Песня о нибелунгах

На этот раз обошлось без Кримхильды — вот и хорошо, так как-то спокойнее. Нет Кримхильды — нет и препятствий любви Зигфрида и Брунгильды. И если у Вагнера и тем более в древнескандинавских сагах у этой парочки как-то не сложилось, то в нашей песне о нибелунгах все у них получилось хорошо, прямо как в сказке. Брунгильда и Зигфрид спокойно поженились, у них пошли детки, и все — нибелунги, то есть «порождения тумана», это в переводе с немецкого. А «нибелунги» у нас пишутся с маленькой буквы потому, что в данном случае это название молодой, но прекрасной породы кошек. Которая появилась на свет в 80-е годы прошлого века в американском городе Денвере. Именно здесь произошла историческая встреча: великолепная Брунгильда, дочь беспородной черной кошки, неожиданно родившаяся длинношерстной и серебристо-серой, решила связать свою судьбу с Зигфридом, роскошным котом, чей папаша был чрезвычайно похож на русского голубого — это тоже кошачья порода. Ну а что до матушки Зигфрида — то она у них с Брунгильдой была одна, общая, правда, отцы разные. Но все равно — брат и сестра ведь! Впрочем, у кошек инцесты не осуждаются, так что они поженились, тем самым дав старт новой кошачьей породе.

Такова романтическая версия появления нибелунгов. А вот вам версия прозаическая: у русских голубых кошек, известных плюшевой недлинной шерсткой, время от времени появлялись длинношерстные дети, которых раньше безжалостно отбраковывали, чтоб не портили породу. Но тут кому-то из американцев пришло в голову не отодвигать длинношерстных, таких неправильных, но симпатичных котят в сторону от разведения, а, напротив, состряпать из них кого-нибудь этакого. И так в Америке состряпались нибелунги, которых некоторые фелинологические организации до сих пор отказываются принимать всерьез, видя в них всего лишь длинношерстную, то есть как бы испорченную разновидность русских голубых кошек.

Впрочем, другие фелинологи нибелунгов уже лет двадцать как признали, и правильно сделали: все-таки странно отказывать такой красоте в официальном статусе.

Главное украшение кошек этой довольно новой породы — это, конечно, их шерсть. Длинная, но не пушистая, а струящаяся как шелк, невероятно приятная на ощупь и весьма практичная в носке: несмотря на вполне приличный подшерсток, шерсть нибелунга почему-то не путается и не скатывается в колтуны, то есть не требует постоянного расчесывания. При этом она еще и сияет — голубые (то есть серо-стальные), слегка обесцвеченные на кончиках шерстинки отражают свет, вот так нибелунги и получили столь идущий им ярко-серебристый отлив. Иногда даже кажется, что кошка окружена серебряным туманом — может, «детьми тумана» эту породу назвали именно за шерсть, а не из-за взятых из скандинавской саги имен прародителей?

А других окрасов, кроме голубого с серебряным отливом, этим кошкам не положено. Как не положено им других глаз, кроме больших, круглых и изумрудно-зеленых (наиболее демократичные кошковеды допускают еще и янтарный оттенок, но это, конечно, с их стороны неслыханное вольнодумство).

В остальном же нибелунг устроен примерно так: два чуть наклоненных вперед, довольно больших, слегка заостренных уха, четыре стройные ноги с пяточками все того же голубого цвета, один могучий хвост с великолепным плюмажем, длинная шея, изящной формы голова, грациозный силуэт — шерсть не скрывает элегантности этих «порождений тумана». Благодаря длинным ножкам, роскошной шерсти и полному величия облику, вид у нибелунга царственный, эти кошки всегда «держат спину» и кажутся гораздо крупнее, чем они есть на самом деле. Потому что на самом деле нибелунг совсем невелик — всего-то от двух с половиной до пяти килограммов.

Держится нибелунг с большим достоинством: свое общество эти кошки обычно никому не навязывают, в склонности к бессмысленным хулиганским выходкам они не замечены, попусту орать, лишь бы все послушали дивный кошачий голос, тоже не в их характере. То есть, конечно, все вышеперечисленное они делают, но не просто так, а с глубоким смыслом. А это совсем другое дело!

