «Я — Иван, ты — Абрам», в свое время победившему на Московском фестивале. Новую ленту она завершает цитатой из Франца Кафки, одним из любимых образов которого был нож как орудие любви и одновременно символ страдания. Зоберман говорит о том, что ее нож — это ее фильм, с помощью которого она хочет помочь изжить грехи своему народу.