В Зальцбурге завершились масштабные гастроли оркестра musicAeterna Пермской оперы, прошедшие при поддержке Aksenov Family Foundation и Общества российских друзей Зальцбургского фестиваля. Девять симфоний Людвига ван Бетховена под управлением Теодора Курентзиса слушал Дмитрий Ренанский.
Теодор Курентзис справился с симфониями Бетховена одной левой
Фото: Salzburger Festspiele / Marco Borrelli
Сверхсюжет симфонической афиши Зальцбурга-2018 — обновление традиций. Интендант Маркус Хинтерхойзер под занавес фестиваля столкнул лбами хранителей европейских оркестровых ценностей и дерзких неофитов: Берлинских филармоников, впервые выступающих на фестивале с 46-летним Кириллом Петренко, и его одногодку Теодора Курентзиса с оркестром musicAeterna, замахнувшегося на «новый завет» академической музыки — все симфонии Людвига ван Бетховена.
После сенсационного прошлогоднего дебюта musicAeterna заработала в Зальцбурге кредит доверия, но одно дело — успех оттачиваемого от представления к представлению оперного спектакля (даже если это моцартовское «Милосердие Тита»), и совсем другое — девятисерийный концертный марафон, не предусматривающий права на ошибку. За всю недавнюю историю фестиваля сложнейший бетховенский цикл исполнялся в Зальцбурге лишь дважды: в 1994-м им дирижировал Николаус Арнонкур, в 2009-м — Пааво Ярви.
Консервативную австрийскую публику Курентзис отправил в нокаут в первом же раунде — желанный эффект был достигнут в финале Девятой, когда сыгранное на грани слышимости начальное проведение темы оды «К радости» заставило полуторатысячный зал Скального манежа в прямом смысле затаить дыхание. На следующий день только и говорили, что о радикализме греческого маэстро и об ураганных темпах, которых musicAeterna придерживается даже в медленных частях симфоний — хотя ничего экстремального в пермском метрономе не было и в помине.
Выполняя авторские темповые указания, Курентзис шел наперекор позднеромантическим трактовкам, присягая на верность вполне почтенной традиции HIP (Historically Informed Performance), исторически информированного исполнительства. В конце концов, именно таких сверхвысоких скоростей достигали в бетховенских симфониях еще The London Classical Players и Роджер Норрингтон, этапной интерпретации которого нынешним летом исполняется двадцать лет.
Курентзис учел опыт предшественников — от Брюггена до Хогвуда, от Гардинера до Херревеге,— но одновременно подчеркнул дистанцию, отделяющую его прочтение от предыдущих поколений HIP’арей. Оттолкнувшись от строгого следования стилю эпохи, он вывел бетховениану к новым рубежам, обновив и обогатив исполнительский канон практикой свободного, подчас весьма рискованного и всегда пристрастно-индивидуального поиска.
Работая с небольшим оркестровым составом, Курентзис заставил звучать его как большой симфонический организм, не потеряв при этом в редкостной даже для аутентистов прозрачности, камерной выделке фактуры, когда отчетливо слышен каждый инструмент. Группы спорят друг с другом, наступают на пятки, будто у музыкантов земля горит под ногами: такого пестрого, цветастого, зашкаливающе экспрессивного, темброво и динамически разнообразного, но вместе с тем мужественного и волевого Бетховена, как во Второй, Третьей и Восьмой у musicAeterna, в Европе не слышали, кажется, никогда. Прошедший на пределе человеческих возможностей (пять концертов за девять дней), зальцбургский марш-бросок прозвучал впечатляющей заявкой, декларацией о намерениях. Реализовывать ее Теодор Курентзис планирует в ближайшие годы на Sony Classical — первый альбом будущего цикла, с Седьмой и Пятой симфониями, пермяки записали в середине июля в венском Концертхаусе.