|
"Любой цирк может быть рентабельным" |
 |
| Фото: СЕРГЕЙ МИХЕЕВ, "Ъ" |
— Российские цирки навсегда стали убыточными?
— Надеюсь, что нет. А если это сейчас так — значит, что-то не работает: дирекция, продюсеры или артисты. И я на любом уровне готов доказывать, что любой цирк может быть по крайней мере рентабельным.
— А ваш цирк прибылен?
— Конечно. А за счет чего мы тогда живем и развиваемся? Если бы мы всю прибыль не вкладывали в собственный бизнес, то я, наверное, уже на своем самолете летал бы. В прошлом году мы заплатили 22,5 млн рублей налогов. Разумеется, и расходы велики. За год только в постановки мы инвестируем $350 тыс. Чтобы запустить новую программу, нужно потратить где-то $60 тыс. Сейчас мы на детские каникулы собираемся реализовать проект "Волшебник изумрудного города" с Андрисом Лиепой. Он будет стоит $150 тыс.
По характеру нашей деятельности мы не являемся коммерческим предприятием, потому что деньги инвестируем сами в себя, а не в банковский капитал или недвижимость. Это реинвестирование необходимо, чтобы развиваться и поддерживать планку, которую мы сами очень высоко задрали. Я говорю не только об искусстве. Каждый год мы тратим на ремонт здания $50-60 тыс., именно поэтому оно и находится в отличном состоянии. У нас самое современное свето-звуковое оборудование. Может быть, оно и не лучшее в мире, но точно на высшем мировом уровне. И сегодня Цирк на Цветном бульваре один из лучших в мире.
— За счет чего у вас такая большая прибыль?
— У нас почти каждый день аншлаг, есть гастрольная деятельность, есть номера, которые мы как агенты продаем, занимаемся торговлей, сдаем в аренду недвижимость. Разумеется, сдаем площади, которые не используются для нужд цирка, поэтому в здании есть ресторан и клуб.
— Сдаете цирк под частные закрытые мероприятия?
— Да. У нас проходили соревнования по боксу, дзюдо и армрестлингу; в цирке регулярно отмечают еврейские праздники, например Пурим. Аренда цирка равняется стоимости аншлага, то есть арендатор выкупает у нас всю билетную книжку и организует то, что хочет. Бывает, что компании арендуют цирк для целевых спектаклей, празднуют у нас свои дни рождения. Все это нормальная мировая практика. Единственный цирк в Париже вообще работает в основном для таких вечеров — например, свои показы там устраивал Жан-Поль Готье.
— Сколько стоит поднять занавес?
— Около $4,5 тыс. Но за вечер мы зарабатываем гораздо больше. Сколько именно, сказать трудно потому, что день на день не приходится. Очень важен фактор сезонности: например, летом иностранцы очень хорошо покупают сувенирку — майки, цветные носы или уши, а зимой выручка от торговли падает. Разумеется, во время школьных каникул сборы резко возрастают.
— Значит, люди не перестали ходить в московский цирк. А в провинции?
— В провинциальных цирках руководству легче сдавать площади в аренду, чем заниматься ремонтом, светом, звуком, кормами, артистами, животными, транспортом. Поэтому среди сорока российских цирков благополучными я бы назвал лишь пять: наш, на проспекте Вернадского, Питерский, Казанский и Екатеринбургский. Остальные живут по принципу либо "бедно, но чисто", либо это просто руины, в которых не то что работать — находиться страшно. Но интерес зрителей к цирку все равно есть. У нас сейчас программа катается по Сибири, и залы всегда полные. Просто надо уметь продавать билеты, работать с властями. Многие местные начальники уже стали понимать, что цирк может быть важным козырем в региональных избирательных кампаниях. Мы приехали в один город с шапито, я встречаюсь с мэром, и он мне говорит: "Вот вы приехали в наш город..." А я ему объясняю, что ему выгодно представить дело так, что это он пригласил нас в свой город и таким образом проявил заботу об избирателях. Может быть, он и не может повысить зарплату и сделать жизнь легче, зато он попытался сделать ее веселей. Это часть избирательной кампании, потому что весь его электорат не в оперном, не в драматическом театре и даже не в кино, а именно в цирке.
И если в город приезжает цирк, это выгодно всем, причем нам даже не надо, чтобы город помогал деньгами, пусть поможет с организацией, а мы уж обеспечим качественное шоу. Когда мы приезжаем, никто не верит, что это настоящий Цирк Никулина, потому что этот брэнд в свое время использовали все кому не лень: какая-нибудь программа с пьяным дрессировщиком, клоуном-пенсионером и парой ободранных собак. Люди другого цирка практически не видят. Но благодаря нашему шапито качественное шоу можно организовать практически в любом городе.
— То есть и сейчас цирки могут на равных конкурировать за зрителя с театром и кино?
— Цирк не конкурирует с кино или театром. Цирк — это очень своеобразная вещь. Можно выбирать: пойти в "Ленком" или в "Табакерку", на американский блокбастер или европейский фестивальный фильм, но выбор — пойти в цирк или в кино,— нет такого. Люди идут в цирк целенаправлено, чтобы устроить детям праздник. Для детей цирк — это веселое красочное впечатление, а взрослые люди понимают, что это еще и самое честное искусство, в котором нельзя схалтурить. В цирке сразу видно, чего ты стоишь. В театре есть термин "в полноги сыграть" — актеры всегда могут прикрыть друг друга,— а в цирке нельзя сделать половинку сальто-мортале.
