Осенние пулевые работы
Кем Владимир Путин показал себя в парке «Патриот»
19 сентября президент России Владимир Путин в подмосковном парке «Патриот» присутствовал при закладке камня в строительство главного храма вооруженных сил РФ, а потом в стрелковом центре «Калашников» взял в руки снайперскую винтовку и начал стрельбу. С подробностями из Подмосковья — специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников.
Патриарх Кирилл прислушивается к каждому слову президента Путина
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
Стрелковый центр «Калашников» в парке «Патриот» — новое сооружение в этом гигантском Диснейленде для взрослых и неслабонервных.
И прежде всего это стрелковый клуб «Калашников» со стрельбищем, на котором можно использовать все, что придет в голову человеку, у которого есть необходимость или, например, потребность выстрелить. Это может быть боевое, тактическое, охотничье или спортивное оружие.
Обогреваемые стрелковые позиции, то есть чувствуешь себя как в кабинете, стреляя из открытого окна и сидя за столом: что может быть выше для чиновника, который проводит за таким столом все свое рабочее время и большую часть этого времени думает именно о том, что пора уже наконец распахнуть окно, достать из шкафа что-нибудь стоящее — и сделать уже так, как считаешь нужным.
Здесь же раздевалки с душевыми комнатами, оружейный магазин, ресторан с летней верандой — нет, концерн «Калашников» думает о человеке с ружьем по крайней мере не меньше, чем о самом ружье.
Владимира Путина тут ждала выставка последних достижений концерна.
Первой на его пути должна была встать «Стена».
— Это устройство для работы с агрессивно настроенными гражданами,— объяснил высокопоставленный сотрудник «Калашникова».— Разворачивается на пути следования толпы…
Я присмотрелся: и правда стена.
Подвозится на спецмашине, ставится во всю ширину улицы (если надо, на Тверскую завезут три и поставят в ряд, так что мышь не проскочит — и, собственно говоря, на этом будет всё).
— Ни в одной стране такого нет! — с гордостью, которую не было никакого смысла скрывать, объяснял сотрудник концерна.— Только во Франции. Но меньшего размера. Одним своим видом сбивает агрессивный накал! В этом году Росгвардия заказала десять таких! И это понятно: она прошла все испытания и зарекомендовала себя лучшим образом! Только убран был водомет.
— А чего так? — не удержался я.
— А нет необходимости! — охотно пояснил сотрудник.— Будет причиной излишнего травматизма. Есть же комплексы видеофиксации… Всех можно зафиксировать, и потом так далее…
То есть, видимо, излишний травматизм и в самом деле противопоказан, а вот нормальный обычный, после видеофиксации и так далее, в каком-нибудь неброском следственном изоляторе, хотя бы ярославском,— это ничего.
— К тому же,— не удержался сотрудник,— может сама себя тушить, и даже с учетом того, что сжечь ее будут пытаться многократно! Испытания в московском ОМОНе закончены, машина прошла боевое дежурство на чемпионате мира по футболу…
Ну все, лучшей рекомендации уже не могло бы и быть. В случае чего, я понимал, выступила бы поярче нашей сборной…
Другие экспонаты, такие, как багги «Турист» для движения по пустыне, электромобиль «Иж», спортивный мотоцикл, который себе дороже пытаться догнать в этих же местах, беспилотные летательные аппараты, которые, «поверьте мне, не хуже, а лучше, чем у коллег из некоторых других стран», как объяснял еще один сотрудник, отдававший все-таки, видимо, отчет себе в том, что не лучше, чем у некоторых других… Это все мы так или иначе не раз видели раньше. А вот «Стена»!.. Это по выразительности и мощи можно было сравнить только с одноименным альбомом.
«Мы поднимем бокал за друзей и мужчин без изъянов!..» — неслось над парком из динамиков над тем местом, где вот-вот должны были закладывать камень в честь строительства главного храма вооруженных сил РФ. Можно не сомневаться, что он и правда станет главным. Это, без преувеличения, величественное сооружение с интерьером и экстерьером из меди, с высотой большого купола с крестом в 27 метров, с 75-метровой звонницей, с 6 тыс. верующих, которые смогут в нем одновременно поместиться, с общим весом здания 80,5 тыс. тонн, с напольным чугунным покрытием в 44 тыс. квадратных метров…
Сколько там лет реставрировали Ново-Иерусалимский монастырь, навалившись на него всем миром? Десятки лет? А этот будет полностью построен за два года. Я не поверил, когда услышал. Такая громадина.
— Да? — переспросил меня замминистра обороны Тимур Иванов.— А как я в Туле кадетское училище за четыре месяца построил? А парк «Патриот» за сто дней?..
Я теперь верил, потому что в голове уже давно не укладывалось, как и в самом деле можно было построить это кадетское училище с хоккейным дворцом, плацем и со всем остальным, чего там было в избытке, причем фундаментально же и явно не жалея ни сил, ни главное, средств.
