Вчера в Чечне прошел референдум по проектам чеченской конституции и законов о выборах президента и парламента республики. По данным на 18.00, на участки пришло 79,63% избирателей. Вместе с ними в голосовании пытался принять участие и житель Грозного корреспондент Ъ МУСА Ъ-МУРАДОВ.
Наблюдать за референдумом в Чечню приехало около 150 российских и более 20 зарубежных журналистов. Поэтому две охраняемые грозненские гостиницы оказались заполнены до отказа. Пришлось остановиться в частной гостинице "Кавказ", где для Грозного оказались просто шикарные условия: отдельный номер, свет, газ, горячая вода и даже телефон. Правда, отсутствовала охрана. Когда к концу дня персонал разошелся по домам, в гостинице остался только завхоз Заурбек Асламбеков.
— Зовите меня просто Петрович, это мое прозвище,— сказал он.— И ничего не бойтесь. Если что, будем отстреливаться.
Петрович оказался видавшим виды человеком. Например, он утверждал, что присутствовал при ампутации ноги Шамилю Басаеву в Алханкалинской больнице и даже держал в руках эту самую ногу после того, как ее отрезали.
Утром я направился на ближайший к гостинице участок #369, расположенный в подвальном помещении разрушенного дома на перекрестке улиц Дагестанской и Розы Люксембург. У входа толпилось с десяток человек и еще несколько вооруженных сотрудников милиции. Увидев в моем паспорте грозненскую прописку, меня сразу пропустили. Но в списках избирателей моей фамилии не было. "Давайте мы вас внесем в дополнительный список",— предложила сотрудница участковой комиссии. Я отказался: мне хотелось проголосовать на своем участке. "Вы прописаны в Ленинском районе, а это Заводской",— объяснил мне глава участковой комиссии Вахид Хасимиков. Он рассказал, как проходит голосование: к 10.00 на его участке из 1400 избирателей проголосовало 236.
В числе первых на участок пришел Рашид Мантуев.
— Вы проголосовали за конституцию? — спрашиваю.
— Это неважно, как я проголосовал,— говорит Рашид.— Я лично пришел сюда в знак протеста. Почему кто-то должен диктовать, что мне делать или нет, пугать? Теперь вот первый раз решили поинтересоваться нашим мнением,— и собеседник сделал неприличный жест рукой.
До следующего участка, расположенного на территории Ленинского района, идти примерно полчаса. Обычно забитый машинами проспект Победы был непривычно пуст. На каждом перекрестке стояли наряды местной милиции, а у здания республиканского управления связи — БТР и несколько автоматчиков. Когда до них оставалось метров двести, раздался мощный взрыв. Милиционеры сразу перекрыли дорогу. Ровно через пять минут раздался еще один взрыв. "Да это саперы взрывали,— объяснил потом милиционер.— Не смогли обезвредить заложенные боевиками фугасы, поэтому пришлось подрывать".
На проспекте Победы вдоль дороги выстроилось около ста пожилых чеченок с плакатами "Требуем наказать Буданова там, где он совершил преступление!", "Верните наших сыновей" и фотографиями пропавших во время зачисток родственников. Узнав, что я журналист, женщины начали кричать: "Мы не против референдума, помогите найти наших сыновей! Пусть нас не убивают!"
Женщины припасли и плакаты с надписями на английском: "Детям нужен мир". Видимо, они рассчитывали, что их увидят зарубежные журналисты и международные наблюдатели. Однако иностранцев в целях безопасности возили под усиленной охраной в машинах с затемненными стеклами по заранее определенным маршрутам, и пикетчиков на их маршруте не оказалось. Один из демонстрантов, выйдя из-за спин женщин, произнес монолог о независимости Чечни, который завершил утверждением: "Чеченцев надо занести в Книгу рекордов Гиннесса как уникальную нацию". Пикетчиков поприветствовал водитель легковушки: "Да поможет вам Аллах!" Другие солидарность с митингующими выражали продолжительными сигналами. Через час митингующие разошлись: кто-то сообщил им, что подъезжают наряды милиции.
Участок #377, расположенный в 7-й школе по улице Первомайской, накануне ночью обстреляли. Снаряд гранатомета, попав в окно второго этажа, прошел сквозь две стены. Две комнаты полностью выгорели, но никто не пострадал: охранявшие участок милиционеры находились на первом этаже, а все документы, в том числе бюллетени, были спрятаны в подвале. На участке избирателей оказалось гораздо меньше, чем чиновников районной администрации и охранников. Однако, по словам главы участковой комиссии Хамзата Кукаева, к 12.00 проголосовало уже 560 человек.
Моей фамилии в списках опять не оказалось, хотя до войны я жил через улицу от этой школы. "Ваш дом давно снесли, и поэтому вы не попали в список",— объяснили мне сотрудники комиссии. Другую версию изложил знакомый грозненец: "За месяц до референдума в Грозном проводились тотальные проверки паспортного режима. Военные заходили в каждый дом и переписывали данные паспортов всех совершеннолетних жителей. Делали это очень вежливо, про оружие не спрашивали. Ты под такую зачистку не попал, поэтому и не оказался в списках".
В полдень на специальном брифинге председатель чеченского избиркома Абдул-Керим Арсаханов подвел первые итоги голосования. Наибольшую активность проявили жители двух самых отдаленных горных районов Чечни — Веденского и Шаройского. На родине Шамиля Басаева к 10.00 проголосовал 41% избирателей, а в Шаройском районе, на границе Грузии и Дагестана, свой долг выполнили 47% избирателей. К 18.00 руководители избиркома объявили, что референдум состоялся.