Открывшаяся в «Гараже» выставка «Ткань процветания» обнаруживает в производстве одежды и в самих вещах всю гамму проблем современного мира — от трудовых прав работников и положения мигрантов до гуманитарных и экологических катастроф. Рассказывает Игорь Гребельников.
Фото: Коммерсантъ / Александр Миридонов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Миридонов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Миридонов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Миридонов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Миридонов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Миридонов / купить фото
«Я сошью себе черные штаны // из бархата голоса моего. // Желтую кофту из трех аршин заката. // По Невскому мира, по лощеным полосам его, // профланирую шагом Дон-Жуана и фата». Где теперь те чувства радости, уверенности в себе, которые выкликал в 1914 году поэт Маяковский, «скроивший» наряд чеканными строками? Разве что на подиумах. Видимо, в пику проходящей сейчас Парижской неделе моды музей «Гараж» открыл выставку «Ткань процветания» (кураторы — Ярослав Воловод, Валентин Дьяконов, Екатерина Лазарева), где нет ни модных художников, ни модной одежды, ни модных домов. Последние, впрочем, тоже не лишены чуткости: взять хоть коллекции наимоднейших Off White, Vetements или Гоши Рубчинского, апроприировавших стиль бедных, бесправных, бездомных.
Благо «Ткань процветания» (название отсылает к трактату британского философа Иеремеи Бентама, утверждавшего «принцип полезности», легший в основу современной западной морали) избегает заигрываний с фешен-индустрией: напротив, выводит ее на чистую воду, как в серии фотографий Таслимы Акхтер, художницы и активистки из Бангладеш. Она добивается расследования обрушения в 2013 году здания с цехами Benetton, Mango и других производителей одежды, унесшего жизни 1134 человек. На выставке нет ее знаменитого снимка «Последние объятия» с погребенной под завалами обнявшейся парой, но есть портреты работниц, сцены протестов, фрагмент полотна с изображениями погибших, вышитого их родственниками.
Удивительно, но в экспозиции не оказалось разноцветных балаклав группы Pussy Riot, отвечающих за весьма приметный эпизод политической и феминистской истории современной России, но зато есть работы на сюжет из древнеиндийского эпоса «Махабхарата», где героиню спасает от насильника бог Кришна, обернувшийся бесконечной накидкой. Сцена спасительного обертывания показана на рисунке тушью, гравировкой на бивне слона и во фрагменте из 47-й серии одноименного индийского сериала. И это важный акцент, ведь в основном мировое текстильное производство теперь расположено в странах Азии, явно забытых Кришной местах. Чем отчасти и объясняется обилие на выставке работ художников из этого региона. Кураторы напоминают, что Кришна (как и рынок) — вовсе не обязательно олицетворение добра и блага, и даже вводят понятие «кришна-капитализм».
Именно перераспределение рынка отняло рабочие места у итальянских ткачих, в советские годы братавшихся по профсоюзной линии с коллегами из Иваново. Истории дружбы и солидарности итальянских ткачих и прядильщиц посвящен проект Владислава Шаповалова, исследовавшего архивы наших и итальянских фабрик. Оказывается, коллективы работниц из городков Толленьо, Биелла и Вильяно обменивались рукодельными флагами со своими именами, вышитыми на шелке,— они и представлены на выставке.
Сам труд производителей текстиля может завораживать, а отсутствие в кадре работниц — наводить на размышления. Как это происходит в видео угандийской художницы Зарины Бхмиджи «Ожидание», снятом на фабрике в Кении: волны белых нитей, мерный, снятый крупным планом процесс обработки пеньки, используемой для плетения канатов и тканей, но нет нелегальных работниц. Их владелец фабрики снимать запретил.
Куда более покладистыми оказались российские хозяева компаний «Крошка-картошка», Parquet-Hall, Henkel и других, позволившие Ольге Чернышовой снять комичные исполнения работниками, облаченными в форменную одежду, их корпоративных гимнов. «Мы — флагман русского фастфуда. // Мы будем первыми всегда. // И наше фирменное блюдо — // Союз "Картошки" и Труда!» — конечно, это не Маяковский, но и время, на которое наброшена «Ткань процветания», все больше отдает фальшью, чем разудалой искренностью.
Кураторы напоминают о протестном движении, но, даже протестуя, приходится приспосабливаться к «уличной моде»: худи и кроссовки, которые использовали активисты «арабской весны» в Египте, теперь увековечены в прозрачном силиконе американкой Фарой Карапетян. Куда более отчаянной и эффектной формой протеста выглядит отсутствие одежды. Как на фото мексиканца Педро Вальтьерры, запечатлевшего голую забастовку местных шахтеров в 1985 году.
Одежда, как верный источник знаний о социальной, политической, экономической жизни, давно уже стала поводом для эффектных выставок. Только ленивый музей классического искусства не исследовал ткани, вышивку, кружева, пуговицы на костюмах со своих полотен, чтобы рассказать увлекательные истории о торговле, вкусах, тревогах и надеждах. «Ткань процветания», будучи обращенной к современности, располагает куда более разнообразным материалом, и тут важен выбор — кураторы выставки им воспользовались сполна.