Евхаристическое разобщение

РПЦ прекращает общение с Константинопольским патриархатом. Кто виноват в новом «великом расколе» и как он возник, пытался понять «Огонек»

Новость минувшей недели: Синод Русской православной церкви объявил о разрыве евхаристического общения с Константинопольским патриархатом из-за его решений по Украине. Из прозвучавших в Москве разъяснений следует, что речь идет об отказе от совместного служения с клириками Константинопольской церкви, а для мирян становится невозможно участие в таинствах, совершаемых в храмах Константинопольской патриархии. Цитируют руководителя отдела внешних церковных связей РПЦ, митрополита Волоколамского Илариона: «Было принято решение об отмене акта Константинопольского патриархата 1686 года о включении Киевской метрополии в состав Московского патриархата, а также об учреждении ставропигии (этот статус выводит православные организации из подчинения местной епархиальной власти и переподчиняет их непосредственно патриарху или синоду.— "О") Константинопольского патриархата на Украине. Все эти решения, с точки зрения РПЦ, являются беззаконными и канонически ничтожными. РПЦ не принимает этих решений, не будет им следовать».

Синод Константинопольского патриархата действительно заявил, что отзывает свое решение 1686 года о передаче Киевской митрополии в ведение Москвы и восстанавливает ставропигию, то есть «патриаршую автономию» в Киеве. Также он снял анафему, которую РПЦ наложила на главу самопровозглашенной Украинской православной церкви Киевского патриархата Филарета. А еще авансом снял анафему и с предстоятеля Украинской автокефальной православной церкви Макария (авансом, потому что на него анафему не накладывали). Оба иерарха, судя по всему, через Константинопольский синод пошли «списком», поскольку оба ранее состояли в УПЦ МП, но затем возглавили самопровозглашенные церкви, которые в РПЦ, да и во всех других поместных церквях мира считают раскольническими и неканоническими.

В Москве все эти действия трактовали как грубое нарушение церковных канонов, делающее невозможным дальнейшее общение церквей. «Лицемерно оправдываясь стремлением к восстановлению единства украинского православия, Константинопольская патриархия своими безрассудными и политически мотивированными решениями вносит еще большее разделение и усугубляет страдания канонической Православной церкви Украины»,— сказано в заявлении Синода РПЦ.

Эксперты заговорили о «новом расколе» с непонятными пока никому последствиями. А на Украине среди верующих возникло смятение: как все это надо правильно понимать, а главное — делать-то что?..

Битва с демонами

В Киеве решение Синода Константинополя встретили с ликованием. «Это великая победа боголюбивого украинского народа над московскими демонами, победа добра над злом, света над тьмой»,— так Петр Порошенко прокомментировал итоги заседания Священного синода Вселенского патриархата Константинополя. Президент и лояльные нынешней власти активисты уже успели заявить о том, что решение Константинополя означает легитимизацию Украинской православной церкви Киевского патриархата. Что, мягко говоря, не совсем так. А точнее, совсем не так: самопровозглашенный Киевский патриархат (УПЦ КП) не имеет к Киевской митрополии Константинопольского патриархата никакого отношения. Но чтобы это понять, надо погрузиться в историю.

Киевская митрополия Константинопольского патриархата возникла в 1458 году и просуществовала до мая 1686 года (когда делили не религиозные, а вполне земные владения между Литовским и Московским княжествами). Тогда Москва, преуспев в территориальных приобретениях, добилась согласия от Константинопольского патриарха Дионисия IV на подчинение Киевской метрополии Московскому патриарху. А уже в 1688 году сам титул Киевского митрополита был изменен на «Киевский, Галицкий и Малыя России», то есть Киевская митрополия стала одной из многочисленных митрополий и епархий, созданных при расширении Российской империи. На этом церковно-административные мероприятия (как и участие в них константинопольской «инстанции») в конкретных географических координатах замерли на несколько веков.

Юрий Ткачев о новом витке борьбы за идентичность на Украине

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Подвижки с тех пор случились только дважды: в 1921 году, когда после провозглашения Советской Украины, «приросшей» новыми территориями, был установлен так называемый Украинский экзархат, административно более обширный в сравнении с прежней митрополией; и в 1990-м, когда решением РПЦ вместо Украинского экзархата была провозглашена Украинская православная церковь (МП) с самыми широкими правами — автокефалией, правом церковного самоуправления, включающего право избирать главу (Киевского митрополита), создавать и ликвидировать епархии и т.д.

Автономия была дарована широчайшая, но некоторым и этого оказалось мало: официально возглавлявший на тот момент УПЦ МП Филарет заявил о провозглашении полной независимости и создании Украинской церкви Киевского патриархата. За «церковный сепаратизм» Филарет сначала был уволен с Киевской кафедры Архиерейским собором Украинской православной церкви, а затем отлучен от церкви и предан анафеме Архиерейским собором Русской православной церкви.

