Строгий демографический режим

Демографическая ситуация — одна из наиболее волатильных и труднопредсказуемых. Например, в Китае, который сорок лет ограничивал уровень рождаемости, сейчас все громче говорят о полной отмене контроля за количеством детей в семье, а в Индии власти, напротив, ищут новые стимулы для того, чтобы убедить индианок рожать не больше двух детей.

СЕРГЕЙ МАНУКОВ

Поднебесная готовится к полной отмене контроля за рождаемостью. В проекте нового гражданского кодекса исчезли какие-либо упоминания о контроле над рождаемостью, что может говорить об отмене законов, регламентирующих количество детей в семье. Сейчас проект нового кодекса рассматривают члены Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП, парламента), его предполагается принять на весенней сессии ВСНП в марте 2020 года.

О проекте нового гражданского кодекса пишет ряд китайских СМИ, включая официальный орган Генеральной прокуратуры КНР Procuratorate Daily. Издание не сообщает, будут ли отменены все ограничения на количество детей в китайских семьях, что вероятнее всего, или будет увеличен на одного-двух детей существующий лимит, равный сейчас двум детям на семью.

Одновременно с удалением всех упоминаний о контроле за рождаемостью проект гражданского кодекса содержит и другие новшества. Предлагается, например, заставить разводящиеся пары еще месяц подумать, прежде чем оформлять развод, а также ввести наказание за сексуальные домогательства на рабочих местах, сообщает правительственное агентство «Синьхуа». Кстати, сексуальные домогательства на работе в КНР случаются ничуть не реже, чем в других странах, но раньше о них, как и о многом другом, предпочитали не говорить вслух. В последние годы все изменилось. Достаточно сказать, что сейчас в Китае стремительно набирает популярность движение #MeToo, участницы которого делятся воспоминаниями о подобных домогательствах из своей жизни.

О намерении полностью отказаться от контроля за количеством детей в семье косвенно свидетельствует и недавнее закрытие в Национальной комиссии здравоохранения трех отделов, которые непосредственно занимались вопросами планирования семьи. Их заменило новое управление — Комитет по мониторингу численности населения и развития семьи, которое будет отвечать за повышение рождаемости. Кстати, до марта этого года в названии комиссии были еще и слова «планирование семьи». Сейчас их тоже нет.

Компартия Китая (КПК) под руководством Мао Цзэдуна пришла к власти в огромной стране в конце 1940-х годов. Тогда в высших эшелонах власти господствовала идея великого кормчего — «сила — в количестве». Мао велел китаянкам рожать как можно больше детей. Женщин, имевших более пяти детей, награждали медалью «Мать-героиня», их уважали и материально поощряли. В результате такой политики в 1950–1960 годах в Китае родилось около 200 млн человек, т. е. по сравнению с годом основания КНР (1949), когда население составляло 542 млн человек, оно выросло более чем на треть.

Однако уже через десять лет власти испугались. В 1973 году Госсовет КНР (правительство) принял революционный документ о планировании семьи. Его суть сводилась к ограничению числа детей в китайских семьях двумя. Причем разница в возрасте между детьми должна была быть не менее четырех лет.

Преемник Мао — Дэн Сяопин — и вовсе заявил, что для успешного развития экономики необходимо ограничить бурный рост населения. Еще через шесть лет для того, чтобы население Китая к концу ХХ века не превысило 1,2 млрд человек, было принято знаменитое «правило одного ребенка».

Наиболее жестко это правило применялось в сельской местности, где было особенно много больших семей. Женщинам, забеременевшим второй раз, настоятельно рекомендовали сделать аборт. Если же семья настаивала на сохранении ребенка, ее ждал огромный штраф. Обычно штраф втрое превышал годовой доход семьи, но были случаи, когда упрямцам выписывали штрафы в пяти- и даже десятикратном размере.

С 1 января 2014 года в Китае была официально разрешена «избирательная политика двух детей», позволявшая заводить второго ребенка, если кто-то из родителей был единственным ребенком в семье.

Раньше такое исключение действовало лишь для семей, в которых оба родителя были единственными детьми.

Еще через два года всем китайским семьям было разрешено иметь двоих детей. Разговоры о дальнейшем ослаблении контроля за рождаемостью с новой силой вспыхнули в августе, после того как издание China Post опубликовало эскиз почтовой марки, которая будет выпущена в 2019 году (по китайскому календарю — год свиньи) и на которой изображено семейство из двух взрослых свиней и трех веселых поросят.

