О том, кто и как проникает в школы
Школа — режимный объект, так что попасть туда нелегко
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ / купить фото
В моих двух родительских чатах — 4-го класса и спортивной секции дочки — появились сообщения о том, что проход родителей в школу осуществляется строго по предъявлении паспорта, с заблаговременной договоренностью с учителем, занесением даты посещения в журнал на охране и со встречей/проводами учителем родителя от турникета и обратно. В спортивной секции, занятия которой проходят в арендованном зале старшей школы, родителей попросили ждать детей или на улице, или в предбаннике, не заходя за турникеты. Отдельный пункт — «проходилки» детей. В случае потери документа — немедленно писать заявление.
Ничего нового. Такие требования введены давно, они разумны, но подчиняться им сложно. Ведь школа, дети, учителя, родители — это личные отношения.
В нашей младшей школе уже много лет работает охранник — дядя Сережа. Его так зовут и дети, и родители. Он даже первоклашек знает по именам, не говоря уже о бабушках и мамах. Ему не нужны камеры: всех родителей знает в лицо. Каждый раз, забирая дочку, я удивляюсь его фотографической памяти. «Нет, Саша, жди, я тебя не выпущу, за тобой бабушка еще не пришла»; «Коля, я вижу, куда ты пролез, теперь лезь обратно». Дядя Сережа спокойно пропустит делегацию мам, которые пришли, чтобы поздравить учительницу с днем рождения. Он разрешит пройти в класс бабушке без всякого паспорта, потому что внучка опять забыла тетрадку и учебник. Если у мамы появился вопрос к педагогу, дядя Сережа пропустит, чтобы избежать разбирательства при всех родителях, стоящих за турникетом. Дядю Сережу все любят, и в его смену ничего не случается. А вот сменщика ему найти сложно, практически невозможно. Поменялись уже четыре сотрудника ЧОПа, включая одну женщину.
Как раз при женщине, решившей следовать инструкциям, произошел инцидент. Она не пустила маму, у которой был вопрос к учителю, при том что на встречу родительница записалась заблаговременно. Паспорт предъявила. Учительница ее ждала. Но сотрудница ЧОПа вызвала звонком преподавателя, чтобы та забрала посетительницу. Пока учительница спускалась с 3-го этажа, пока они поднимались с мамой в класс, один из учеников выбежал из класса, упал и получил сотрясение мозга. Кто виноват? Учитель, оставивший детей без присмотра. То, что она тоже следовала правилам, во внимание не принималось.
Сотрудница ЧОПа исчезла, и на ее месте появился мужчина. Детей он точно ненавидел. «Проходилки» считал чуть ли не личным имуществом. Дети их теряют, забывают, даже если они упакованы в специальный чехол, пристегнутый карабином к рюкзаку. Даже если «проходилка» висит на шее первоклашки на красивом ремешке, как раньше вешали на шею ключ от квартиры. Я знаю двух мам, которые двойной ниткой пришили их к рюкзакам. Бесполезно. Дети не могут вспомнить, куда их дели. Иногда они чудесным образом находятся в книге между страниц, в кроссовке и даже в колготках. Кроме того, есть дети, которым скучно проходить через турникет. Да, они прикладывают «проходилку», но все равно пролезают или перепрыгивают через заграждение. Им так веселее. Дядя Сережа всех «прыгунов» знает в лицо, спину и затылок. А есть дети, как моя дочь, например, которые боялись проходить через турникет. И дядя Сережа специально для таких трусишек открывает «ворота» — большое заграждение. Так вот новый охранник аж зеленел от злости, когда дети прыгали, боялись пройти и задерживали движение. И его злость вылилась на Давида. Мальчик потерял «проходилку», его мама пришла и написала заявление. Оставила у охранника. Но тот, стоило маме убежать на работу, выставлял Давида назад за турникет. Потому что нет «проходилки» — нет ученика. Давид маме не жаловался, а пролезал нелегально. На выходе охранник снова тормозил мальчишку и уже не выпускал из школы. Но Давид опять же находил способ вырваться. Так продолжалось почти неделю. Пока мама Давида не задержалась на выходе, разговорившись с приятельницей. И собственными глазами увидела, как охранник выставляет ее сына за турникет, причем за шкирку, дождавшись, когда родительница уйдет. Мама Давида услышала, как охранник орет на ребенка. Она спросила, почему ее сына не пропускают, если у охранника есть все паспортные данные мамы, копия свидетельства о рождении ребенка и все телефоны, на что получила ответ: «Мало ли какие тут нерусские ходят!». Если до этих слов мама Давида не собиралась конфликтовать, то тут пошла прямиком к завучу. Та уволила охранника через минуту. Он, кстати, так и не понял, что уж такого сказал. Теперь, пока ищут нового охранника и возвращения дяди Сережи из отпуска, его замещает представитель охраны старшей школы, Пал Сергеич, который тоже сто лет работает и с которым дружат все ученики, особенно старшеклассники: он никому не разболтает, кто с кем целовался, а кто пришел только к третьему уроку.
В старшей школе тоже разразился скандал. По вечерам зал сдается в аренду под секции — от баскетбола для взрослых дядек до гимнастики для маленьких детей. Пал Сергеич всегда пропускает родителей в раздевалку, потому что тоже всех «козявочек» знает по именам и норовит подкормить малышек печеньем или конфетами. Наши, уже взрослые, выбегают сами, а маленькие девочки, которым по четыре-пять лет, еще не могут одеться без помощи мам. То есть могут, конечно, но длиться процесс одевания будет долго. И обязательно малышка что-нибудь забудет. Не говоря уже о том, что пятилетка просто не дотянется до вешалки, на которой висит куртка, даже если встанет на лавочку. Маме проще подняться, помочь ребенку одеться и побыстрее вывести на свежий воздух. К тому же маленькие дети хотят увидеть свою маму, и как можно скорее. У нас есть девочка, Маруся, она умница. Сама собирает сумку, все складывает, очень ответственная. Но ей нужно, чтобы мама стояла в коридоре рядом с раздевалкой и Маруся ее видела. Так девчушке спокойнее. Она просто боится спускаться одна по темной лестнице. Даже со старшими девочками. И ждет маму в раздевалке.
И вдруг проход родителям взяли и запретили — посторонним нельзя находиться на территории общеобразовательного учреждения. Но прямо после малышей зал занимают здоровенные взрослые мужики, которые играют в баскетбол. И вот им в детскую раздевалку проход разрешен: они ведь платят за аренду. А маме Маруси нельзя. Пал Сергеич, конечно, все равно ее пропустит, нарушая инструкции, потому что не хочет, чтобы Маруся боялась. Но всех пропустить не может — новая инструкция.
Невозможно сделать из школы режимный объект. Это семья, второй дом. Первая любимая учительница, русичка Мариванна, охранники дядя Сережа и Пал Сергеич, директриса Нина Ивановна, которую все боятся. И которая, встречая на улице моего сына, уже студента, требует, чтобы он заправил рубашку в брюки и подстригся, иначе она вызовет меня в школу.