Представители Константинопольского патриархата квалифицировали анафему, наложенную Русской церковью на гетмана Ивана Мазепу за предательство, как «неканоническую» и заявили, что никогда не признавали ее. Что это за прецедент и что за ним может последовать?
Авторы этой старинной гравюры, на которой изображены эпизоды из жизни будущего гетмана Мазепы, и не догадывались, что приключения героя затянутся еще на три века
Фото: Mary Evans / DIOMEDIA
В том, как архиепископ Телмисский Иов, представитель Константинопольского патриархата при Всемирном совете церквей, оспаривает анафему, которую Русская церковь наложила на Мазепу 12 ноября 1708 года, еще до Полтавской битвы, примечательнее всего посыл. Обратите, мол, внимание, братья и сестры, что с точки зрения церковной этики, гетман был добропорядочный христианин. Это — тезис.
Далее — доказательства. Уже в эмиграции, на чужой земле, он исповедовался у православных священников, а перед смертью (309 лет назад — 22 сентября 1709-го) получил отпущение грехов, был отпет и похоронен по православному обряду. «Впоследствии его перезахоронили в городе Галац на Дунае,— продолжает иерарх,— местный митрополит отслужил заупокойную службу по скончавшемуся гетману. Этот митрополит был иерархом Вселенского патриархата. Итак, можем говорить, что Иван Мазепа умер как верующий Матери-Церкви Вселенского патриархата».
Архиепископ Иов приводит еще один довод — географический. После поражения Ивана Мазепы «в борьбе за независимость Украины и разрушения Петром I Запорожской Сечи», в период c 1711 по 1734 год, напротив современного города Херсона возникла новая Запорожская Сечь, духовенство которой также подчинялось Вселенскому патриархату. «То есть,— следует вывод,— все эти территории современного юга Украины не только не входили в состав Российской империи, но и оставались в юрисдикции Вселенского патриархата. Поэтому действие акта 1686 года (об этом — ниже.— «О») на них никоим образом не распространялось».
Мораль, к которой подводит нас архиепископ Иов (фигура, к слову, весьма интересная: в миру — Игорь Геча, родился в Канаде в семье иммигрантов из Галиции, доктор богословия и профессор Парижского католического института) такова, что Русская церковь с этой своей анафемой Ивашке Мазепе влезла вообще на каноническую территорию хоть и сестринской по вере, но все же чужой церкви. А коли так, то у патриарха Варфоломея и его подзащитных на Украине козыри и в самом деле неслабые.
Это в наших глазах гетман предал страну, которую сам называл Отечеством, но кому наше Отечество, былое и нынешнее, не дорого, тот и бровью не поведет. Предал царя, ну и что?
Церковь не судит своих чад за политический выбор. Он же хотел вiльну Украину отстоять, свое истинное Отечество! Тут можно спорить до хрипоты. Поэтому лучше перейдем к историческим датам и границам.
Древняя Руина
Гетманом Войска Запорожского обеих сторон Днепра — повторяю: обеих! — Мазепа стал в 1687 году. А годом раньше произошло событие, к которому при жизни он касательства не имел, зато 300 лет спустя оно даже на том свете его касается. Итак, в 1686 году русская церковь добилась, наконец, перевода Киевской митрополичьей кафедры под свою юрисдикцию.
Было много несогласных и тогда (хотя теперь, пожалуй, их даже больше): вот и отняли «клятые москали» у Украины еще одну ее историческую «вольность»! Да заодно отщипнули часть канонической территории и у Вселенского патриархата. Причем произошло это без константинопольского томоса (так называют указы предстоятеля по принципиальным вопросам), в таких случаях обязательного. Почему так случилось? Шла борьба, и тянуть уже было нельзя, о чем Москве постоянно напоминал гетман Сагайдачный, предшественник Мазепы: на Киевскую митрополию посягали ставленники униатской, а точнее римской, церкви, и не только из соседней Польши, но и из самого Константинополя. Там тоже шла нешуточная борьба православия истинного и того, что склонялось к Риму благодаря вездесущим иезуитам. Не правда ли: любопытная просматривается связь событий тогдашних и нынешних?
В итоге патриарх Дионисий IV желанный томос русским послам задним числом все-таки дал, за что и был свергнут. А получила патриарший томос Москва уже после того, как ее избранник митрополит Гедеон занял Киевский митрополичий престол — за него проголосовали иерархи с обеих сторон Днепра. Гедеон, кстати, был епископом Луцким, но бежал из Польши — там его под страхом смерти принуждали принять униатство.