Новую волну споров о политике в отношении рождаемости вызвало недавнее предложение двух китайских ученых заставить бездетные семьи и семьи с одним ребенком платить специальный налог в Фонд рождаемости.

Вводя послабления с 1 января 2016 года, власти надеялись, что эта мера приведет в период с 2016 по 2021 год к появлению на свет ежегодно дополнительно 3 млн новорожденных. Однако всплеска рождаемости не произошло. Напротив, из-за экономических проблем далеко не все семьи даже в сельской местности бросились заводить второго ребенка, как надеялись в Пекине.

Уровень рождаемости, вопреки всем ожиданиям, опустился до «катастрофически низкого». Согласно недавнему исследованию одного из крупнейших в КНР рекрутинговых онлайн-центров Zhaopin.com, около 40% работающих бездетных женщин не хотят рожать, а приблизительно две трети китайцев, уже имеющих ребенка, не хотят заводить второго.

В 2016 году в материковом Китае родилось 17,9 млн детей, лишь на 1,3 млн больше, чем в предыдущем году. Рост оказался более чем вдвое ниже планировавшегося. Еще хуже дела с рождаемостью обстояли в прошлом году. Количество новорожденных, по данным Национального бюро статистики КНР, сократилось на 3,5%, до 17,2 млн вместо планировавшихся 20 млн с лишним, а число новорожденных на тысячу человек снизилось с 12,95 в 2016 году до 12,43 в 2017-м.

Естественно, Госсовет очень тревожит низкая рождаемость и провал ожиданий увеличения ее в результате отмены «правила одного ребенка». Неутешительная статистика заставила власти ввести субсидии для молодых семей, имеющих больше одного ребенка, а также снизить для них ряд налогов и пойти на другие меры стимулирования роста рождаемости. Но вся беда этих мер состоит в том, что в Пекине забыли золотое правило, которому китайцы следовали с незапамятных времен: «умей ждать и торопиться не спеша».

«Правительство столкнулось с колоссальной демографической проблемой: численность рабочей силы сокращается, а население быстро стареет,— объясняет профессор политологии Мичиганского университета Мэри Галлахер.— У Пекина же нет программы социального страхования, которое могло бы в достаточной мере поддерживать быстро стареющее население».

Галлахер видит серьезную опасность в том, что китайские власти могут сейчас попытаться повысить рождаемость так же агрессивно, как четыре десятилетия назад, когда с высокой рождаемостью боролись. Такая политика, убеждена она, до добра не доведет. По мнению американского политолога, она нанесет очень сильный удар по китаянкам, по их положению на рынке труда, в обществе и в семье.

Ученые предупреждали, что нельзя ждать осязаемых результатов от ослабления или даже отмены контроля над рождаемостью в течение двух-трех лет. Статистика прошлого года показала правоту этих прогнозов. Так что придется подождать…

Конкурс красоты как способ найти невесту

Главную задачу — замедление темпов роста населения Китая — «правило одного ребенка» выполнило. Оно, утверждают в Пекине, не позволило за четыре десятилетия появиться на свет как минимум 400 млн новых китайцев и предотвратило проблемы с продовольствием и ресурсами.

Китай сейчас — вторая экономика планеты. Поднебесная стремительно догоняет Соединенные Штаты, а по ряду важных показателей уже их превзошла. Однако, снижая уровень рождаемости, Пекин явно перестарался.

Власти справедливо опасаются, что стареющая и сокращающаяся рабочая сила еще больше замедлит развитие экономики, а гендерный дисбаланс, еще одна большая проблема китайского общества, которую обострило планирование семьи, приведет к росту социальной нестабильности, чего в Пекине по-прежнему боятся сильнее всего.

В огромной стране более 200 млн одиноких взрослых мужчин и женщин. Подавляющее большинство из них хотят завести семью, но не могут найти партнера или партнершу. Не удивительно, что в КНР самый большой на планете рынок брачных услуг.

«Правило одного ребенка» еще больше усилило многовековую тенденцию, согласно которой предпочтение отдавалось сыновьям, а рождение дочерей считалось едва ли не провалом. К тому же рост благосостояния делает китайцев делает более разборчивыми в выборе партнеров.

