Новый глава NASA Джим Брайденстайн впервые приехал с визитом в Россию. Он посетил Звездный городок, провел переговоры с руководством «Роскосмоса», выступил перед студентами МГУ, а потом отправился на космодром Байконур, где вместе с главой «Роскосмоса» Дмитрием Рогозиным будет наблюдать за запуском экспедиции к Международной космической станции (МКС). О будущем станции, а также перспективах сотрудничества США и РФ в космосе Джим Брайденстайн рассказал корреспондентам «Интерфакса» Дмитрию Векличу и Николаю Власову в интервью, право на публикацию которого было предоставлено “Ъ”.
Глава NASA Джим Брайденстайн
Фото: Reuters
— Первый вопрос об МКС. Срок ее эксплуатации подходит к концу. Каким вы видите будущее станции после 2024 года?
— Сейчас планируется, что МКС будет действовать до 2024 года. Согласно бюджетному предложению нашего президента (Дональда Трампа.— “Ъ”), прямое финансирование станции с нашей стороны закончится в 2025 году. Цель — коммерциализировать низкую околоземную орбиту. Итак, об этом было сказано, и я поддерживаю эту политику. У Конгресса есть другие идеи: он может рассмотреть возможность продления срока эксплуатации МКС до 2030 года. В Палату представителей и Сенат уже внесен законопроект на эту тему. Разумеется, как глава NASA, я буду соблюдать тот закон, который примет Конгресс. На данный момент нет понимания, какой это будет законопроект.
Но в любом случае сейчас перед нами стоит задача понять, как коммерциализировать низкую околоземную орбиту. NASA намерена в этой связи выступать в качестве одного из заказчиков на низкой околоземной орбите и иметь нескольких поставщиков, которые будут конкурировать друг с другом в области затрат и инноваций. Если у нас будет конкурентоспособный проект на низкой околоземной орбите, где могут постоянно находиться люди, и NASA будет одним из заказчиков, а также если у нас будет значительное число поставщиков, конкурирующих друг с другом в области затрат и инноваций, то тогда снизятся затраты и услуги станут доступны.
После этого NASA сможет использовать эти ресурсы для дальнейшего продвижения в космос. Мы можем полететь на Луну. Мы можем полететь на Марс, что и является нашей конечной целью. Вот уже 18 лет мы находимся на низкой околоземной орбите на борту МКС. Разумеется, это будет продолжаться как минимум до 2024 года, а может быть, и дольше. Но нам необходимо понять, как двигаться дальше. А чтобы двигаться дальше, нам необходимо высвободить ресурсы посредством коммерческих запусков, и потом можно будет использовать ресурсы NASA для полетов на Луну и Марс.
— И все же останется ли станция международной?
— Да. Мы рассчитываем на международное сотрудничество на низкой околоземной орбите и в продолжительной перспективе хотим видеть сотрудничество в освоении Луны и окололунной орбиты. Исследование космоса давно стало международным. Сейчас в нем участвует гораздо больше международных партнеров, чем когда бы то ни было. Появилось гораздо больше стран со своими космическими ведомствами, чем было раньше.
И космос — одна из сфер, где, несмотря на разногласия «на земле», мы всегда можем сотрудничать.
Так что, да, мы хотим видеть обширное международное сотрудничество в космосе.
— Теперь о лунной орбитальной платформе Lunar Orbital Platform-Gateway, проект создания которой обсуждают «Роскосмос» и NASA. Россия должна создать шлюзовые модули. Может ли ее участие в проекте быть расширено? Как вы считаете, заинтересована ли Россия в чем-то большем?
— Мы работает с Россией по любому вопросу, представляющему для нее интерес в этом сотрудничестве. И, конечно, мы заинтересованы в ее участии на том уровне, на котором она сама захочет участвовать. Мы действительно хотим, чтобы это было подлинное международное сотрудничество. Так что, да, если Россия заинтересована в большем, то и мы тоже заинтересованы в этом.
— Есть ли у NASA какая-либо информация, которая прояснит ситуацию с появлением отверстия в обшивке корабля «Союз»? Готовы ли вы поделиться этой информацией?
— «Роскосмос» продолжает свое расследование, и я бы не хотел опережать эти результаты. NASA работает в тесном сотрудничестве с «Роскосмосом». Но до тех пор, пока расследование продолжается, я бы воздержался от оценки того, что могло произойти.
— Существует много предположений и догадок…
— Сейчас много спекуляций, но мы должны оставить их в стороне, потому что большая часть из этого — слухи, нападки и даже теория заговора. И ничего из этого в действительности не помогает расследованию. Мы хотим провести серьезное и тщательное расследование и по его окончании представить результаты.
