С давних пор самый простой способ решения любых проблем государства — перекладывание их тяжести на население. Точно так же в 1928 году поступило рабоче-крестьянское правительство в СССР, когда после ликвидации НЭПа и частной инициативы в стране усугубились экономические проблемы. О том, к чему приводит превращение трудящихся в основной источник доходов госбюджета, они рассказывали в письмах руководителям страны.
«Чем больше рабочий будет проявлять интенсивности, тем больше будут плодиться бюрократы»
Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
Из письма рабочего Люберецкого завода А. М. Сорокина председателю Центрального исполнительного комитета СССР М. И. Калинину, 20 сентября 1928 года.
Дорогой Михаил Иванович, я часто вижу, в газетах пишут о понижении производительности труда. Хотелось бы сказать, что при такой политике в заработной плате повышение производительности, по мнению рабочих, не может быть. Я работаю в железнодорожных мастерских, и вот, работая при старом тарифе до апреля месяца сего года, у нас был так называемый гарантийный приработок. Он увеличивался каждый месяц. При расценке работ исходили из расчета тарифной ставки и плюс гарантийный процент приработка, что и заинтересовало рабочих к повышению интенсивности труда. Потому что он приналяжет, и гарантийный цеха на последующий месяц будет выше. В настоящее время при новом тарифе гарантийный аннулирован, а при расценке работы исчисляется из одной тарифной ставки. Так что, исходя из этого, рабочему не интересно повышать интенсивность ввиду того, что гарантийный проц. не повышен на последующий месяц. И вместе с тем по прошествии трех месяцев администрация вправе снизить расценок на работу той же детали, так что приработок выше 30% выше ставки не допускается.
Одни нагружены физическим трудом больше чем на 100%, тогда как другие обросли жиром больше чем на 100%
Учтя все это, рабочий видит, что перегружать себя работой бесцельно. Ведь это выходит такая ерунда: равносильно, что у безрадетного хозяина старайся или нет — все равно на чай не получишь. Вы можете на это ответить тем, что чем больше продукции, тем привольнее будет рабочему, но я бы сказал наоборот, что чем больше рабочий будет проявлять интенсивности, тем больше будут плодиться бюрократы, которых и сейчас в изобилии. Когда возвращаешься с работы в дачных поездах, уже становится рабочему неудобно входить в вагон: не потому, что боится, а потому, что видит грубую неправду, когда одни нагружены физическим трудом больше чем на 100%, тогда как другие обросли жиром больше чем на 100%.
Другая причина, способствующая понижению интенсивности труда, это беспредельное дробление деревни на классы и вместе с тем непосильное обложение сельхозналогом середняцкого хозяйства. Так что правительство располагало тяжесть налога взвалить на кулаков, которых оказалось мало (так что они давно раскулачились), за неимением таковых и пришлось всю тяжесть сельхозналога взвалить на плечи средняка. Вот факты обложения нашего хозяйства. В прошлом году с нас причиталось 13 руб., в настоящем причитается 97 руб. при одной доходности. Эта громадная разница, которая заставляет призадуматься над этой несоразмерностью. Когда в 1922 году я вернулся домой из Красной армии, то моей первой мечтой было то, чтобы восстановить сельское хозяйство, так что за десять лет все развалилось, скотины не осталось. Имея в виду недостаток земли, при которой нельзя восстановить нашего хозяйства, мне пришлось поступить на завод, при котором в настоящее время я и работаю. Имея в виду всю нашу экономию средств и все наши напряжения, нам удалось всеми усилиями восстановить прежнее хозяйство. Теперь у нас имеется: одна лошадь и одна корова на 10 человек и 10 дес. земли в Рязанск. губ., где и семья.