В результате недальновидной политики властей возникла ситуация, когда на 114 мужчин приходится 100 женщин. Китайцев больше, чем китаянок, на 34 млн. Это, на минуточку, все население, включая стариков и младенцев таких стран, как, скажем, Канада, Ирак или Марокко. Мужчин в Китае по состоянию на 1 января 2014 года было 697,28 млн, а женщин — только 663,44 млн.

Импорт невест из КНДР или Камбоджи проблемы не решает. Не обходится и без криминала. ООН отмечает рост торговли людьми в последние годы в Китае, особенно в сельской местности.

Экономический бум обострил гендерную проблему, разъединив людей и вырвав их из деревень и маленьких городков. Многие века родители подыскивали своим детям женихов и невест в семьях с тем же доходом и социальным положением, но бурное развитие экономики сильно изменило и личную жизнь китайцев. В стране сейчас работают десятки тысяч компаний и курсов по поискам женихов и невест.

Естественно, очень активно работают в этом направлении интернет и соцсети. Самая большая социальная платформа, на которой можно попытаться найти себе партнера,— Baihe. У нее более 300 млн подписчиков и 3 тыс. сотрудников. Работы у них невпроворот. Они колесят по всему Китаю и неустанно помогают китайцам создавать семьи. Сотрудники Baihe день и ночь развозят влюбленным букеты цветов и подарки. Они даже работают частными сыщиками и ловят неверных супругов.

Baihe решает и финансовые проблемы. Сотрудники проверяют финансовое положение потенциальных супругов, договариваются о кредитах для покупки дома или квартиры, организации свадьбы и делают многое другое. Прибыль компаний на рынке брачных услуг приближается к $1 млрд.

Главный офис элитного сводного агентства «Алмазная любовь» находится в Шанхае. У агентства 5 млн клиентов, которые платят в среднем $15 тыс. в месяц за услуги.

Конечно, таких клиентов, как тот, кого в агентстве называют «господин богач», немного. По крайней мере пока. Богачу 47 лет, он заплатил агентству 1 млн юаней (более $145 тыс.) за годовой контракт, по которому «Алмазная любовь» обязана предоставлять ему на выбор не менее пяти кандидаток в месяц. Требований к будущей жене у него немало. По крайней мере, за прошедшее время он отверг уже полсотни невест. Каждую неделю этот богач звонит личному консультанту, чтобы узнать, кого ему приготовили на этот раз.

Чем богаче клиент, тем выше у него запросы. Один из таких богачей, например, внимательно изучил базу «Алмазной любви», состоящую из 3 тыс. более или менее соответствующих его требованиям незамужних женщин, и всех их отверг.

«Охотники за невестами» из агентства, не зная ни сна, ни отдыха, рыщут по университетам, курортам и, конечно же, магазинам в поисках невест. Однажды «Алмазная любовь» даже организовала конкурс красоты «Восточная леди» с обязательными выступлениями в бикини и танцами, в котором участвовали сотни девушек. Они не знали, что жюри возглавляет клиент агентства, который таким образом надеялся найти жену.

Социальный статус китайцев определяется системой регистрации по месту жительства — хукоу. Хукоу делит людей на две категории — сельских и городских жителей. У жителей городов, особенно крупных, немало преимуществ: участие в выборах представителя своего района, возможность открыть счет в банке, покупка недвижимости по более низким ценам, доступ к более дешевому и качественному образованию и медицине, пенсии по возрасту и многое другое. Не удивительно, что ни одно первое свидание потенциальных супругов не обходится без обязательного вопроса о хукоу.

В правительстве прекрасно понимают, какую угрозу для социальной стабильности в китайском обществе могут нести холостяки, недовольные своим семейным положением в частности и всей жизнью в целом. Власти уделяют большое внимание рынку брачных услуг, но пока проигрывают частному бизнесу в качестве обслуживания.

С кладбища под венец

О важности традиций в современном Китае, в частности традиции продолжения рода, свидетельствует в том числе и сохранившийся до сих пор жуткий обряд минхунь.

Семья и брак всегда занимали одно из наиболее важных мест в жизни китайцев. В XXI веке в этом отношении мало что изменилось. И сегодня, как и тысячу лет назад, считается, что мужчина прожил жизнь напрасно, если у него нет семьи и детей. Вот почему смерть холостого мужчины всегда считалась в Поднебесной трагедией.

