 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ  Обвинения на одном из самых нашумевших судов чести — над животноводами-космополитами — были высосаны практически из ничего |
Дело метеорологов
Среди многочисленных обвинений, предъявленных на суде чести бывшему начальнику Главгидромета Евгению Федорову, не говорилось только об одном. О том, что послужило поводом для снятия его с должности и лишения генеральских погон. 30 апреля 1947 года его служба выдала прогноз, что в предстоящий праздничный день будет чудесная погода. Однако солнце сияло только во время военного парада. А сразу после его завершения начался настолько сильный ливень, что Сталин приказал отменить демонстрацию трудящихся: "Незачем людям мокнуть!" — и, разозленный, ушел с Мавзолея. На следующий день в Совете министров было подготовлено решение об освобождении товарища Федорова от занимаемой должности.
Однако во время долгого допроса на суде чести Федорова спрашивали совсем о другом. Во время войны для оперативного получения метеосводок для нужд англо-американской авиации к Главгидромету были прикомандированы миссии союзников. И для встреч с ними при синоптическом ведомстве была организована приемная. Федорова нудно расспрашивали о том, почему встречи иностранных и советских метеорологов происходили очень часто. А также обвиняли в том, что он не распознал в посетителях американских и английских шпионов.
Федоров сопротивлялся. Ссылался на указания руководства, на свое неумение разбираться в шпионах. Но, рассказывая о порядке организации протокольных встреч с союзниками, он не заметил расставленной членами суда ловушки. Объяснил, что для создания "оживленной и художественной обстановки" на приемы иногда приглашались дамы. И входивший в состав суда чести парторг Главгидромета Золотухин стал допрашивать о поездке с американцами на метеостанцию в подмосковных Новинках. Вот стенограмма.
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ Замдиректора Института животноводства Всяких суд уличал в преклонении перед западной сельскохозяйственной наукой, выразившемся в передаче английским, американским и датским шпионам передовых технологий рабоче-крестьянского искусственного осеменения |
Федоров. Я могу сказать, что я выпил там немного лишнего, но никакого безобразного, скандального поступка я не сделал; на этом приеме присутствовали представители отдела внешних сношений (Генштаба.— "Власть"), т. Кастринский и др., которые не только мне ничего не сказали, но не сделали никаких из этого выводов. Потому, что если бы он видел какой-нибудь непорядок, то по долгу службы обязан был сообщить своему начальству, а мне был бы из политического управления соответствующий нагоняй.
Золотухин. А был ли такой случай, или, может быть, вы не помните, потому что вы лишнего выпили, когда американский адмирал снял с вас, генерала Красной Армии, фуражку и повесил ее на куст?
Федоров. Был.
Золотухин. Как вы рассматриваете это?
Федоров. Я допустил панибратские отношения с иностранцами — в частности, этот случай с фуражкой можно так расценить,— это является недостойным поведением, этого нельзя делать, в то время я считал, что большого греха в этом нет.
Золотухин. Как по-вашему, это была шутка со стороны адмирала или можно по-иному расценивать?
Федоров. Если бы расценивал иначе, то соответствующие выводы бы сделал.
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ |
Федоров. Это не оскорбление, потому что тот же адмирал пел и плясал. Но такого панибратского отношения нельзя было допускать.
Леонтьев (член президиума ЦК профсоюза авиаработников.— "Власть"). Вы рассказываете, что в отделе внешних сношений... строго следили за этикетом этих приемов. Как же расценить этот прием в Новинках, когда повели иностранцев купаться с нашими девушками и никакого этикета не было?
Федоров. Ни с какими девушками я иностранцев не водил купаться, купались без девушек и без сотрудниц.
Золотухин. Но на катере с сотрудницами катались — значит, там наши советские работницы были приглашены.
Федоров. Были.
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ Начальник Главгидромета Федоров отвлек работниц-метеорологов от производительного труда для создания оживленной художественной обстановки на приеме в честь агентов американского империализма, после чего позволил одному из них надругаться над своей фуражкой |
Федоров. То, что купались с девушками. (Смех). Возможно, что девушки купались в другом месте.
Золотухин. Можно сделать другой вывод — что, раз девушки катались вместе с иностранцами на катере, вместе выпивали и костер устраивали, в особенности оживленную и художественную обстановку для американцев, надо думать, что купание было совместное. (Смех). Все купались — это правильно, это ясно.
После изобличения в аморалке Федоров сломался. Он признал себя виновным во всем и униженно покаялся: "Я считаю, что допустил грубые ошибки и не оправдал доверия партии, правительства и коллектива работников самой Гидрометслужбы... Могу только сказать, что хотя я совершил плохие, позорные для руководителя проступки, но я ни в коем случае не делал их сознательно или хотя бы с малейшим подозрением на то, что они могут нанести ущерб стране... Если и совершил какие-то ошибки и проступки, то не умышленно, а в результате своего неумения работать либо в результате беспечности, легкомыслия, халатного отношения к своим служебным обязанностям".