Все это не аргументы, настаивают сегодня иерархи Вселенской церкви, так как канон был нарушен: распространяя юрисдикцию на Киевскую митрополию, Москва действовала без согласия Вселенского патриарха, а раз так, то Варфоломей вправе поправить своего далекого предшественника Дионисия. На это есть контрвозражение: в уложениях древних соборов еще единой христианской церкви есть правило, которое гласит, что 25 лет спустя любое решение церковной иерархии уже необратимо. А тут целых 300 прошло!
И все же — с чего это вдруг? Стоит напомнить: первой анафему с Мазепы сняла Украинская православная церковь Киевского патриархата (УПЦ КП) — еще в начале 1990-х. Теперь вот ее примеру последовала церковь Константинопольская. Согласитесь, чем-то это все сильно напоминает взаимные визиты друг к другу и объятия вселенских патриархов и римских пап, давно отменивших обоюдные анафемы 1054 года, которые раскололи христианство на тысячу лет. Спустя тысячу лет это выглядит как частные решения первосвященников двух церквей, сколько бы ни называли они эти взаимные прощения экуменизмом «по любви». Уже два предшественника Варфоломея, Афинагор и Димитрий, признали первенство римских пап в глобальных делах христианского мира, смиренно оставив за собою лишь вторую и явно подчиненную роль. Булла первее томоса, Третий Рим отжил свое, а Четвертому не бывать — вот и весь христианский экуменический диалог.
Еще пара штрихов. К моменту избранию Мазепы в гетманы закончилась страшная Руина — 30-летняя гражданская война, истерзавшая оба берега Днепра, особенно правый: он надолго превратился в пустыню. За жизнь, которую вернул Мазепа родной земле, и ценил его так высоко царь Петр. Оставим в стороне «политический выбор» Мазепы, патриотические побуждения, высокие или низкие — на то Божий суд, если человеческий не справляется. Увы, оказалось, что с приходом такого способного хозяина, или, по-нынешнему, менеджера, в землю опять были брошены семена смуты, или, по-украински, руины, как назвал ее современник Мазепы, один из первых украинских историков Самойло Величко. А народ добавил к руине свое название — «проклятая мазепа».
Уже к слову: это не царский режим, а гетман Мазепа Иван Степанович ввел на обоих берегах Днепра сначала двухдневную барщину для крестьян, которая к концу его жизни разрослась мало-помалу до пятидневки. За время своей русской службы только в Малороссии он стал владельцем 19 654 дворов и еще 4117 дворов в России, вместе это составляло больше 100 тысяч душ. Что же удивляться «проклятой мазепе», как и «ордену Иуды», который в память о Мазепе распорядился изготовить царь Петр? Впрочем, эти исторические каноны в независимой Украине исправили, не дожидаясь томосов, еще в 1996 году, при введении новых денежных знаков. Изображение гетмана Мазепы украсило 10-гривенную купюру, а гетман Хмельницкий (объединитель с Россией) удостоился лишь 5-гривенной.
Партия в три руки
Нельзя не задаться вопросом, почему для исполнения возлюбленной мечты киевской власти — собрать под одной автокефальной крышей всех православных верующих Украины, рассеянных ныне по приходам трех недружных церквей,— ей первым делом пришлось хлопотать не об автокефалии, а об отмене анафемы на гетмана Мазепу? Какая связь между этими двумя задачами? И случайно ли постоянный глашатай от Константинопольского патриархата при Всемирном совете церквей архиепископ Иов в публичных заявлениях сосредоточился на гетманской анафеме — «она была наложена по политическим мотивам и не имела никаких вероисповедных, богословских или канонических причин». При этом о вожделенной автокефалии для единой украинской национальной церкви он говорить не спешит.
Правда, церкви такой на Украине еще нет и в помине. Но то громкое эхо, которое подхватило сентябрьские заявления архиепископа и будоражит православных не только Украины, но и всего мира, говорит, что перед нами хорошо разыгранная партия. Да, церкви такой на Украине еще нет, но фундамент для нее уже роют. И если пять президентов Украины целую четверть века лишь вели рекогносцировку общественного мнения, готовя площадку для «единой автокефальной», то Вселенский патриарх Варфоломей сделал к ней решительный шаг.