Предвестником бед для скончавшегося китайского холостяка вот уже без малого три тысячи лет считаются похороны в одиночестве. В бедных сельских районах это поверье благополучно дожило до наших дней: чтобы скончавшийся холостяк чувствовал себя в загробном мире комфортно и его не тревожили злые духи, перед похоронами его нужно женить и положить в могилу вместе со спутницей жизни, или в данном случае — смерти. Труп спутницы, согласно поверью, не только защищает покойника от злых духов, но и не дает ему беспокойно скитаться между двумя мирами.

После прихода к власти коммунисты запретили свадьбы покойников, но обычай сохранился до сих пор. Родственники покойника идут на большие расходы, чтобы не нарушить древнюю традицию. Наиболее живучими жуткие обычаи оказались на северо-западе страны, на расположенном в верховьях Хуанхэ Лессовом плато, в провинциях Шэньси и Шаньси.

Историки считают, что минхунь появился еще во времена династии Чжоу (1045–221 гг. до н. э.), либо при династии Хань (206 год до н.э–220 год н.э.). Любопытно, что в последние годы, похоже, в связи с ростом благосостояния населения, популярность минхуня в Шаньси явно усилилась. За последние пять лет в этой провинции было зафиксировано свыше трех десятков случаев осквернения могил и кражи тел для похорон призраков.

К соблюдению этого обычая шаньсийцев и шэньсийцев подталкивает суровая действительность. Гендерный перекос в этих провинциях — самый высокий в Поднебесной. Встречаются уезды, где неженат каждый четвертый взрослый мужчина.

Больше всего ценятся, конечно, «настоящие невесты», т. е. только что скончавшиеся женщины. Цена зависит в первую очередь от сохранности трупа, возраста и внешнего вида.

Уже разложившиеся тела и скелеты умельцы укрепляют при помощи стальной арматуры. Затем их одевают и вновь хоронят, чтобы через некоторое время опять выкопать и продать ничего не подозревающим клиентам за большие деньги. Стоимость наиболее дорогих «невест» может достигать 100 тыс. юаней (почти $15 тыс.). Для Лессового плато, где годовой доход крестьян и сейчас редко превышает 20 тыс. юаней, это большие деньги.

Организаторов свадеб покойников, которые, к слову, проходят точно так же, как свадьбы живых людей, не пугают строгие наказания. В Китае регулярно проходят громкие судебные процессы по обвинению в осквернении могил с целью поисков подходящих для минхуня трупов. Мало того, до сих пор встречаются люди, которые хотят заработать на минхуне, но считают, что выкапывать труп на кладбище хлопотнее, чем просто… убить женщину.

По злой иронии власти в некотором роде сами поощряют минхунь. Кража тел считается уголовно наказуемым преступлением, а вот работа специальных «брачных агентов», организующих такие браки, законом почему-то не преследуется.

Обычай не уходить в загробную жизнь в одиночестве встречается не только у китайцев. На минхунь, к примеру, похож сати, индийский обряд, когда вместе со скончавшимся мужчиной сжигают его жен. Сати приравняли к уголовным преступлениям еще 30 лет назад, но он встречается в удаленных сельских районах Индии и сегодня.

Обычай, схожий с сати и минхунем, можно найти и у наших предков. Арабский путешественник, купец и дипломат Ахмад ибн-Фадлан несколько раз посещал в Х веке Русь. В его книгах имеется описание похорон знатного руса, вместе с которым сожгли и его живую жену. Фадлан особо подчеркнул, что, отказываясь взойти на погребальный костер, женщина обрекала себя и всю семью на позор и бесчестие.

Поезд в неизвестность

Демографические проблемы не только угрожают стабильности китайского общества, но и представляют опасность для экономики Китая. С каждым днем все больше заметен непривычный для самой многонаселенной страны мира дефицит — дефицит рабочей силы.

Последние десять лет в Поднебесной все отчетливее проявляются тревожные тенденции: стремительно стареет население, армия пенсионеров растет, а численность рабочей силы сокращается.

Первый тревожный звонок прозвенел в 2012 году, когда к власти пришел Си Цзиньпин. Тогда в Китае впервые за годы наблюдений сократилась численность трудоспособного населения.

«Это первое снижение численности трудоспособного населения за долгое время,— прокомментировал эти данные директор Национального бюро статистики КНР Ма Цзянтан.— Мы должны обратить на него самое пристальное внимание».