Начнем с приставучести, которой нибелунги и правда совсем не страдают. С одним-единственным исключением — кошки этой породы обычно выбирают себе хозяина-божество, и припасть к нему нибелунг стремится изо всех своих кошачьих сил. Любимый человек будет обласкан по полной программе — ему достанется львиная доля прижиманий, мурлыканий, троганий лапками, сидения на коленках, заглядываний в глаза, призывов к играм и прочих кошачьих любезностей. Но чрезмерно навязчивым нибелунг все равно не будет. На самом деле этим милым кошкам достаточно просто сидеть рядом со своим человеком, слушать, что он говорит, и смотреть, что он делает. И приятно, тихо мурлыкать что-то типа «мое сердце принадлежит тебе».

Впрочем, остальные члены семьи тоже непременно получат долю нибелунговой любви. А вот что касается незнакомцев, то тут наше порождение тумана чрезвычайно консервативно: чужих людей эти кошки недолюбливают и очень долго привыкают к их присутствию в доме. То есть ваш друг может навещать вас чуть ли не каждый день, а нибелунг на всякий случай все это время продолжит его избегать и только через несколько месяцев, возможно, согласится считать гостя достойным доверия и позволит ему себя погладить. Да, ко всему новому нибелунги обычно привыкают очень не сразу, им сюрпризы не по душе. Причем настолько не по душе, что многие нибелунги, особенно в молодости, вполне могут и напасть на незнакомого визитера!

Теперь о хулиганстве. Да, обычно нибелунги ведут себя более чем прилично, однако они очень не любят одиночества. Нибелунг, почувствовав себя брошенным и нелюбимым, совершенно по-человечески может пытаться привлечь к себе внимание всякими дурацкими выходками — устроит сортир на хозяйской подушке, переколотит посуду, предастся воровству или примется нудно мяукать. Поэтому если вы вынуждены надолго покидать дом, заведите в компанию нибелунгу еще одну кошку. Или собаку, только не слишком брехливую — тихие нибелунги часто очень не любят громких звуков. Визгливый лай, крики, скандалы и прочие ужасы быта их расстраивают настолько, что бедной кошке приходится либо в панике забиваться под диван, либо кидаться в бой с источником неприятного шума. То есть скандалист может и схлопотать, причем вполне прилично: нибелунги достаточно сильны, смелы и спортивны. Все же они произошли от русской голубой — а эта наша отечественная порода относится к аборигенным, то есть весьма крепким, ловким, умным, хитрым, самостоятельным и независимым.

И конечно, здоровым, не знающим каких-то специальных породных генетических заболеваний. Вот и нибелунги тоже отличаются отменным здоровьем и вполне хорошей продолжительностью жизни. И в общем-то они вполне неприхотливы, однако в их содержании есть некоторые тонкости. Да, вычесывать их каждый день совершенно ни к чему — однако время от времени это делать необходимо, чтобы убрать вылинявшие шерстинки и обеспечить шерсти шелковистость и серебристость. И еще опытные владельцы советуют беречь их от солнца — нибелунг, проводящий слишком много времени под солнечными лучами, может утратить свое серебро и станет выглядеть каким-то ржавым. Повредит его красоте и слишком усердное мытье: вообще-то кошки — существа аккуратные, их можно и не мыть. Но если очень надо — что ж тут поделаешь, мойте. Но только не стоит пользоваться цветными шампунями, их красители тоже могут погасить серебристое сияние порождений тумана. А еще их неповторимый окрас могут подпортить всякие пищевые добавки с йодом и водорослями, а также морковь и даже такая невинная гречневая каша.

Очень красивый, милый, нежный, тихий и деликатный, нибелунг практически лишен недостатков. Разве что считать недостатком его недоступность: нибелунг — штука очень редкая. Зато заплатив около тысячи и больше долларов, вы станете обладателем маленького желтоглазого чуда. Как желтоглазого? Да, не пугайтесь, месяцев до четырех котята-нибелунги смотрят на мир желтыми глазками. А потом вдруг вокруг желтизны появляется зеленое кольцо, настоящее кольцо нибелунгов. А потом глаза зазеленеют полностью. Ну а если не зазеленеют, а тем более если шерсть не превратится в серебряный туман,— значит, вам задорого подсунули никакого не нибелунга. И придется вам любить того, кого купили,— куда же вы теперь от него денетесь?