«Мы вышли на финишную прямую» — так оценивает его президент Петр Порошенко. У главного игрока этой партии вид до сих пор был просительный, так же как и у его подопечного «патриарха всея Украины» Филарета (Денисенко), главы УПЦ КП, но после благословения Вселенского патриарха оба светятся. На сайте президента Украины даже можно прочесть отчет о встрече с послом США по вопросам международной религиозной свободы Сэмюэлем Браунбеком. «Мы гордимся, что имеем достойное состояние религиозной свободы в Украине, которое гарантируется Конституцией и Законом о свободе совести и религиозных организациях, а также традиционно высоким уровнем толерантности». На что гость ответствует: «Соединенные Штаты и в дальнейшем будут поддерживать Украину в борьбе за восстановление суверенитета и территориальной целостности и вправе иметь единую Украинскую автокефальную православную церковь».
Если эту американскую модель выразить аббревиатурой, получится УАПЦ. Но церковь с таким именем существует еще со времен Украинской центральной рады (1917–1918)! Правда, за сто лет так и не добилась признания ни одной из 15 поместных православных церквей, а дома не набрала даже пятипроцентного авторитета (на сентябрь 2016 года в ней состояли 4,6 процента православных верующих). Строить на столь зыбком фундаменте национальную церковь, понятно, рискованно. Вот почему у патриарха Филарета, главы другой неканонической православной церкви, уже существует домашняя заготовка. Тут лучше процитировать «Украинскую правду»: «Патриарх Филарет заявил, что Московского патриархата на Украине больше не будет, а ЕППУЦ (Единая православная поместная Украинская церковь.— «О») станет самой большой Церковью в мире».
Чтобы реализовать эту модель, строителям ЕППУЦ надо собрать под одной крышей прихожан всех трех православных церквей: филаретовской УПЦ Киевского патриархата (25,3% верующих по данным Института социологии НАН Украины), и УАПЦ (повторяю, 4,6%), и, главное, УПЦ Московского патриархата (39,4%). По плечу ли задача? Состоявшиеся недавно в Киеве два крестных хода в честь 1030-летия Крещения Руси — 250 тысяч человек в колоннах Украинской церкви Московского патриархата и около 60 тысяч в колоннах двух неканонических церквей явили такой контраст, что продолжение предсказать нетрудно: меньшинство-то побежит в ЕППУЦ, а вот большинство туда придется загонять.
Задача не из простых. А если еще принять во внимание, что за годы самостийной Украины (с 1991-го) подавляющее меньшинство захватило у подавляемого большинства уже около 3 тысяч приходов и при этом не раз проливалась кровь, так «объединение» и вовсе грозит чем-то вроде новой руины.
Пары недель, прошедших после того, как стало ясно, что Фанар (в этом пригороде Стамбула располагается резиденция Константинопольского патриархата) готовит для Киева автокефалию, хватило, чтобы буквально потрясти православный мир. Представители Московской патриархии оценили такую позицию как «дикую», к их оценке присоединилась и Элладская (Греческая) поместная церковь. Остальные думают, взвешивают. Но достаточно и одного исключения, чтобы уронить тысячелетний канон, обязывающий все поместные церкви принимать только согласованные решения. Увы, за долгую историю православного мира этот канон нарушался не раз, и каждый раскол, даже залеченный, дает фантомные боли. Но на сей раз он все больше приобретает контуры разрыва христианских церквей в 1054 году.
По существу, это большая премьера. Удар наносится не только по России и по Украине, а по одной из уникальных мировых цивилизаций, которых, согласно знаменитому британскому историку Арнольду Тойнби, на свете всего-то шесть. Стремясь не довести до такой развязки, Русская православная церковь заявила, что остается в евхаристическом общении с Константинопольским патриархатом, но временно прекращает богослужебные поминовения его первосвященника. Мяч отправлен предводителю фанариотов и тем, кто за ним. Но какие же побудительные причины для расколов на самой Украине?
Ересиарх и «самосвяты»
Тут я кое-что вспомнил и, достав свои старые публикации и блокноты, вернулся на 27 лет назад. В стране еще шла перестройка, пафос которой уже выдохся в унылых очередях. Жить СССР оставалось полгода: Горбачев торжественно встретился с папой римским и обещал восстановить в правах Греко-католическую церковь. А в октябре 1990-го Верховный совет СССР принял Закон о свободе совести и религиозных организациях. Летом 1991-го меня, обозревателя «Литературной газеты», командировали в Киев, чтобы обсудить его плоды с митрополитом Киевским и всея Украины, предстоятелем Украинской православной церкви Филаретом (ныне, напомню, главой УПК КП). Вот цитата из интервью июня 1991-го.
