Российские ученые способны совершать мировые открытия, но пока за пределами оборонного сектора в нашей промышленности активно используются западные технологии. Многие продвинутые разработки наших вузов не находят применения на рынке, они скорее интересны науке, чем реальному бизнесу. Вузы идут на контакт с индустриальными партнерами неохотно: нет мотивации зарабатывать на результатах исследований. У потенциальных индустриальных партнеров, в свою очередь, нет желания вникать во внутреннюю кухню университетов, уговаривать исследователей ориентироваться на потребности рынка. Диалог крайне ограничен, поэтому и результатов немного. Возможное решение проблемы предлагает директор Центра стратегического планирования и развития Российской венчурной компании (РВК) Григорий Андрущак.
Директор Центра стратегического планирования и развития Российской венчурной компании (РВК) Григорий Андрущак
Фото: ВШЭ
В нашей стране сильные ученые. Многие с мировыми именами. Но есть проблема: огромное число научных исследований не находят применения в реальном секторе экономики и остаются на бумаге — в отчетах и публикациях. По данным мониторинга экономики образования Высшей школы экономики за 2018 год, только 9,5% исследований вузов реализуются по заказу госучреждений и только 3% научных проектов выполнены в интересах коммерческих компаний. То есть в подавляющем большинстве случаев научные сотрудники и преподаватели вузов самостоятельно определяют приоритетные направления в науке и ведут разработки. Будет ли созданный продукт затем востребован в высокотехнологичном производстве? Этим вопросом существенная часть научно-педагогических работников вузов не задается. Заранее с представителями бизнеса применение разработок не проговаривается, предметные договоры не заключаются.
Получается, что ученые работают над одним, а для высокотехнологического бизнеса нужно другое.
Профессор Гарвардского университета Лорен Грэм, который занимался советской и российской наукой, объяснял эту проблему отсутствием культуры инноваций в нашей стране. Он отмечает, что в России сильные инженеры, которые могут разрабатывать фантастические технологии. Но для создания готового инновационного продукта этого мало — нужно иметь четкое понимание, как и где технология будет использоваться, нужно объяснить бизнесу преимущество продукта и выгодно его продать. В итоге открытие могло бы найти себе реальное применение, а профессор и его университет — получить дополнительное финансирование и возможности для дальнейших исследований. В мире это обычная практика.
Посмотрим статистику ведущих российских университетов. В год они продают примерно по 5–10 лицензируемых результатов интеллектуальной деятельности. Для сравнения, Лозаннская школа политехнических наук (по размерам и уровню сопоставима со средним по размеру российским техническим университетом) регистрирует и реализует в год 180 научных продуктов. У ведущих американских университетов примерно такие же показатели. Топовые зарубежные школы в реализации своих исследований обходят нас в разы. Такое отставание вряд ли можно назвать соответствующим потенциалу нашей научной школы.
Положительные примеры, конечно, есть. И динамика — тоже положительная: за последние пять лет Россия продвинулась с 85-го на 42-е место в рейтинге взаимодействия бизнеса и вузов по оценке Global Competitiveness. Многие IT-компании уже эффективно работают с университетским сектором. Например, «Яндекс», Сбербанк, Mail.ru работают с МФТИ, Высшей школой экономики и рядом других университетов. Но в упомянутом рейтинге взаимодействия бизнеса и вузов мы по-прежнему позади многих развивающихся стран, в том числе стран БРИКС, за исключением Бразилии.
Возможно, все еще сказывается наследие советского прошлого, когда у вузов не было цели заработать на исследованиях. Например, мы общались с представителями высокотехнологичного бизнеса, активно работающего с одним из ведущих российских университетов. Коллеги отмечают, что даже молодые вузовские сотрудники не ориентированы на подобные вещи. Они видят свою задачу в получении сложных научных или инженерных результатов, в продвижении науки, а не в «торговле» научными результатами. Вместе с тем, по мнению наших партнеров, которые активно работают со стартапами, инженерные результаты — это не более 50% успеха бизнеса. Остальные 50% и более — это маркетинг, создание и развитие бизнеса.
Проблема безусловного приоритета научного результата над всем остальным во многом связана со средой, в которой работают исследователи.
В среднем госфинансирование вузовской сферы составляет около 70%. Остальное добирается преимущественно за счет платных студентов, различных дополнительных курсов для взрослой аудитории. Бюджетные средства формируют безусловные обязательства вузов, которые не связаны с рыночными инновациями. Это реализация аккредитованных образовательных программ, выполнение различных требований учредителей и т. д. В этих условиях интерес к партнерству с бизнесом — на втором плане. Как правило, сотрудничество вузов с высокотехнологичным бизнесом — это работа с крупными госкомпаниями. Небольшое число таких контрактов приносит существенные средства и упрощает работу, так как сотрудничать с двумя-тремя «гарантированными» заказчиками проще, чем искать партнеров среди продвинутых, но небольших компаний. Но для успешной конкуренции наших технологий на мировых рынках небольшие гибкие бизнесы — это обязательное условие: нужно работать со всеми.
Сегодняшняя практика показывает, что для развития кооперации вузов и бизнеса необходимы посредники, которые транслируют запросы индустриальных партнеров в вузы, помогают им правильно выстроить отношения с заказчиками.
В конце прошлого года правительство России запустило программу развития партнерства между вузами (и научными организациями) и индустриальными партнерами в интересах развития Национальной технологической инициативы (НТИ). РВК — оператор этой программы. В рамках программы создано 14 центров компетенций НТИ. Для того чтобы разработки, созданные на их базе, отвечали рыночным запросам, вокруг каждого из центров создана сеть партнерских организаций, в которую входят до 40 партнеров. Две трети партнеров — коммерческие компании, зарекомендовавшие себя как лидеры в высокотехнологичных отраслях (ABBYY, «СберТех», «Яндекс», «Интел Технолоджи», ЦРТ и другие). Через такие центры и консорциумы мы получаем возможность изменить систему отношений науки и бизнеса, создать новую благоприятную среду для инвестиций в отечественные разработки. Задача индустриальных партнеров—участников консорциума — выработать интересные рынку направления для исследовательской деятельности и оценить результат. Получается командная связка: к одному результату стремится и структурное подразделение вуза или научной организации, ведущее исследование, и технологическая компания, заинтересованная в инновациях. При отборе приоритет отдавался заявкам от организаций, которые ведут серьезные разработки, работают с индустриальными партнерами, имеют необходимую технологическую базу. Мы рассчитываем, что новые высокотехнологичные рынки будут открыты в первую очередь в нашей стране и основным индустриальным партнером вузов-разработчиков выступит российский бизнес.
Центры компетенций должны иметь все возможности для создания разработок, которые могут радикально изменить ситуацию на существующих рынках технологий, продуктов и услуг и будут способствовать формированию новых рынков. На развитие программы выделены серьезные деньги (до 2020 года — 7,8 млрд руб.), и перед центрами стоят конкретные показатели эффективности. В конце срока реализации программы центры компетенций будут заключать до 500 лицензионных соглашений в год (совокупно по 14 центрам), это будут конкретные проекты, применимые на рынке.
По нашим оценкам, центры смогут приносить вузам и научным организациям, в которых они созданы, около 10% от внебюджетных доходов.
Центры должны продемонстрировать, что работа в формате самоокупаемости — это нормальная практика в университетской и академической сфере. Для этого правительство предоставило некоторый финансовый трамплин, но дальше они будут работать самостоятельно.