На неделе баварского кино в Доме кино демонстрируется фильм Каролины Линк "Нигде в Африке" (Nirgendwo in Afrika, 2001), только что получивший премию "Оскар" как лучший иностранный фильм.
Лучшее в фильме — ритм, затягивающий, в меру успокаивающий, но никогда не утомляющий. Смотреть "Нигде в Африке" не скучно: в нем есть воздух, пространство, запах горячей пыли. Беда в том, что холокост и экзотика соединены в нем чисто механически. Проходящие фоном новости из Европы кажутся необязательным и навязчивым напоминанием, почему герои оказались в Кении. Но то, чем они живут, то, что с ними происходит, не имеет никакого отношения к исторической трагедии. А быстро привыкающие к новому быту Вальтер, сыгранный звездой грузинского кино Мерабом Нинидзе, и его жена, чья анемичность приближается к фригидности, похожи на кого угодно, только не на немецких евреев из хороших семей, чей мир в одночасье разлетелся вдребезги.
Если даже холокост режиссеру, по большому счету, безразличен, стоит ли удивляться, что и прочие события в фильме не прожиты, не сыграны, а просто обозначены. Эпизодические персонажи исчезают из фильма, так и не поняв, зачем они в него забрели. Только-только намечается линия адюльтера, как обрывается на полуслове. Только-только Вальтер решает, что хватит отсиживаться в глуши и вступает в британскую армию, как война заканчивается и он возвращается на ферму, словно выходил на угол за газетой. Только-только намечается любовная линия между очарованной Африкой дочерью Вальтера и ее местным товарищем по играм, как мальчик испаряется из фильма. Только-только назревает конфликт между девочкой и родителями, решившимися вернуться в послевоенную Германию, как они уже сидят все в белом в поезде и даже не вспоминают о недавнем споре. Безразличие Каролины Линк к своим персонажам так безмерно, что даже не раздражает, а просто озадачивает.
Но не только приятная гладкопись фильма обеспечила ему "Оскар". "Нигде в Африке" встает в длинный ряд исторических фильмов, уже удостоенных этой премии. Академики снова продемонстрировали странный американский комплекс: смесь зависти к европейской культуре и садистской радости от зрелища ее разрушения. "Титаник" утонет, комдива Котова из "Утомленных солнцем" выдернут с обжитой дачи, а ненужную адвокатскую мантию Вальтер подарит верному слуге.
Последняя надежда на то, что с героями наконец что-нибудь произойдет, вспыхивает, когда поезд, увозящий их на родину, внезапно останавливается в саванне. Дело в том, что в начале 1950-х годов в Кении вспыхнуло знаменитое восстание "мау-мау": мятежники вырезали белых поселенцев. Герои фильма вполне могли бы стать их жертвами и это было бы жестоким, но оправданно-эффектным финалом. История нагнала бы тех, кто надеялся убежать от нее, приемная родина обнаружила бы свое двуличие, вся предшествующая пастораль предстала бы совсем в ином свете. Но поезд остановился лишь для того, чтобы героиня получила от Африки прощальный подарок: банан и беззубую улыбку торгующей у насыпи старушки.
МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