«— "Раскол" между религией и атеизмом в СССР постепенно преодолевается в пользу свободы совести, свободы веры… Но почему же тогда так резко обозначился раскол между тремя церквями на Украине, две из которых только-только возродились?
Филарет: У нас демократия получила в некотором роде характер вседозволенности. На этой почве возник, с одной стороны, конфликт с Греко-католической (униатской) церковью, с другой стороны, с автокефальной церковью. Да, мы понимаем, что каждый третий верующий на Украине — униат. Но почему же, едва только новый закон вступил в силу, они перешли в открытое наступление на православную церковь? В итоге наша церковь лишилась очень многих храмов. В Тернополе раньше мы имели 5, в Ивано-Франковске — 5 храмов, сегодня же — ни единого. Во Львове, где нам принадлежало 17 храмов, у нас отняли все, в том числе собор Святого Юра и резиденцию, и только благодаря нашей настойчивости мы вернули один храм.
Однако новые политические силы, делавшие ставку на возрождение Греко-католической церкви в западных областях Украины, очень скоро убедились, что в ее лоно возвращается не столь уж большое число верующих. Тогда-то они и ухватились за возрождение так называемой Украинской автокефальной церкви как "истинно национальной". Не православные верующие были инициаторами ее возрождения, а политические, нецерковные силы, выступающие за отделение Украины от СССР. Этим силам нужна была православная церковь, которая порвала бы всякие связи с Москвой. А теперь вникните в цифры. Всего у Украинской автокефальной церкви на 1 января 1991 года было 1043 прихода, из них 1033 в Галичине и только 10 — на остальной территории Украины. Автокефальная церковь оторвала от Украинской православной церкви приходы только в Галичине».
Представить, что мой собеседник сам уйдет в раскол сразу же после такого интервью, было непросто. Но это уже факт. Если в советское время на Украине «бодались» друг с другом три украинские церкви, то после распада СССР их стало четыре — прибавилась еще и «церковь Филарета». Как это произошло?
По всему, дело в карьере. Вот свидетельство митрополита Харьковского и Богодуховского Никодима (Руснака): когда в июне 1990 года архиерейский собор выбрал трех кандидатов на опустевший патриарший престол, среди них был и Филарет. «Он пошел накануне выборов к Лукьянову А. И. (председателю Верховного совета СССР.— «О») и говорит, что есть договоренность с ЦК, что именно он будет патриархом. На что Лукьянов ответил: „Михаил Антонович, теперь мы вам не можем помочь: как решит собор, так и будет". Ни председатель Верховного совета СССР, уже последний, ни руководство КГБ, тоже последнее (в этом случае Никодим не назвал никаких имен) на помощь не пришли. На выборах победил митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий (Ридигер), он набрал вдвое больше голосов, чем Филарет».
Знал бы я эту тайну в момент интервью, спросил бы, как же можно говорить такие правильные слова с думой о новом расколе? Тогда казалось: со мной говорил защитник веры, хранитель устоев, преданий. А на деле несостоявшегося патриарха жгла обида, которая и довела его до титула, как говаривали в старину отцы церкви, ересиарха. А уж как только Верховный совет УССР провозгласил независимость Украины и ее народ избрал себе первого президента, тотчас нашелся и иерарх, готовый взвалить на свои плечи строительство самостийного храма для самостийной державы. Рыть для него фундамент было еще слишком рано, но и определиться со стройплощадкой уже дорогого стоит.
Следует отдать должное первому президенту Украины Леониду Кравчуку: взвесив все «за» и «против» в отношении самостийной церковной структуры, он с профессионализмом бывшего секретаря ЦК КПУ по идеологии сделал правильный вывод: как ни важно иметь пастыря, но без овечек он может мало. В Киеве, например, у раскольников-автокефалистов были на ту пору всего три общины, у униатов — одна. Богослов и историк Владислав Петрушко, написавший не одну книгу о самопровозглашенных церквях Украины, нашел для них очень емкое слово: «самосвяты». Вот наглядный пример того, как они рождаются на свет и какие полуверы-полуереси производят. Эпизод (Владислав Петрушко приводит его в своей книге) значителен уже потому, что вознес Филарета на патриаршую кафедру. В октябре 1995-го во Владимирском соборе прошел «архиерейский собор» УПЦ КП, в нем приняли участие 25 архиереев от ее 27 епархий (7 из них за рубежом), не считая присланных ими делегатов. Было выдвинуто аж девять кандидатур для предстоящих выборов лидера.