— Да, каждый, кто идет на важные события, тем более на бой, идет с Богом в душе…— с чувством рассказывал журналистам губернатор Московской области Андрей Воробьев, близко к сердцу, похоже, принявший один только вид макета храма.
— Спасибо,— кивал ему один из шести операторов, окруживших его,— а теперь то же самое, так же выразительно — только на мою камеру…
Господин Воробьев с оторопью глядел на него.
К объемному макету подошел артист Василий Лановой и долго и пристально изучал его.
— Важнейшая вещь! — воскликнул Василий Лановой в ответ на мой немой вопрос.— Ведь даже Сталин через два-три месяца после начала войны обратился к главному тогда у нас по вере в стране… Не помню сейчас его фамилию… Даже Сталин! А тут тем более…
Художник Василий Нестеренко стоял возле фотомакетов своих будущих или даже уже начавшихся работ в храме. Тут все было подписано: «"Свет Христов просвещает всех…" Нижняя часть росписи посвящена участникам вооруженных конфликтов после окончания Великой Отечественной войны. Эскиз росписи хоров в западной части храма (Корея, Вьетнам, Ангола, Афганистан, Югославия, Приднестровье, Чечня, Южная Осетия, возвращение Крыма, Сирия)».
Да, кажется, ничто не было забыто. На эскизах я видел солдат, поднимающихся в атаку — похоже, под ураганным огнем противника. Было много раненых. Некоторые на костылях… Художнику было еще, по-моему, над чем работать…
Уже слышно было между тем, как к парку подлетают вертолеты — ясно, что с верховным главнокомандующим. Несколько минут назад я беседовал с высокопоставленными военными, и они обещали мне (хотя я не просил), что приказ верховного главнокомандующего накануне, то есть обеспечить безопасность российских военных в Сирии, будет выполнен, и так, что мало не покажется никому.
Здесь, между прочим, было беспрецедентно много крупнейших российских военачальников, по-моему, всех без исключения родов войск и, кроме этого, руководство всех остальных силовых структур. И едва ли не все, как я слышал, говорили между собой, не понижая голоса, о том, что случилось накануне в Сирии с 15 нашими военными. И они, конечно, признавали, что это цепь трагических случайностей, как сказал верховный, и ни один, мне казалось, даже мысли такой на самом деле не допускал. «Просто спрятались за наших, а потом успели уйти к себе…»
Патриарх Кирилл отслужил молебен, сказал, что молится и за «новопреставленных сынов Божьих, в Сирии убиенных» и что «сегодня заложен храм в честь нашей победы…» Он, наверное, имел в виду победу в Великой Отечественной войне, которой прежде всего будет посвящен этот храм, но и эти слова звучали как обещание близкой победы на чужбине…
Потом президент, патриарх и министр обороны осматривали макет храма, почти такой же грандиозный, как сам храм, и молодой архитектор рассказывал им:
— Министр обороны поставил нам задачу: сделать такой храм, какого нигде никогда не было!
Похоже, это и в самом деле будет так.
— Над этим и работаем! — соглашался Василий Нестеренко.
Он живописал, как будет выглядеть главный придел храма, и признавался, что была, конечно, история, когда, кажется, уже обо всем позаботились и все утвердили, и вдруг в какой-то момент с ужасом обнаружили, что «среди главных святых нет Георгия Победоносца! Вписали и его, разумеется, тоже!..»
Он рассказывал, что первой росписью, которая украсит западную часть храма, будет «Возвращение Крыма». И Владимир Путин кивнул и при этом едва заметно усмехнулся.
Потом надо было уже ехать на выставку, но по дороге министр промышленности Денис Мантуров, видимо, уговорил Владимира Путина посмотреть на самолеты Л-410УВП-Е20. Их было тут два, один на лыжах, другой — на водных лыжах. Кортеж остановился, все вышли, и в результате Владимир Путин, Денис Мантуров и глава «Ростеха» Сергей Чемезов минут двадцать, не меньше, стояли и что-то горячо обсуждали между собой, показывая то на одну машину, то на другую. Это было просто целое совещание, безо всякого преувеличения, по вопросам развития малой авиации в труднодоступных районах (дальностью до 1500 км).
Наконец, они добрались и до выставки, и я убедился, что российского президента совершенно не заинтересовала «Стена», да и слава богу. Как, впрочем, и все остальное, по-моему, на этой выставке. И ведь стало понятно почему.
Через несколько минут Владимир Путин в стрелковой галерее в наушниках уже целился из снайперской винтовки Чукавина в мишени, которые были от него на расстоянии около километра. Он вдруг решил более или менее публично взять в руки оружие (а как давно не брал) и стрелял как раз из кабинета с открытым окном, с рабочего стола… Да, видно, накипело…
Прозвучали пять выстрелов. Выцеливал Владимир Путин долго, совершенно не спешил.
Он ведь уже пришел наконец куда хотел.