миссия
Вчера поздно вечером на подмосковном аэродроме приземлился самолет МЧС с российскими дипломатами из Багдада. Рейс прилетел из сирийской столицы Дамаска. Его встречал специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
Прибытие самолета сопровождалось необычайным ажиотажем. Когда мы подъезжали к аэродрому в Жуковском, нас с ревом обогнали несколько машин Центра медицины катастроф. До этого утверждалось, что на борту только легкораненые.
У въезда на территорию аэропорта стояли несколько человек в штатском. Они вполголоса говорили о том, что должен был приехать министр иностранных дел Игорь Иванов, но когда стало ясно, что посол России в Ираке Владимир Титоренко остается пока в Дамаске ждать своего раненого водителя из Ирака, то и Игорь Иванов послал вместо себя — нет, не водителя, конечно, а своего заместителя Александра Салтанова.
Замминистра опаздывал и все время звонил на летное поле.
— Нет, Александр Владимирович,— отвечали ему,— еще не прилетел. А, вот летит!
К самолету побежали пограничники и таможенники. Еще через десять минут начали выходить пассажиры. Первым появился немолодой человек с перебинтованной головой. Даже издалека было видно, что бинты свежие, положили их только что.
Второй пассажир, вышедший из самолета, сильно прихрамывал. Он тоже быстро прошел в "скорую", попытавшись закрыть лицо воротником куртки и букетом цветов. Он категорически не хотел разговаривать с журналистами. Я все-таки задал ему несколько вопросов.
— Почему вы не хотите разговаривать?
— Я жду встречи с родными.
— Вас ранили?
— Да,— подумав, ответил он.
— Куда?
— Посол все расскажет.
— Но он же не прилетел.
— Прилетит и расскажет.
— А вы не можете?
— Я? — удивился он.— Я нет!
— А кем вы работаете в посольстве?
— Я? Ну...— он не на шутку задумался.— Допустим, атташе. Так нормально?
— Нормально. А зовут-то вас как?
— Евгений Васильевич Ботагов,— неожиданно уверенно ответил он.
У трапа стоял сотрудник МЧС, летавший этим самолетом в Дамаск из Москвы.
— Ну как там? — его спрашивали как очевидца сражений.
— Американцы там мочат всех подряд,— как очевидец, он и отвечал.— Ух, если бы мы так воевали в Чечне, что бы с ней было...
В его голосе слышалась какая-то мечтательность.
Вышел еще один человек, сотрудник посольства Роман Юданов. Он был спокоен и даже немного рассеянно улыбался.
— Как все произошло?
— Ну, развернули нас с маршрута, который мы обговаривали накануне во всех подробностях и с американцами, и с иракцами. Поехали мы, куда нам сказали. А там бой.
— Уже шел?
— Вовсю! Мы и оказались под перекрестным огнем.
— Говорили, что перед вами ехали две машины с вооруженными иракцами и никого из них в живых не осталось.
— Да, кажется, не осталось,— подтвердил Роман.— Только они не были вооружены. Это были обычные таксисты, везли беженцев, видимо, в Иорданию. Они обогнали наши машины перед самой деревушкой, в которую мы въехали.
— То есть поторопились они вас обогнать?
— Да, чуть-чуть поторопились.
— Американцы, выходит, понятия не имели ни об изменении маршрута, ни о том, что это российская колонна?
— Да к ним какие претензии? Бой же шел. Мы прямо в этот бой и въехали.
Оператор ТВЦ Александр Терентьев, прилетевший этим же рейсом, рассказал, как это получилось.
— Шоссе, по которому мы ехали, было перекрыто. Иракцы нас развернули. Мы взяли правее. Там вообще пробка из гражданских машин образовалась. И тут в подбитом танке, на обочине, начал рваться боезапас. Рядом с нами. Тогда и принято было решение рвануть дальше. Вот и рванули...
Замминистра Александр Салтанов, впрочем, видит все происшедшее иначе. Возможно, конечно, со стороны виднее. Господин Салтанов сказал сотрудникам информагентств, что изменения маршрута, можно сказать, и не было вовсе.
— Как же так? — попытался позже уточнить у него я.— А дипломаты и журналисты говорят, что маршрут поменяли.
— Ну, если и было изменение, то незначительное.
— Ничего себе! Ехали люди прямо, а их разворачивают направо под углом 90 градусов.
— Что вы вообще имеете в виду? — рассердился он.— 100 метров — это незначительное? Или 100 километров?
Он развернулся и ушел. А я имел в виду, что когда идет война и нет линии фронта, каждый метр имеет значение.
Этим рейсом прилетели 8 дипломатов. Предполагалось, что прилетят 12. У выезда с территории аэродрома стояли родственники этих восьмерых. Их не пустили на летное поле, в отличие от журналистов. Они терпеливо ждали. Показались машины с мигалками. Возле родственников эти машины притормозили. Из одной вышел Роман Юданов, обнял разрыдавшуюся маму и скомандовал: "Все! Домой!"
Три женщины так и не встретили своих. Наверное, их предупреждали, что не прилетят. Но они все равно поехали встречать. И вы бы поехали.
АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