И вот кульминация: восемь из девяти снимаются с выборов, а трое из этих восьми даже заявляют о выходе из УПЦ КП вместе со своими епархиями. Более 700 приходов вдруг как не бывало, а это добрая половина всех общин Киевского патриархата — просто снялись и ушли к другому «патриарху», Димитрию Яреме, тогдашнему главе автокефальной церкви! Зато Филарет обрел титул «патриарха», с чем его тут же поздравил Греко-католический кардинал Мирослав Иоанн Любачивский, выразив надежду на скорое воссоединение не только всех православных, но и униатов Украины. Как бы благостно ни звучало, есть опасение, что в начатом большом походе за единую национальную церковь «самосвяты» нынешним расколом не ограничатся.
Об этом уже думают в Киеве. Достаточно сказать, что бывший советский Закон о свободе совести на Украине хоть и жив, но год от года становится все жестче. Правда, «самые демократичные» ужесточения все-таки удалось остановить на пороге Верховной рады. В законопроекте, представленном «Блоком Петра Порошенко» и «Народным фронтом», предлагалось, к примеру, назначать митрополитов и епископов только по согласованию с органами власти. В другом проекте (от «Самопомощи»), пытались законодательно регулировать принадлежность лиц к религиозной общине. Была идея зафиксировать законом минимальное количество представителей религиозной общины, по числу которых может быть изменена подчиненность храмов. Предлагались, разумеется, и санкции против тех конфессий, что сотрудничают с религиозными центрами в России: мол, давайте наделим власть правом такую конфессию запрещать. Из-за петиций протеста, под которыми подписались 300 тысяч граждан Украины, затея отложена. Надолго ли?
«Самосвятам» пришлось притормозить, но если они получат томос из Константинополя, религиозных свобод в духе «тащить и не пущать» добавится. «Даже если после этого наступит глобальный раскол в православии,— цитирует Филарета "Украинская правда",— это не страшно, просто церкви молитвенно перестанут общаться. Но это можно назвать не расколом, а разделением. Нас же называют раскольниками, и ничего страшного не произошло. А после томоса от патриарха Варфоломея нас признают 12 из 15 церквей».
Но здесь Филарет о себе не забывает: «Предоставление томоса на автокефалию Украинской церкви будет автоматически означать снятие анафемы, которую Московский патриархат наложил на меня как главу УПЦ КП». Напомним, что к своей анафеме Филарет шел пять лет. В июне 1992-го архиерейский собор РПЦ постановил «извергнуть митрополита Филарета (Денисенко) из сущего сана, лишив его всех степеней священства и всех прав, связанных с пребыванием в клире». Вины за собой Филарет не признал и решению собора не подчинился, назвав его неканоническим и незаконным. В 1997-м последовала анафема.
Вот чтобы снять ее с себя «автоматически», и требуется томос, который не только предоставит автокефалию церкви, раскалывающей православие, но и снимет анафему с Мазепы. Для Филарета, который явно метит на то, чтобы возглавить раскольников, оправдание буйного гетмана — прецедент, который открывает путь на вершину новой церковной иерархии.
Время отлучать
Справка
Что такое анафема и кого ей предают
Анафема — высшее церковное наказание в Православной церкви. Она означает разрыв всяких отношений между церковью и человеком. По сути, анафема констатирует уже совершившийся факт: своими действиями человек оказался вне церкви и больше не ведет христианский образ жизни. Формально же, преданный анафеме не имеет права причащаться, его имя не может упоминаться за богослужением и его не могут отпевать по церковным обрядам.
Анафему часто путают с епитимьей — временным отлучением от церкви. В этом случае предполагается, что согрешившему нужно определенное время (его оговаривает священник), чтобы раскаяться, исцелиться и снова сделать свой путь к Богу прямым (покаяние переводится как «разворот»). При этом церковь о заблудшем может усиленно молиться. Кстати, Лев Толстой никогда анафеме не предавался. История, описанная Куприным в знаменитом рассказе «Анафема»,— выдумка. На самом деле Синод опубликовал Определение, в котором был зафиксирован факт «отпадения» Толстого от церкви.
В случае анафемы церковь никаких сроков не назначает. Ею церковь обозначает, что отчаялась дождаться от человека благоразумия и теперь единственный суд, который его ожидает,— суд Божий. Это чрезвычайно серьезное решение в православной традиции выносится соборно и провозглашается открыто. Тем не менее, если преданный анафеме раскается, церковь готова принять обратно. Правда, в истории такие случаи единичны.