Как бы Вы, т. КАЛИНИН, отнесли наше хозяйство к индивидуальному обложению, не имея в нашем хозяйстве дохода, который бы не поддавался учету (в виде кустарничества или торговли), а вот наша волостная налоговая комиссия хозяйство наше отнесла к индивидуальному обложению. Причина, послужившая к сему, это доход рабочих — нас двоих, работающих на государственных заводах. Это, Михаил Иванович, выходит такая несуразица: не то чтобы повысить интенсивность и тем поднять свой заработок, но тут в пору хоть совсем бросай завод или крестьянское хозяйство, которое абсолютно не приносит никакой пользы.
В настоящий момент мало того, что тяжесть налога будет увеличиваться, но вместе с тем правительство не симпатизирует тем, кто стремится улучшить свое хозяйство. На почве этого создаются у людей такие иллюзии, что не следует думать о восстановлении своего хозяйства. Экономя от своего скудного заработка, выгадывая на пище, теперь в обществе создалось такое впечатление, что проедай весь свой заработок — больше будет спокойствия, а то кулаком еще назовут.
Не следует копить деньги, потому что, не имея их, за сельхозналогом ко мне не придут
Прав был мой односельчанин, приехавший и работающий на сезоне, посылая за бутылкой водки, сказал: «Не следует копить деньги, потому что, не имея их, за сельхозналогом ко мне не придут». При том политика текущего сельхозналога увеличит дробление крестьянских хозяйств. Это выходит, как кузнец брал за ковку лошадей, что с первого гвоздя 1 коп., со 2-го — дв. коп., а с 4-го — восемь коп.,— и так вдвое увеличивая на каждом гвозде. Т. е. есть гвоздь, за который не расплатишься и лошадью. Так и этот сельхозналог подобен этой операции. Например, если мы живем три брата, имеем дохода 3.000 р., облагаемся в 90 р., когда мы разделимся, то будем платить по 5 руб. Итого: 15 руб. Вот повод к дроблению хозяйства.
Имея в виду вот эти недостатки в политике, и получается такая неразбериха, что трудно себе представить. В городе в магазинах создаются очереди, что волнует рабочих, потому что усталому стоять в очереди не так легко. Придешь в деревню — там нет промышленных товаров, крестьяне ругают всех и вся и тут же нас — рабочих.
Из письма крестьянина Н. Петрова из Владимирской губернии М. И. Калинину, 21 января 1929 года.
Наше крестьянство на одиннадцатом году Революции подходит к самому тупику, т. е. к нищенству, и в этом всецело виновата партия со своими декретами. В настоящее время крестьяне придавлены налогами, которые и не дают развития крестьянства. Налог невыносим, а поэтому крестьянство не может выращивать и держать лишний скот, что и вредит поднятию урожайности, а земля без навоза не родит хлеба. Скот крупный и мелкий обкладывается налогом, а поэтому он не только не оправдывает налоги, а еще требует средств для дальнейшего своего существования, особенно мелкий скот. И поэтому нет у крестьян никакой цели и охоты держать скотину, а также крестьянин не может обрабатывать безнавозную землю ввиду большого налога. А поэтому в каждой деревне за последнее время год от года все больше остается земли с незасеянной площадью, что, конечно, приносит государству огромные убытки. И если такая политика с налогами будет в дальнейшем, то нужно предвидеть мясной и хлебный голод. Теперь уже наше крестьянство бежит из-за голода и холода в город на заработки. Это доказывает, что крестьянину уже невыносимо. Нужно быть слепым, чтобы не видеть, как крестьяне приезжают в Москву за несчастным хлебом печеным, а также загружают биржи, но зато уже и требовались отряды милиции для «усмирения».
В настоящее время с крестьян дерут невыносимые налоги, но ему нет ничего: ни хлеба, ни мануфактуры, ни строительных материалов, как-то: гвоздей, железа и прочего. В общем, ничего нет. А если крестьянин завел 2 коровы, чтобы выйти из тяжелых условий семейного голода, а также ради и удобрения земли, то уж считается средняк или кулак, а поэтому удваивают налоги и желают, чтобы крестьянин все время был под угнетением. Но с такими порядками нам к социализму не подойти без следующей революции.