Эти детали важны, чтобы понимать: нынешняя УПЦ КП Филарета к Киевской митрополии Константинопольского патриархата никакого отношения не имеет — это «отросток» из другого корня. И если, следуя логике Константинополя, считать решение 1686 года о передаче Киевской митрополии под руку Московской недействительным, то недействительными должны полагаться и все последующие решения, в том числе о создании экзархата, при реформировании которого и «проросло» УПЦ КП. Стало быть, и сам Филарет, и созданная им структура при таком раскладе лишаются даже остатков формальной легитимности.

Решение Синода Константинопольского патриархата восстановить Киевскую митрополию формально открывает дорогу к созданию поместной украинской церкви.

Создав эту митрополию, Константинопольский патриархат имеет право даровать ей автокефалию (вплоть до рукоположения Киевского патриарха). Но может ведь и не дать. Развилок — множество, но есть весьма существенное обстоятельство, которое ставит под вопрос всю гипотетическую конструкцию будущего устройства.

Одессу надо вернуть?

Это обстоятельство состоит в том, что Киевская митрополия никогда не распространялась на всю территорию сегодняшней Украины. И это самое уязвимое место «константинопольского сценария» по созданию поместной украинской церкви. К примеру, Одесская, Николаевская, Херсонская, Днепропетровская и другие юго-восточные епархии были выделены в свое время из состава Екатеринославской (Новороссийской) епархии, созданной решением Синода РПЦ 1775 года, и они не имеют никакого отношения ни к реанимированной Киевской митрополии, ни к Константинопольскому патриархату вообще. Харьковская же епархия в свое время была выделена из состава Белгородской, то есть тоже имеет совсем не киевскую «родословную». Таким образом, если уж отделять Киевскую митрополию от Украинской православной церкви Московского патриархата, то эти епархии, по логике, должны остаться при РПЦ.

Не менее сложная ситуация на Западной Украине, где православная церковь по факту прекратила существование в XVII–XVIII веках. К примеру, Львовская (Львовско-Галицкая) епархия приняла униатство в 1700 году, отсоединившись таким образом от православной церкви как таковой. Православная Львовская епархия была восстановлена лишь в 1949 году, когда Львовский собор принял решение об отказе от унии и присоединении (внимание!) к Русской православной церкви. Так что права столь спешно собираемой сейчас Киевской митрополии на западноукраинские земли тоже весьма спорные.

Таким образом, Киевская митрополия будет иметь более или менее обоснованные права лишь на территории нескольких центральных областей Украины. На всю же остальную территорию Константинопольский патриархат исторически никаких прав не имел и не имеет. И если церковные приходы УПЦ КП бывшей Киевской метрополии в теории могут легитимизироваться, перейдя под омофор Константинопольского патриарха, то вот остальные приходы УПЦ КП в результате реформы и вовсе оказываются подвешенными в воздухе — ведь Украинский экзархат, к которому они возводят свою историю, по «константинопольской системе» следует почитать «яко не бывший».

Стоит добавить, что саму идею отозвать решение 300-летней давности в РПЦ полагают абсурдной и противоречащей православным канонам. В РПЦ, в частности, ссылаются на 17-е правило IV Вселенского собора, которое говорит о невозможности оспаривать принадлежность того или иного религиозного учреждения или территории в случае, если эта принадлежность никем не оспаривалась на протяжении 30 лет.

Казус Филарета

Однако формальным поводом для разрыва церковных отношений между Русской и Константинопольской церковью послужило все-таки решение снять анафему с предстоятелей УПЦ КП и УАПЦ Филарета и Макария. В РПЦ ссылаются на 15-е правило Антиохийского собора, которое гласит: «Если какой-нибудь епископ… судим будет от всех епископов той области, и все они согласно произнесут ему единый приговор, таковой другими епископами отнюдь да не судится». Иными словами, никто не может амнистировать Филарета, кроме самого собора РПЦ, который изверг его из сана. Решение же Синода Константинопольского патриархата в Москве трактуют в духе 10-го и 11-го Апостольских правил, осуждающих общающихся с извергнутыми из Церкви и призывающих православных разрывать общение с такими людьми. В РПЦ подчеркивают: данные правила не только дают моральное право Московскому патриархату разорвать евхаристическое общение с Константинопольской церковью, но и обязывают ее к этому. А равно и все остальные поместные православные церкви.

Есть и еще один интересный нюанс. Даже если предположить, что Константинополь имел право снять анафему с Филарета, то в каком статусе тот оказался после этой процедуры? Тут ведь коллизия: допустим, решение Собора РПЦ об извержении Филарета отменено, однако решение Архиерейского собора УПЦ МП о низложении Филарета с поста Киевского митрополита остается в силе (по крайней мере, в заявлении Синода Константинопольского патриархата о нем речи нет). То есть Филарет после реабилитации, похоже, является то ли простым священником, то ли одним из епископов Украинской православной церкви Московского (!) патриархата — и уж никак не Киевским патриархом. Это, судя по всему, понимает и сам Филарет: на пресс-конференции после заседания Синода он впервые за много лет предстал без белого патриаршего куколя.

