Производительность труда в Великобритании стагнирует со времени мирового финансового кризиса: после резкого спада в его начале только к концу 2016 года она приблизилась к докризисным значениям. Причины этого структурные, а не циклические, говорится в докладе Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Наиболее негативный вклад в общий показатель вносят нефинансовые услуги и ИКТ, а также общее перераспределение рабочей силы из производительных в непроизводительные сектора экономики.
Фото: Reuters
Производительность труда после 2008 года медленно растет и в других странах: ряд исследователей связывают это явление с замедлением прогресса, другие — с неверной оценкой роста в условиях быстрой цифровизации экономики, третьи — с глобализацией и структурными изменениями в мире. Однако на фоне других стран ОЭСР Великобритания демонстрирует особую вялость: зазор между реальной почасовой выработкой и потенциальной (при сохранении докризисных темпов роста в 2,2%) составил почти 20%, что идет вразрез с историческими трендами — спустя десятилетие после рецессий 1973, 1979 и 1990 годов кривая производительности в стране оказывалась на 15–25% выше.
Беспрецедентность нынешнего падения дала исследователям повод говорить о «загадке производительности». Большая часть «недобора» структурная, а не циклическая и обусловлена слабой внутрисекторной общей факторной производительностью (не зависящей от затрат труда и капитала), полагают в ОЭСР. Рост числа самозанятых (ускоряющийся со старением населения), несоответствие навыков работников должности и более низкая капиталоемкость (особенно в недвижимости и бизнес-услугах) могли замедлить рост производительности в секторе нефинансовых услуг. В финансах низкие показатели связаны со снижением готовности игроков к риску и сокращением использования заемных средств (кредитование банками бизнеса сокращалось вплоть до первой половины 2015 года). Медленная реструктуризация предприятий могла сдерживать рост производительности в промышленности. Также в ОЭСР говорят об особенностях докризисного развития Великобритании — в том числе о более низких инвестициях в материальные активы (в сравнении со странами ОЭСР), резком росте финансового сектора, недостаточно агрессивном (то есть стимулированным инновациями) росте производительности в промышленности и долгосрочном спаде в нефтегазовом секторе из-за исчерпания ресурсов в Северном море.
В четвертом квартале 2016 года более половины общего разрыва между реальной и потенциальной производительностью обеспечили нефинансовые услуги, почти четверть — финсектор, около 15% — промышленность и более 10% — прочее производство и строительство. При этом негативный вклад всех секторов, кроме нефинансовых услуг и строительства, не соответствовал их доле в общем производстве и занятости. В секторе нефинансовых услуг сильнее всего производительность тормозила ИКТ-индустрия (более 20% всего разрыва). Такие сектора, как транспорт, складские услуги, недвижимость и бизнес-услуги, в ответе за 8–8,5% «недостачи» каждый, госуслуги и ритейл — за 6,5–7%.
На уровне экономики в целом вялая производительность труда объясняется отставанием выработки от докризисной — хотя количество отработанных часов росло опережающими темпами (рынок труда практически не пострадал от кризиса). Напомним, безработица в Великобритании сейчас на минимуме за последние 42 года, но с 2014 года наблюдается смещение рабочей силы из сокращающихся более производительных (добыча, энергетика, промышленность) в растущие менее производительные отрасли (отраслевая наука и технологические разработки, управление).