Вообще, по канонам церковь может анафематствовать за две вещи: за ересь и за раскол. Ересь — это не просто глупость или ругательства в сторону церкви или Бога. Речь о разработанной концепции, которая серьезно искажает православное вероучение и потому вводит последователей в «прелесть» — то есть в заблуждение. Для того чтобы создать нечто подобное, нужен незаурядный ум и хорошее образование. Один из ярких примеров такой личности — ересиарх Арий. Он был предан анафеме на Первом Вселенском соборе в 325 году. Арий учил, что Христос — первое и совершенное творение Бога. Православные же уверены, что Христос имеет с Богом-Отцом одну сущность и именно это дает христианам основание верить в воскресение после смерти.
Раскол — это грех, который относится к разногласию не во внутренних, а во внешних вещах: учениях о догматах, таинствах и об обрядах. При этом истинность веры не нарушается. Главный грех раскола в том, что он разрушает единство церкви, которая, как верят христиане, есть Тело Христово.
Самый знаменитый раскол произошел в 1054 году, когда единая Вселенская церковь разделились на две. Тогда было разорвано литургическое общение: до сих пор католики и православные не могут причащаться друг у друга на литургии.
Существует третья причина анафематствования — политическая, когда церковь отлучала от литургического общения государственных преступников. Против подобных мер выступали самые различные церковные иерархи. Но тем не менее таких случаев было много как на Западе, так и на Востоке. В России, где традиционно была сильна «симфония государства и церкви», известно несколько громких политических анафем. В особом чине анафематствования они упоминаются как «Гришка Отрепьев», «Ивашка Мазепа», «Емелька Пугачев» и «Стенька Разин».
ХХ век тоже оказался богат на анафемы. Одна из самых известных произнесена святейшим патриархом Тихоном в 1918 году новой власти: «Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело: это — поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню гееннскому в жизни будущей — загробной и страшному проклятию потомства в жизни настоящей — земной. Властию, данной нам от Бога, запрещаем вам приступать к тайнам Христовым, анафематствуем вас, если только вы носите еще имена христианские и хотя по рождению своему принадлежите к Церкви Православной».
Если говорить о новейшем времени, то анафеме был предан известный правозащитник, диссидент Глеб Якунин. Его осудили за раскол и создание параллельной Апостольской церкви.
Одна из последних анафем в 1997 году была адресована Архиерейским собором Русской православной церкви бывшему иерарху Филарету (Денисенко). К тому времени, в ожидании покаяния и обращения, монах Филарет был лишен всех степеней священства и предупрежден о возможных последствиях его раскольнической деятельности. В соборном постановлении сказано, что «не имея священного сана, монах Филарет, к соблазну многих, дерзнул наименовать себя "патриархом Киевским и всея Руси-Украины"», своими преступными деяниями он продолжал наносить урон православию. Сейчас Филарет возглавляет самопровозглашенную Украинскую православную церковь Киевского патриархата.
Чтобы снять анафему, нужно пройти целый ряд довольно сложных процедур. В частности, человек должен обратиться в орган церковной власти, наложивший анафему, принести покаяние публично и доказать искренность своего решения. В истории были прецеденты посмертного снятия анафемы. По смыслу оно может произойти, если откроются факты, которые покажут, что анафема была наложена ошибочно. Так, в 1971 году Собор РПЦ снял анафему со старообрядцев, которые были прокляты как раскольники.
При этом само решение, кого предавать или с кого снимать анафему, остается, как правило, внутри поместной церкви и не является обязательным для других поместных церквей. Так, в 1965 году на Втором Ватиканском соборе патриарх Константинопольский Афинагор и папа римский Павел VI объявили о взаимном «снятии анафем». В ответ на это предстоятель РПЦ патриарх Алексий I направил в Стамбул телеграмму следующего содержания: «Телеграмма Вашего Святейшества, в которой Вы пишете о решении снять анафему 1054 г., нами получена. Ожидаем Ваших писем. Предварительно можем сообщить Вам, что рассматриваем решение Вашего Святейшества и Святого Синода Константинопольской Церкви как действие вашей Поместной досточтимой Церкви, обращенное к Церкви Рима. Богословского значения для всей Полноты Святой Православной Церкви этот акт, по нашему мнению, не имеет».