Главный статистик Поднебесной связал сокращение трудоспособного населения со снижением уровня рождаемости и подчеркнул, что оно будет усугубляться и продлится как минимум два следующих десятилетия. Для Китая, население которого вплотную приблизилось к 1,4 млрд человек, снижение в размере 2,5 млн человек в год, примерно до 937 млн, может, и не критично, но это предвестник очень серьезных проблем, с которыми уже столкнулись соседняя Япония и другие развитые страны.

Самый простой способ решения проблемы, к которому вслед за европейскими странами обратилась и Россия,— повышение возраста выхода на пенсию, для Пекина не годится из-за желания властей сохранить стабильность в обществе. Остается отмена контроля над рождаемостью. Конечно, лучше сделать что-то поздно, чем никогда, но мера, опасаются экономисты, запоздала, потому что она даст осязаемые результаты лет через 10–20, когда сокращение численности трудоспособного населения примет, возможно, угрожающие масштабы. Не удивительно, что директор центра изучения социальной политики «Брукингс-Цинхуа» Ван Фэн сравнивает демографическую обстановку в Китае с высокоскоростным поездом, мчащимся в неизвестность.

Экономисты еще в 2010 году прогнозировали снижение прироста рабочей силы к 2020 году на 30%. Сейчас какие-то данные, конечно, требуют корректировки, но суть прогноза не изменилась.

К середине XXI века, утверждает аналитическая фирма GK Dragonomics, Поднебесную ждет острейший дефицит рабочей силы и потеря неофициального титула «мастерская мира».

Цифры говорят сами за себя: по состоянию на конец 2017 года китайцы старше 60 лет составляли около 16,2% населения страны, а в 1950 году, по данным ООН, их доля была вдвое ниже — 7,4%. Согласно прогнозам, к 2050 году старше 60 лет будет уже каждый четвертый китаец.

Восемь лет назад ничто, казалось, не предвещало проблем. По данным ООН, доля трудоспособного населения в КНР выросла с 66% в 1990 году до более чем 72% в 2010-м. Постоянно растущая армия рабочих питала бурный рост китайской экономики, достигавший в последние годы в среднем 10% в год. Однако к середине века, считают эксперты ООН, трудоспособное население в Китае сократится до 61%.

И мало того, что снижается доля молодежи, самой дешевой, мобильной и гибкой возрастной группы трудоспособного населения, которая и принесла Китаю титул «мастерской мира»,— у молодых китайцев так же быстро меняется и отношение к работе. Молодежь не хочет идти на фабрики и заводы, где приходится работать по 12 часов в день и получать за это маленькие по нынешним меркам деньги.

Снижается численность и рабочих-мигрантов, еще одной важнейшей группы рабочей силы в Китае. Найти работу на селе сейчас намного легче, чем 5–10 лет назад. Поэтому все меньше крестьян отправляются на ее поиски в город.

Первые последствия изменений заметны уже сейчас. Производство постепенно уходит с экономически развитого побережья вглубь страны. Но это еще ничего, а вот набирающая силу тенденция к выводу бизнеса в Таиланд, Вьетнам, Камбоджу и Бангладеш, где достаточно дешевой рабочей силы, несет серьезные угрозы для китайской экономики.

На собственном примере

Совсем скоро Китай перестанет быть самой многонаселенной страной мира. Ею станет Индия, самая многонаселенная демократия планеты. Индийская экономика сейчас на подъеме. Она — третья в Азии, хотя до Японии и тем более до Китая ей пока далеко. В Индии по состоянию на 1 июля 2018 года проживает примерно 1,365 млрд человек. Т. е. отставание от Китая совсем незначительное и с учетом уровня рождаемости — по данным на 1 сентября этого года, в Индии уже родилось 19 млн человек — легко преодолимое.

Кроме титула первой страны планеты по численности населения, который Индия, по расчетам демографов из ООН, приобретет в 2024 году, Дели получит или, вернее, уже получил такие же, как у Китая, демографические проблемы. Например, в Индии, где испокон веку тоже предпочитают иметь сыновей, еще более выражен гендерный перекос: 704,7 млн мужчин и 660 млн женщин.

Ситуацию ухудшает очевидное и достаточно большое отставание Индии от Китая по развитию и размерам экономики и, естественно, уровню жизни. Казалось бы, Дели должен был давно последовать примеру Пекина и ввести контроль над рождаемостью, однако власти не готовы идти на драконовские меры, поскольку Индия — страна демократическая.

