 |
ФОТО: ДМИТРИЙ АЗАРОВ  |
За что ликвидировали налоговую полицию
При бросающейся в глаза несвязанности последних аппаратных решений президента у них все же есть по крайней мере две общие составляющие.
Во-первых, Владимир Путин недвусмысленно дал понять подчиненным, что госрасходы не только надо, но и можно реально сокращать, даже в самой неприкосновенной сфере — национальной безопасности. Не секрет, что каждое новое силовое ведомство — это рост расходов на содержание госаппарата, не в последнюю очередь на дополнительные генеральские должности. И наоборот, даже понижение статуса ведомства, не говоря уж об их полной ликвидации,— это экономия на зарплате и обслуживании генералов.
Кроме того, силовикам нужны оружие и боеприпасы. Их, как правило, никогда не хватало, особенно новых образцов. Во многом потому, что, как утверждают в Минфине, разные силовые структуры платили за одно и то же вооружение разные деньги. Даже обычные автоматы закупались зачастую по ценам, отличающимся на порядок. Поэтому Госкомитет по оборонным закупкам при Минобороны президент учредил не только для того, чтобы пристроить бывшего директора ФАПСИ генерала Матюхина, но и чтобы просто сэкономить бюджетные деньги.
Во-вторых, президент сделал шаг навстречу крупному бизнесу. Естественно, не тогда, когда принял решение усилить ФСБ, а тогда, когда упразднил так нелюбимую ими налоговую полицию. Неудивительно, что первая реакция предпринимательского сообщества на уничтожение ведомства Михаила Фрадкова была просто восхищенной. То, что функции налоговой полиции переданы МВД, предпринимателей не особенно волнует (хотя зря — ГУБЭП практически никогда не проигрывал в суде экономические процессы в отличие от ФСНП). И дело не только в том, что процесс передачи дел от самостоятельной ФСНП к новой налоговой структуре в недрах МВД, а также изменение соответствующего законодательства займут не менее года, что позволит предпринимателям все это время спать спокойно. Самое главное то, что в России найти управу на одного министра проще, чем на двух. В отличие от Михаила Фрадкова, постоянно добивавшегося расширения карающих функций налоговой полиции (достаточно вспомнить идеи употребления детектора лжи и опроса детей), Борис Грызлов обещает лидерам предпринимательских союзов попридержать своих не в меру ретивых в сфере бизнес-контроля подчиненных. Особенно охотно Грызлов говорит об этом, когда он в качестве лидера партии, а не министра внутренних дел раздает членские билеты "Единой России".
Насколько министр искренен, покажет время. Но во время запланированной на декабрь встречи с комиссией по правам человека президент намерен выслушать доклад члена комиссии Сергея Борисова о соблюдении в России прав предпринимателей. Весь год господин Борисов, руководитель общественной организации малого и среднего бизнеса "ОПОРА России", будет собирать компромат на правоохранителей. А остальные бизнесмены надеются прежде всего на то, что в Академию налоговой службы, переданной в МВД, наконец упадет вступительный конкурс, самый высокий среди российских вузов.
За что не ликвидировали Минфин
Таким образом, перетряску силового блока можно было бы оценить как начало административной реформы, одной из главных целей которой является сокращение численности и удешевление госаппарата при одновременном повышении оплаты труда чиновников. Одновременно должно быть пресечено излишнее вмешательство государства в экономику. Вслед за реорганизацией силовиков следовало бы ожидать преобразования экономического блока правительства.
Но до сих пор президент предпочитал прямо не вмешиваться в дела касьяновской епархии. Объясняется это двумя причинами. Во-первых, как свидетельствуют многие кремлевские источники, президент доверяет премьеру в экономической области. Во-вторых, год назад Владимир Путин поручил именно Михаилу Касьянову разработать и провести административную реформу.
Однако подчеркнутое президентское доверие к премьеру и его кабинету министров имеет и обратную сторону. Не мешая Михаилу Касьянову, Владимир Путин не в меньшей степени поддерживает начинания его аппаратного оппонента Алексея Кудрина. Вице-премьер и министр финансов, как известно, давно, еще с совместной работы в мэрии Петербурга, знаком с президентом. К тому же Кудрин всегда пользовался славой куда более либерального экономиста, чем Касьянов. Президент же экономический либерализм вполне разделяет. Недаром он пользуется советами сверхлиберального экономиста Андрея Илларионова. Но, видимо, президенту трудно разобраться в экономических спорах между Михаилом Касьяновым, Алексеем Кудриным, а также еще одним либеральным экономистом Германом Грефом. Поэтому в полном соответствии со своей обычной практикой не принимать окончательных решений до последнего Владимир Путин дает возможность всем троим самим определить победителя. Что те с ожесточением и переменным успехом делают все последние три года.
Особенно явственно тупиковость такого способа управления экономикой проявилась совсем недавно — во время ожесточенных правительственных дебатов по поводу налоговой реформы.
Президент год назад дал недвусмысленно понять правительству, что ждет от него радикальных мер по ускорению экономического роста. Вначале и Касьянов, и Кудрин, и Греф отказались это делать. "Прорывов не будет",— решительно заявил премьер. Но потом Касьянов исправился и потребовал от своих подчиненных 7-8% ежегодного роста начиная с 2007-2008 годов. Обеспечить такие темпы роста ВВП можно только путем диверсификации экономики, которая невозможна без крупных инвестиций. Последние же невозможны без налоговой и валютной либерализации.
Минфин вместе с Минэкономразвития уже три года облегчают налоговое бремя. Безусловно, есть успехи — например, введение 13-процентной ставки подоходного налога. Но в остальном, как убеждены и предприниматели, и экономический советник президента, и премьер, лучше не стало. В чем Михаил Касьянов и обвинил Алексея Кудрина 13 марта на заседании правительства.
Однако в плане будущих аппаратных перетрясок важнее не то, кто прав в налоговом споре, Кудрин или Касьянов с Илларионовым, а то, что вице-премьер Кудрин просто игнорирует приказы премьера. И это ему сходит с рук.
Правительство подошло к кризису. Оно уже сейчас работает практически вхолостую, так как ключевые министры не могут договориться по ключевым вопросам. Премьер же не может применить силу, так как фактическим главой кабинета является не он, а президент. Последний же предпочитает не навязывать министрам своего решения, которого зачастую у него и нет. Не дело президента брать на себя ответственность за действия правительства, несущие в себе риск социального недовольства. Так может и рейтинг снизиться.
В этих условиях любая административная реформа (а соответственно, и будущие кадровые перестановки и аппаратные чистки) будет обречена на неудачу. Даже если нынешнее правительство и преобразуют в систему немногочисленных, но влиятельных и эффективных, построенных по функциональному признаку министерств, толчка экономическому росту не будет. Так как любые начинания одних министров будут топить другие министры. Поэтому кто-то все же должен взять на себя ответственность за решительные меры, даже если они будут непопулярными.
КОНСТАНТИН СМИРНОВ