Мы уверены в прочности конструкции обитаемого модуля «Союза». Мы работаем с «Роскосмосом», предоставляя всю имеющуюся у нас информацию. Мы в NASA считаем, что в данный момент нет никаких угроз текущей деятельности на МКС. Если бы у нас хотя бы на одну секунду возникла такая мысль, мы бы не оставили там наших астронавтов и космонавтов. Мы должны продолжать расследование беспристрастно, безо всяких спекуляций, слухов, недомолвок и теорий заговора. И когда расследование будет завершено, то тогда можно будет давать оценки тому, что произошло или не произошло. В данный момент мы абсолютно уверены, что МКС вне опасности и в рабочем состоянии.
Мы с господином Рогозиным продолжаем поддерживать крепкие отношения между нашими космическими ведомствами. Я уверен в его лидерских качествах и надеюсь, что он также уверен в моих. Я глубоко убежден: мы получим окончательный ответ на вопрос, что стало причиной возникновения отверстия на МКС, и сможем продолжать наше тесное сотрудничество.
— А как вы участвуете в этом расследовании?
— У нас есть много возможностей получения данных с датчиков на борту МКС, и мы делимся этой информацией, работаем рука об руку с нашими российскими партнерами, чтобы получить полную информацию. В ноябре космонавты совершат выход в открытый космос и смогут оценить ситуацию на внешней поверхности МКС, что поможет нам понять, когда появилось это отверстие и другие детали.
— Россия сейчас единственная страна, которая доставляет космонавтов и астронавтов в космос. Двустороннее соглашение с США истекает в следующем году, а к 2020 году Соединенные Штаты построят свой пилотируемый корабль. Но предположим, что такой корабль не будет построен, что тогда? Будете ли вы продолжать сотрудничество с Россией?
— Мы ожидаем, что то, что мы называем коммерческий корабль, позволит США получить доступ к низкой околоземной орбите. Мы ожидаем, что все будет готово к середине 2019 года. У нас зарезервированы места на борту российских «Союзов» до февраля 2020 года. Даже если мы не будем готовы к середине 2019 года, если сроки сдвинутся в сторону увеличения, мне кажется, у нас есть значительный запас по времени.
Но, разумеется, мы хотим гарантировать прочные партнерские отношения и после того, как у нас появятся коммерческие корабли. Мы предполагаем, что наши астронавты будут летать на «Союзах», а космонавты совместно с астронавтами будут пользоваться услугами коммерческих запусков. Мы хотим продолжать тесное сотрудничество в будущем. Всем известны впечатляющие заслуги российских «Союзов» на протяжении многих лет. Это отличный, надежный корабль, и мы хотим оставить возможность использовать его. Поэтому мы рассматриваем такой вариант не как замену, а как дополнение. Мы хотим продолжать начатое.
— Так вы планируете обсудить с господином Рогозиным возможное продление соглашения?
— Этот вопрос не снят с повестки дня, но в данный момент мы не видим в этом необходимости.
— Будут ли экипажи МКС по-прежнему интернациональными после того, как США введут в эксплуатацию пилотируемый корабль?
— Несомненно. Космос уникален, и, несмотря ни на какие разногласия на Земле, несмотря на различие интересов, мы всегда имели возможность поддерживать тесное сотрудничество в космосе. Это началось еще в 1975 году c сотрудничества по программе «Аполлон»—«Союз», или «Союз»—«Аполлон», как ее называют в России, и эти тесные рабочие отношения поддерживаются на протяжении многих лет. Мы хотим, чтобы отношения оставались прочными. Мы видим, что у России есть потрясающие возможности, представляющие ценность для всего человечества, и мы надеемся, что наши возможности тоже представляют ценность для человечества. Мы действительно считаем, что вместе можем сделать больше, чем по отдельности.
Наше сотрудничество по программе «Аполлон»—«Союз» продолжилось, когда экипажи NASA стали посещать станцию «Мир». Мы использовали космические челноки для доставки на «Мир» астронавтов и космонавтов. Эта работа привела нас к созданию МКС, на которой мы работаем уже 18 лет. Наши отношения очень крепкие, и независимо от того, что происходит на Земле, нам всегда удавалось не вмешивать земные противоречия и разнящиеся интересы в космические исследования и науку. Я намерен обеспечить продолжение наших крепких отношений и не позволить земным вызовам прийти в космос.
— По вашему мнению, есть ли риски того, что нынешняя напряженность в отношениях Москвы и Вашингтона «на земле» спроецируется на взаимодействие в космосе?