Впрочем, у Индии богатая история планирования семьи. Достаточно сказать, что она стала первой страной, признавшей важность программного подхода к контролю численности населения и принявшей еще в 1952 году программу планирования семьи, которая заключалась в сексуальном просвещении населения, популяризации контрацепции, борьбе с детской смертностью. Однако особых успехов эта программа не принесла — возможно, потому, что была пропагандистской, а не принудительной.

В отличие от Китая с его сильной централизованной властью и жесткой дисциплиной Индия не просто демократия, где многое, по крайней мере то, что связано с контролем над рождаемостью, делается добровольно, она еще и демократия децентрализованная. 29 штатов и семь союзных территорий принимают собственные законы, которые далеко не всегда копируют законы федеральные.

Провалу программы планирования семьи способствовали и индийские особенности, которые, впрочем, встречаются у большинства развивающихся стран: высокая неграмотность и детская смертность, низкий социальный статус женщины, конфликты между кастами и религиозными группами и чудовищная бедность.

Целью программы планирования, принятой при Джавахарлале Неру, было достижение к XXI веку нулевого роста численности населения. При Индире Ганди правительство попыталось слегка закрутить гайки и переориентировать планирование семьи на стерилизацию. При сыне Индиры Ганди, Санджае правительство взялось уговаривать мужчин сделать вазэктомию, предлагая взамен транзисторы или деньги. Когда и эти предложения особого энтузиазма не вызвали, власти начали проводить стерилизацию тайком или даже насильственно.

В 1990-х годах в Индии взяли на вооружение программу ООН, делающую акцент не на предупреждении беременности, а на сексуальном образовании населения и улучшении медицинской помощи женщинам и детям.

«Мы не сторонники контроля за рождаемостью при помощи законов,— подчеркивал в 2010 году федеральный министр здравоохранения Гулам Наби Азад.— Мы за контроль при помощи разъяснения населению преимуществ небольших семей как для здоровья матерей, так и самих детей».

Одним из существенных отличий Индии, на которую при 2,6% территории суши на планете приходится около 18% населения Земли, является намного более молодой, чем в Китае, состав населения. Более половины населения находится в репродуктивном возрасте — от 15 до 49 лет, а немногим менее 50% и вовсе моложе 25 лет. С одной стороны, молодое население — большое подспорье для экономики, особенно для современных отраслей, таких как, например, электроника, потому что дает большой приток рабочей и квалифицированной силы, но с другой — в стране множество бедняков и сильнейшее напряжение всех ресурсов. Федеральные власти, конечно, борются с бедностью, но численность населения, которая вот-вот превысит 1,4 млрд человек, эту борьбу существенно осложняет.

Отказываясь бороться с высокой рождаемостью принуждением на федеральном уровне, Дели пытается убедить индийцев иметь меньше детей материальными стимулами. Например, в штате Махараштра, в сельской местности, местные власти платят молодоженам 5 тыс. рупий ($70), если они подождут с детьми два года. Для кого-то это смешные деньги, но только не для индийских крестьян. Поэтому многие соглашаются.

В 11 индийских штатах приняты законы, ограничивающие количество детей в семье, но они касаются только политиков: политики не имеют права выбираться в местные органы власти, если имеют больше двух детей.

Очевидно, они должны на собственном примере показывать соотечественникам, как следует планировать семью.

В ряде штатов семьи с двумя и более детьми оказываются в невыгодном положении за счет лишения льгот: матери и «лишние» дети не имеют врачебного ухода, а женщины, которые вынашивают третьего и т. д. ребенка — бесплатных питательных добавок. Участь многодетных отцов еще хуже: их ждут не только солидные штрафы, но и в отдельных случаях — тюрьма. Многодетных чиновников в таких штатах если и не увольняют, то с надеждами на карьерный рост они могут распрощаться.

Однако есть штаты, где борьба с высокой рождаемостью фактически не ведется. Политики ничего не предпринимают, потому что боятся потерять доверие избирателей, многие из которых еще не забыли попытки принудительной и тайной стерилизации.

Несмотря на огромные проблемы, в Дели могут похвастаться определенными успехами в демографической политике. За полвека рождаемость снизилась до 2,4 ребенка на женщину, но и эта цифра значительно превышает 2,1, показатель, который, по мнению демографов, мог бы стабилизировать численность населения на одном уровне.