«Новые и чуждые учения»

Существует мнение, что конфликт между Московским и Константинопольским патриархатом породит великий раскол православия. Действительно, разрыв церковного общения затрагивает не только отношения Русской и Константинопольской церквей. Все без исключения 14 поместных православных церквей оказываются в ситуации, когда церковное общение с одним из патриархов будет осложнять взаимоотношение с другим. Это не значит, что все эти Церкви должны будут однозначно занять в конфликте ту или иную сторону. Подобной катастрофы, по своим масштабам сравнимой с Великим расколом христианства на католичество и православие в 1054 году, скорее всего, попытаются избежать. Однако в целом православный мир подошел к опасной черте.

Потому что конфликт Русской и Константинопольской церквей нельзя сводить только к украинскому вопросу. Дела Украины стали лишь катализатором кризиса, назревавшего в православной церкви уже давно. Одно из принципиальных отличий православия от католицизма состоит в особенностях взглядов на церковное управление. У католиков церковь имеет общепризнанного главу — папу римского, обладающего неоспоримой властью в церковных делах. Религиозной вертикали православие противопоставляет соборный принцип устройства: главы церквей равны между собой, отличаясь лишь по «первенству чести» — авторитету, обусловленному тем, какую роль в развитии православия сыграл тот или иной патриархат. В этом смысле Константинопольского патриарха именуют Вселенским не потому, что он является главой Церкви, это лишь почетный титул, аналогичный титулу Судии Вселенной, который имеет патриарх Александрийский.

Все споры между православными церквями принято решать на Вселенских соборах с участием всех (или, по крайней мере, как можно большего числа) патриархов, а также нижестоящего духовенства и даже мирян. Принцип, согласно которому высшей инстанцией является Собор, а не мнение одного иерарха,— один из основополагающих в православии.

Однако с 20-х годов XX века Константинопольская церковь стремится превратить свое «первенство чести» в «первенство власти», поставив Константинопольского патриарха над предстоятелями других Церквей. В Стамбуле, в частности, полагают, что общение с Константинопольской церковью является критерием того, какая из православных общин является канонической, а какая — нет. Там также полагают, что Константинопольский патриарх может вмешиваться во внутренние дела автокефальных церквей. Именно на это право ссылаются в решении Константинопольского синода о реабилитации Филарета.

Таким образом, Константинопольский престол, похоже, стремится к обретению неких особых, экстраординарных прав в структуре Вселенского православия. Среди прочего, этому противостоит Русская православная церковь — наиболее многочисленная и влиятельная среди всех поместных церквей. Столкновения между Москвой и Стамбулом на этой почве случались уже неоднократно: Константинопольский патриархат, в частности, оспаривает у Москвы юрисдикцию над верующими в Прибалтике, Средней Азии, Китае и других областях. Теперь настал черед Украины.

Синод РПЦ осудил «новые и чуждые для православной церкви учения о вселенской власти одного из предстоятелей» и призвал другие православные церкви к «совместному поиску путей выхода из тяжелейшего кризиса», порожденного претензиями Константинопольского патриархата. Не исключено, что РПЦ в будущем может даже попытаться инициировать новый Всеправославный собор с целью осуждения «новых и чуждых учений» вообще и Константинопольского патриарха в частности.

Важно понимать: все эти внутрицерковные разборки оставались бы пусть и занимательным, но достаточно специальным вопросом, если бы не то политическое значение, которое религиозные дела приобрели на Украине в преддверии президентских выборов. Не секрет, что действующий украинский президент Петр Порошенко сделал одним из ключевых своих предвыборных проектов создание независимой от Москвы украинской церкви. Украинское правительство напрямую ходатайствовало перед Константинополем о вмешательстве в украинские религиозные дела и, по слухам, привлекло к этому процессу также и своих политических партнеров за океаном.

Очевидно, что вопрос церковного устройства вряд ли сможет кардинальным образом повлиять на, к примеру, уровень жизни украинских граждан, наполнение бюджета, прекращение войны на Донбассе, наконец. Однако уж если на Украине что-либо и умеют хорошо, так это «накачивать смыслами» удобные по тем или иным тактическим соображениям вопросы.

И вот уже люди, весьма далекие от церковных дел, пускаются в рассуждения о сути Апостольских правил, тонкостях тех или иных церковных терминов и иные разговоры, которые было бы логичнее услышать от человека XVI века, нежели XXI. Более того, новости о поместных интригах впервые за много лет занимают первые строчки уже не только в украинских, но и в российских СМИ. А чем и как разрешится эта навязанная политической конъюнктурой церковная сага, неведомо…

Юрий Ткачев, Одесса