— С точки зрения NASA мы всегда могли убрать со стола разногласия и различия интересов и сотрудничать с «Роскосмосом», чтобы мы могли работать над масштабными проектами в космосе. В качестве руководителя NASA я намерен сделать так, чтобы агентство и «Роскосмос» были выше политических разногласий между нашими странами, чтобы мы продолжали сотрудничество, как мы и делали это всегда, даже в тех случаях, когда наши интересы на Земле не совпадают. Мы хотим обеспечить продолжение этого сотрудничества в самом позитивном ключе.
— Как вы оцениваете перспективы исследования Марса и, может быть, Венеры? Может ли окололунная станция стать первым шагом на пути создания орбитального космодрома для пилотируемых полетов на Марс?
— Да. Мы готовы сотрудничать по исследованию Марса и Луны. Россия создала нейтронный детектор для Лунного орбитального зонда NASA, который используется для изучения поверхности Луны и мест, где там может быть вода. Этот прибор на Лунном орбитальном зонде создан в России, и он помогает нам понять и составить подробные карты содержания атомов водорода на поверхности Луны. Подобные технические возможности у нас также есть на Марсе — это марсоход Curiosity. Опять-таки российские приборы помогают нам понять состав Марса. Мы уже сотрудничаем по Луне и готовы сотрудничать по Марсу. Разумеется, есть планы и по будущим миссиям к Венере, и мы собираемся исследовать Венеру лучше и узнать еще больше, и снова это должно быть сделано в сотрудничестве. Что касается «Шлюза» (Gateway) — мы называем лунную платформу «Шлюзом», то это будет сотрудничество, которое позволит нам узнать о Луне больше, чем мы знали до сих пор.
Впервые мы высадились на Луне в 1969 году, и с 1969 по 1972 год было шесть лунных миссий, в рамках которых 12 человек побывали на Луне. Все посадки проходили в экваториальном поясе Луны. Начиная с 1969 года и по 2008 год мы были уверены, что Луна абсолютно безводна. В 2008 году Индия направила аппарат, который помог обнаружить воду в виде льда на поверхности Луны. Потом в 2009 году мы направили еще один аппарат с международным участием и обнаружили, что на полюсах Луны есть сотни миллиардов тонн водяного льда. Наличие воды означает, что можно поддерживать жизнь, делать питьевую воду, будет воздух и, кроме того, можно создать ракетное топливо, ведь водород и кислород — необходимые элементы ракетного топлива. На поверхности Луны есть сотни миллиардов тонн ракетного топлива.
Мы не знали этого с 1969 по 2008 год — в течение 39 лет мы не сделали такого значительного открытия. Как мы узнали, что оно (ракетное топливо.— “Ъ”) там есть? Как мы можем использовать это, сотрудничая, чтобы продвинуться еще дальше? Я думаю, что первая платформа-шлюз на орбите Луны… Представим это как многоразовый командный пункт, который может приземляться и взлетать с поверхности Луны и который питается солнечной энергией. Эта платформа не будет просто на экваториальной орбите Луны. Ее можно разместить и в первой, и во второй точках Лагранжа, что позволит сажать на Луну посадочные модули под различными углами. Мы собираемся узнать о Луне больше, чем мы знали прежде, и мы собираемся получить достоверную информацию о том, где есть водяной лед, как его можно разведать и, может быть, даже использовать.
Первая платформа-шлюз, первая лунная орбитальная платформа предназначена для получения более подробной информации о Луне, чем та, которая была у нас прежде. Платформа-шлюз также позволит доставлять с главного модуля на лунной орбите посадочные модули и аппараты на поверхность Луны. Это будет маневрирующая основная платформа, что позволит полететь на север, юг и в любую другую точку Луны.
Вторая платформа-шлюз пока за горизонтом, это цель будущего, и это будет транспортный корабль, который позволит летать в дальний космос. Он сможет стать тем средством, при помощи которого мы сможем впервые доставить людей на Марс.
— Сколько времени может занять реализация второго этапа проекта?
— Нам еще многому предстоит научиться, и мы планируем учиться этому на Луне. Этим Луна и хороша. Это наш опытный полигон, который находится всего в трех днях пути от дома. Урок «Аполлона-13» показал нам: если что-то произошло на пути к Луне, мы можем вернуться домой. Марс находится в семи месяцах пути. Если что-то плохое случится на пути к Марсу — мало шансов, что удастся вернуться домой. Луна — наилучший испытательный полигон для тестирования технологий, изучения риска, исследований физиологии человека. И все, что изучим, мы используем на Марсе. В зависимости от того, как мы подготовимся, мы смогли бы полететь на Марс в ближайшие 20 лет. И если мы хотим попасть на Марс как можно скорее, то Луна является наилучшим испытательным полигоном для этого.