Это не кино, а транквилизатор

16 октября 1988 года Центральное телевидение показало первую серию первого для советских людей сериала «Рабыня Изаура». Советский кинозритель к тому моменту был «хорошо подготовленным» и потому взыскательным: разницу между настоящим кино и халтурой улавливал безупречно. Из теории он знал: «Из всех искусств для нас важнейшим является кино». Эта фраза Владимира Ленина красовалась в фойе почти каждого кинотеатра вместе с фотографиями известных актеров.

Собственный же зрительский опыт доказывал советскому человеку: фильмы бывают хорошие, средние, плохие и индийские. Однако первое же знакомство с бразильскими и мексиканскими сериалами изменило его систему киноценностей. Изумившись тому, до какого состояния, оказывается, можно довести «важнейшее из искусств», он понял: индийскому кино самое место где-то между хорошим и средним. Но еще сильнее удивили «подготовленного советского зрителя» его соотечественники. Он их тоже считал «подготовленными», а они с головой погрузились в сериалы.

Почему не увядает народная любовь к сериалу «Семнадцать мгновений весны»

Слово «сериал» 30 лет назад было не в ходу: наткнуться на него могли только киноманы в какой-нибудь киноведческой статье. По телевизору могли показать «многосерийный телевизионный фильм», но и этим громоздким термином не пользовался никто, кроме составителей телепрограмм. Зрителям было достаточно прочесть — «Семнадцать мгновений весны» или «Четыре танкиста и собака» — и сразу было понятно, что это оно и есть, многосерийное кино. Были еще просто «телефильмы». Ту же «Иронию судьбы, или С легким паром» снимали для телевидения. Все хиты Марка Захарова: «Обыкновенное чудо», «Формула любви», «Тот самый Мюнхгаузен» — телефильмы. И все это было именно «кино» — с операторскими изысками, режиссерскими ходами, шикарной актерской игрой. Когда показывали многосерийные телефильмы, улицы пустели: народ спешил с работы домой, чтобы не опоздать к началу очередного эпизода.

К очередной серии бразильского сериала «Рабыня Изаура» тоже спешили, и улицы тоже пустели. Для советских зрителей «Рабыню Изауру» переформатировали так, чтобы каждая серия длилась привычные час или час 10 минут. Всего получилось 15 серий. Первые пять показали 16–20 октября 1988 года. Остальные — в феврале—марте 1989-го. Мнения зрителей разделились с первой серии. Одни умилялись «жизненному кино», другие плевались, утверждая, что «такое не может называться кино». Но и те и другие смотрели каждую серию, потому что все были приучены «смотреть кино до конца» и только потом судить о нем. В итоге одни каждый день умилялись, а другие плевались от «тупых диалогов ни о чем», съемок в одном и том же павильоне, от бездарности актеров, которые умеют только «читать текст по ролям», а вместо игры у них одно из трех: орут, делают вид, что плачут, или улыбаются бессмысленно и бесконечно.

Тогда еще никто не знал, что сериалы бесконечны. И что они станут одним из самых важных элементов телевидения буквально через несколько лет.

Напротив, на пике популярности были «До и после полуночи» и «Взгляд» — публицистические передачи Центрального телевидения, где обсуждались политические и экономические темы, которые еще в 1985-м считались крамолой, и за их обсуждение можно было получить тюремный срок. В 1988-м «запретных тем» в стране вообще не осталось. Рок вышел из подполья настолько, что Сергей Соловьев снял в 1987 году фильм «Асса», в котором рок-хиты затмили собой всех героев фильма, кроме Виктора Цоя, появляющегося в финале со «Ждем перемен». Винил с музыкой из «Ассы» (слово «саундтрек» еще не использовалось) был в доме, казалось, у каждого, кому еще не исполнилось 30 лет.

В том же году начался читательский бум. Наибольшей популярностью пользовались толстые литературные журналы («Знамя», «Новый мир», «Юность») и публицистические еженедельники («Огонек», «Аргументы и факты»). Тираж «АиФ» очень быстро перевалил за 10 млн экземпляров, и в мае 1990-го советский еженедельник вошел в Книгу рекордов Гиннесса с тиражом 33,5 млн экземпляров. «Юность» в 1989 году имела тираж 3,1 млн экземпляров, «Новый мир» — 1,6 млн, «Знамя» — 700 тыс. Политика, демократия, экономика, рынок, ценностные ориентиры — такие темы обеспечивали тогда тираж.

А в 1989 году на экранах Центрального телевидения появился Алан Чумак, который выписывал руками странные фигуры, утверждая, что он тем самым заряжает «вашу воду, мази, кремы». В том же году на том же Центральном телевидении стали транслировать лечебные сеансы Анатолия Кашпировского — призывы к спокойствию на фоне медленной музыки, под которую хорошо спалось (сейчас это называется chill).

Все эти сериалы с целителями казались тогда ценителям рока, кино и литературы чем-то вроде побочных мусорообразных явлений, без которых не бывает общественного выздоровления и обновления.

В сентябре 1990 года Центральное телевидение «по просьбе телезрителей» устроило повторный показ «Рабыни Изауры». А годом позже советского человека приковал к экрану мексиканский «Богатые тоже плачут» и продержал у него целый год (248 серий по 23 минуты каждая). Казалось, это делается специально, что власть, провалившая к тому времени реформы, использует сериалы как транквилизаторы для народа. И только с приходом в родное отечество «Санта-Барбары» (1992 год), «Твин-Пикс»(1993) и других плюющиеся от них ценители «настоящего кино, музыки, литературы» постепенно стали понимать, что в сериалах проявляется «массовая культура» и другой эта культура не бывает.

В СССР «западный масс-культ» ругали за то, что его производители оправдывали собственную бездарность «специфическим вкусом широких масс». Искусство должно просвещать, а не потакать низкопошибным вкусам, заявляла советская пропаганда. А оказалось, что в кино, примерно как в футболе, есть премьер-лига, есть вторая лига. Они отличаются классом игроков, но это не означает, что игроки второй лиги не футболисты. Правда, в футболе общенационального или мирового успеха добиваются игроки премьер-лиги. А в кино на такой же успех могут рассчитывать игроки второй или даже никакой лиги. «Пипл хавает», как было сказано примерно в те годы, когда российских сериалов стало не меньше, чем иностранных.

За 30 лет многое изменилось и в самой сериальной индустрии. Зарубежные «Скорая помощь», «Секс в большом городе», «Игра престолов» или наши «Оттепель» и «Ликвидация» — это кино в классическом смысле. Но аудитория мыльных опер все равно шире.

Впрочем, спустя 30 лет после премьеры «Рабыни Изауры» от сериала в памяти народной осталось только слово «фазенда», которым все стали называть свои «шесть соток» дачного участка. И 30 же лет спустя появился кинофильм «Лето» Кирилла Серебренникова. Пока фильм собрал чуть больше половины того, что было на него затрачено. Такие «слабо собирающие» фильмы обычно снимают с проката через две недели. А «Лето» беспрерывно показывали весь июнь и июль, и он до сих пор идет в отдельных кинотеатрах.

Снова рок, снова Цой.