— Вы много говорите о детях. То есть в принципе вы согласны со стереотипом, что цирк — это искусство для детей?
— Да, кончено, цирк в первую очередь для детей. Семь лет назад, когда мы работали в Японии, параллельно с нами выступал всемирно известный Цирк де Солей, который тратит на свои шоу миллионы долларов. Но японцы, которые по своему менталитету близки детям, говорили, что наше шоу лучше, так как оно детям понятнее. Я с этим согласен: в цирке главное — чтобы детям нравилось. Но все-таки очень важно, чтобы и взрослым было интересно.
В цирке есть правило: даже когда делаешь сугубо детскую программу, например елку, обязательно надо вставить несколько номеров для взрослых, чтобы они не скучали. Девушки в откровенных костюмах, для пап, или, наоборот, в мехах с кружевами, чтобы и мамам было на что посмотреть.
— Какие цирковые жанры пользуются наибольшей популярностью у детей и взрослых?
— Животные и клоуны. Первый вопрос, который задают нашими администраторам, когда звонят,— "А какие животные в программе?"
— Все ждут от цирка животных, но в то же время многие вообще не ходят в цирк, потому что животных жалко...
— Все от человека зависит. У меня сейчас дрессировщик каждый день по двору гуляет со своим тигром на поводке, в мячик с ним играет. И видно, что тигру в кайф здесь находиться. Или дрессировщик обезьян Азиз Аскарян — он просто живет со своими обезьянами, носит их к себе домой, если они болеют, кормит с ложечки, вызывает им "скорую". Кто-то, может, и бьет своих медведей ломами, но это совершенно бессмысленно, этим все равно нельзя чему-то научить животное, можно только испугать.
Жесткость должна быть, но ведь определенная жесткость нужна и при воспитании детей. Просто один отец может шлепнуть ребенка, а другой его избивает. А нормы по содержанию животных, которые под нажимом "зеленых" приняли на Западе, соблюдать просто нельзя. Там клетка для медведя должна быть с манеж. А что делать, если медведей пять? Цирковому животному не нужно быть на свободе, оно не привыкло к ней. Поэтому в зоопарках за большими вольерами есть маленькие комнатки, где животные спят. Дикое животное не будет спать в большом пространстве: ему страшно. Цель всех этих норм — убрать животных из цирка.
— Ну, надеюсь, до этого не дойдет. А что, по-вашему, является самым важным в современном цирке?
— В любой программе должен быть ритм: жизнь ускорилась, и сейчас вялое действо никто смотреть не станет. Очень важно качество оформления номеров — сильный номер может потеряться, если его плохо оформить, а из среднего можно сделать конфету. В программе должна быть история, простой набор номеров уже не очень интересен. Она может быть очень простой, но зрителю важно следить за каким-то сюжетом, рассказанным языком цирка.
Артисты цирка должны не просто делать трюки, но еще и быть актерами, нести какой-то образ. Мы отходим от рекордов, от спорта. Раньше цирк напоминал Олимпийские игры, а теперь он больше тяготеет к искусству.
— За последние годы мы свои позиции в спорте несколько сдали. А в области цирка?
— В массе своей наши артисты лучше и уж точно не хуже, чем их западные коллеги. Поэтому если привезти сюда западное шоу, то оно не сильно будет отличаться от нашего спектакля. Правда, может быть, будут жанры и номера, которых у нас просто нет, но качественной разницы не будет. В любой цирковой шоу-программе мира 80% артистов — это наши и китайцы. Китайцы в последнее время вообще очень сильно продвигаются. Во многом потому, что они постепенно стали отходить от своего оформления, которое западному зрителю кажется нудноватым. Они стали приглашать европейских и американских режиссеров, балетмейстеров, дизайнеров, композиторов, и китайское представление стало намного интереснее смотреть.
Но и мы по качеству своих позиций в мире практически не потеряли. Правда, сама марка "советский" или "московский цирк" опущена ниже канализации. Просто в 90-е годы на Запад рвануло множество артистов, которые и здесь-то не могли найти работу. И все они назывались "звезды советского цирка". Зрители в этом брэнде разочаровались, и сейчас западные промоутеры даже не хотят его использовать.
— По образованию вы журналист. Профессиональных цирковых людей не смущает, что ими руководит человек, изначально цирком не занимавшийся? Вам вообще легко работается?
— Я называюсь художественным руководителем цирка, но вообще-то я простой топ-менеджер и стараюсь никогда не командовать своими режиссерами или артистами, которые специально обучены делать цирковое представление. Мое дело — чтобы они получали зарплату, заключали контракты, чтобы сюда ходила публика. И корабль плыл. Я могу вмешаться в спектакль на правах зрителя. Никто не хочет, чтобы было хуже, все хотят, чтобы было лучше.
А в том, чем занимаюсь я, ничего сложного нет. В управлении цирком не существует особенно сложных профессиональных навыков, как в резьбе по дереву, починке машин или хирургии. Для того чтобы объяснить функции руководителя, я приведу один пример. Зачем нужен капитан на корабле? Корабль ведь и так плывет, матросы драят палубу, кочегары уголь бросают, штурман прокладывает курс, стюард еду разносит, кок ее готовит. Капитан нужен на судне на случай катастрофы — только тогда он оказывается на корабле важным и в то же время крайним.