Упадок балетных сил

Первой премьерой нового балетного сезона в Парижской опере стал «Декаданс» популярного израильского хореографа Охада Наарина — спектакль-компиляция из его же собственных постановок, созданных в разные годы для Batsheva Dance Company. Из Парижа — Мария Сидельникова.

Нынешний сезон у Парижской оперы юбилейный. В 2019 году исполнится 350 лет со дня основания Людовиком XIV Королевской академии музыки — старейшего театра в мире, где были и опера, и балет, и оркестр. Придворная школа танца появилась еще раньше, так что Франция по праву гордится своими традициями классического балета, образцовой выучкой, с оглядкой на которую преподают от Москвы до Нью-Йорка, и этуалями-небожителями, которые на протяжении нескольких поколений задавали планку всему балетному миру.

Но для открытия юбилейного сезона худрук балета Парижской оперы Орели Дюпон выбрала модный танцевально-оздоровительный язык gaga. Конферансье с могильной серьезностью зачитывает по бумажке просьбу выключить мобильные телефоны. В тишину врезается громкая музыка, и группа очень молодых людей начинает серию очень энергичных движений. Тянут косые мышцы живота, выворачивают руки, бросаются ногами, словно они им не принадлежат. С каждым повтором движения ускоряются, как при хорошей кардиотренировке. Пульс зашкаливает, пот ручьем — и вдруг новый эпизод и постепенное замедление. Потом опять коллективный экстаз, опять конферансье — юмористическая зарядка для зала («Встаньте, сядьте, кто не говорит по-французски, кто мастурбирует, кто зарабатывает столько-то» — нарядная публика веселилась, бывшая директор балетной школы Оперы Клод Бесси не сдвинулась с места), танцы со зрителями на сцене, дуэт, массовка, еще массовка, опять шутка, экстаз и финал. Впрочем, точку можно ставить в любой момент.

Новая версия «Декаданса» — это все то же старое эффектное шоу, которое 66-летний Охад Наарин наловчился собирать из своих же постановок и пускать по миру. Поэтому ощущение дежавю нужно расценивать как художественный прием, чтобы вдруг не закралась мысль, что хореограф исписался. Бывший руководитель главной израильской труппы Batsheva Dance Company и изобретатель танцевальной техники gaga сегодня все чаще выпускает не премьеры, а версии. Отличный маркетинговый ход, который освоили производители на всех фронтах — от техники до моды.

Первый эксперимент с «Декадансом» был проведен в 2000 году. К десятилетию руководства Batsheva Наарин собрал коллаж из своих лучших постановок. Оказалось, что это готовый гастрольный хит — за час с копейками весь Наарин, минимум реквизита, никаких декораций и музыка в записи (тут тоже коллаж — от израильского фольклора до Вивальди и The Beach Boys). Плюс универсальная структура, позволяющая выпускать столько версий, сколько пожелается, и опять же при минимальных творческих, технических и финансовых усилиях. Права на «Декаданс» получили многие мировые труппы. Теперь дошла очередь и до Парижа.

В парижской версии собраны девять спектаклей — от старейшего «Mabul» (1992) до «Sadeh21» (2011), и она многолюдна, в ней заняты 30 артистов труппы — сплошь молодежь, ни одной этуали. Охад Наарин уверен, что именно молодая кровь и темперамент должны оживить искусственно собранное тело спектакля и дать ему новое звучание. Энергия у французских танцоров действительно бьет через край: выговаривать гагу — это не крутить итальянское фуэте на пуантах, отрывайся по полной в удовольствие себе и телу. Балетные артисты такое любят. Но даже их юношеский максимализм не в силах удержать спектакль. Он трещит по швам и превращается в попурри, обесценивая первоисточник.

Знаменитый отрывок из «Анафазы» (1993), когда под еврейскую пасхальную песню, положенную на отбивной перкуссионный ритм, 28 артистов в строгих мужских костюмах постепенно раздеваются,— бесспорно, одно из лучших сочинений Охада Наарина. Повторение этой короткой танцевальной фразы, которая каждый раз кончается «коллективным расстрелом» («жертвы» по одному взлетают в прогибе над своим стулом, словно им в спину ударила пулеметная очередь), в свое время доводило до исступления даже депутатов-хасидов, которые проклинали Наарина за кощунство. В составе же «Декаданса» отрывок звучит как эффектный тизер, не более того. Не прижился и «Вирус Наарина». Хореограф сочинил его в 2001 году, в разгар израильско-палестинского кризиса, музыку заказал арабско-израильскому композитору, центральную партию отдал чернокожим артистам. Тогда получилась взрывоопасная смесь, сейчас — не было ни единой искры. Но, конечно, и такое обесценивание при желании можно расценивать как новомодный художественный прием.