Кстати, более развитые в экономическом отношении штаты уже приблизились к этой цифре или даже опустились ниже нее, но в бедных штатах она по-прежнему остается недостижимой целью. Например, в Уттар-Прадеше и Бихаре среднее количество детей в семье чуть ниже четырех.

На другом конце полюса — уже упоминавшийся округ Сатара в штате Махараштра. В Сатаре рождаемость снизилась до 1,9. Кстати, в этом районе так же, как в последнее время и во многих других районах Индии, женщины после рождения второго ребенка предпочитают пройти процедуру стерилизации.

Больше рожать, чтобы победить Запад

Очень сложная демографическая ситуация сложилась сейчас в Южной Корее, где количество рождений на женщину впервые опустилось ниже 1, пишет столичная газета «Чосон Ильбо». Столь низкая рождаемость (0,96), говорят демографы, встречается в основном во время войн.

Новостям об антирекорде наверняка обрадовались на севере Корейского полуострова, потому что со временем на юге начнет ощущаться все более сильный дефицит не только на рынке труда, но и в армии.

Рождаемость снижается во всех богатых странах, но в Южной Корее этот процесс протекает особенно быстро. Кстати, эта страна, как и многие другие, в свое время тоже не избежала борьбы с высокой рождаемостью. Уровень рождаемости на юге полуострова снижается с начала 1960-х годов прошлого столетия, а до этого, после Корейской войны (1950–1953), был беби-бум. Властям тогда пришлось срочно проводить пропагандистскую кампанию, направленную на то, чтобы женщины не рожали больше двух детей.

Главная причина снижения рождаемости в Корее — низкий статус женщин, а также проблемы с трудоустройством для молодежи, рост цен на недвижимость и т. д. Кореянки или вообще остаются одинокими, или выходят замуж и рожают детей позже, чем раньше, потому что боятся дискриминации на работе и проблем с продвижением по службе.

Средний возраст вступления в первый брак у кореянок, по данным Министерства гендерного равенства и семей, сейчас составляет 30,2 года, а в 1980-м он не превышал 24,8 года. Средний возраст матери, рожающей первого ребенка в 2018 году,— 31,6. Естественно, при таких поздних первых родах кореянкам трудно иметь больше двух детей.

Все попытки властей переломить тенденцию успеха не имели. Как показывают данные парламентской комиссии, правительство потратило в 2006–2018 годах 153 трлн вон ($37 млрд), чтобы убедить кореянок чаще рожать. Это финансирование бесплатного ухода за детьми до пяти лет, выплаты беременным женщинам и т. д. В Сеуле сейчас хотят предложить молодым семьям субсидии на оплату жилья, усилить борьбу с гендерной дискриминацией, с которой сталкиваются женщины с детьми, и избавить женщин от клейма «мать-одиночка». Но и этих мер наверняка будет недостаточно, потому что дело зашло слишком далеко. Например, в прошлом году в Южной Корее родилось 357  тыс. детей, а десятью годами ранее — 493 тыс.

Не такая острая, но все равно сложная ситуация с рождаемостью сейчас и в Иране. В 1979 году в этой стране произошла исламская революция, после которой начался стремительный рост населения, очень сильно тормозивший развитие экономики и вызвавший напряжение всех сил и ресурсов. Для снижения уровня рождаемости власти ввели обязательное сексуальное образование, бесплатно раздавали предохранительные средства и лекарства, а также проводили бесплатную стерилизацию.

Программа оказалась успешной: к 2012 году уровень рождаемости снизился до 1,2 с 3,2 в 1986-м, не самом «плодовитом» году. Однако в 2012 году иранское правительство резко изменило политику. Великий аятолла Али Хаменеи поставил перед иранцами задачу довести численность населения Исламской Республики к 2032 году до 150–200 млн человек. Для сравнения: в 2012-м в Иране проживало немногим более 75 млн человек.

Президент Махмуд Ахмадинежад, руководивший в те годы страной, призывал иранок больше рожать, чтобы победить Запад. В 2009 году он обещал женщинам по $900 за каждого ребенка (через год сумма была увеличена еще на $100) и еще по $60 ежегодно до достижения детьми 18 лет. Результат налицо: численность населения ИРИ в этом году превысила 82 млн.