Советское чиновничество получило очередной показательный урок — насколько внимательно следует обдумывать и взвешивать каждый свой шаг. Однако уже в начале 1948 года отлаженный механизм проведения судов чести начал давать сбои.
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ |
В январе 1948 года информатор (в то время такие должности были предусмотрены штатным расписанием) Управления по проверке партийных органов ЦК ВКП(б) Семенов доложил в ЦК о непорядках во время проведения очередного суда чести: "Вчера, 9 января с. г., с 18 до 22 часов проходило первое заседание Суда чести Министерства сельского хозяйства СССР. Суд чести рассматривает дело директора Всесоюзного института животноводства профессора Кузнецова, его заместителя по научной части Всяких и заведующего лабораторией искусственного осеменения сельскохозяйственных животных института доктора биологических наук Милованова. Все три обвиняемых являются членами ВКП(б).
Суть обвинения сводится к тому, что Кузнецов, Всяких и Милованов, потеряв бдительность и преклоняясь перед иностранщиной, дали возможность агентам капиталистических стран, прежде всего США, Англии и Дании, воспользоваться открытиями советской науки в области искусственного осеменения животных. В обвинительном заключении также говорится, что Кузнецов, Всяких и Милованов нарушили порядок сношений с иностранными учеными, допускали их в лаборатории, передали им рисунки и чертежи, связанные с разработкой проблемы искусственного осеменения. Кроме того, на страницах журнала 'Вестник животноводства', редактируемого Кузнецовым, Всяких и Миловановым, восхвалялись иностранные ученые и отдавался им приоритет в разработке этой проблемы.
Следует отметить, что заседание Суда чести проходит на крайне низком уровне, граничащем с дискредитацией и опошлением Суда чести. Члены Суда чести во главе с его председателем членом коллегии Министерства т. Прониным не освоили материалов дела и неуверенно ведут заседание. В связи с тем, что материалы обвинения малоубедительны, большинство ответов профессора Кузнецова вызывают в зале заседаний аплодисменты присутствующих, а вопросы председателя суда т. Пронина вызывают иронический смех.
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ |
Суд чести сегодня продолжает работу с 12 часов дня".
Реакция ЦК была незамедлительной. О непорядках доложили самому создателю судов чести — Жданову. Министру сельского хозяйства Бенедиктову приказали лично присутствовать на заседаниях суда. А для подкрепления обвинения обязали выступить на процессе академиков Скрябина и Перова. И все же обвинение оказалось настолько надуманным, что все подсудимые отделались легким испугом. К примеру, Всяких продолжил работу в институте. Правда, не заместителем директора, а старшим научным сотрудником. А профессор Милованов еще при жизни Сталина был награжден премией его имени.
Дело кинематографистов
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ |
Ответ, как и полагалось, был передан во Всесоюзное общество культурных связей с заграницей (ВОКС). Причем Ромм, считая себя не слишком искушенным в международной переписке, составил несколько вариантов вежливой концовки письма. В ВОКСе выбрали наиболее подходящий, но в бюллетене этой организации почему-то опубликовали черновик Ромма со всеми вариантами расшаркивания перед Чеховым. В 1947 году это уже было чистейшее низкопоклонство перед Западом.
Безродного космополита начали вызывать на предварительные слушания перед судом чести, одним из членов которого был Пудовкин. И Ромм быстро сориентировался. Он объяснил Пудовкину, что готов покаяться. Но лишь в том, что был тупым орудием в его, Пудовкина, руках. Суд был отменен.
Дело за делом
Затуханию кампании по проведению судов чести способствовали и многие министры. К примеру, министр Госконтроля Лев Мехлис, которого подчиненные считали злобным, но справедливым, не стал организовывать в своем ведомстве фарса с разоблачением низкопоклонства перед Западом. Он отдал под суд пьяницу и лентяя (см. документ).
В министерстве электропромышленности СССР судили начальника главка, сорвавшего сроки начала выпуска электровозов на Новочеркасском электровозостроительном заводе. Его обвинили также во введении в заблуждение руководства министерства и ЦК.
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ |
Министр Госбезопасности Виктор Абакумов отдал под суд чести уже арестованного за связь с врагом — собственным отцом — известного разведчика Нормана Бородина. И тем самым хотел поставить галочку в отчете о проведении суда чести в министерстве. Трюк удался. Если не считать того, что Политбюро указало Абакумову на недопустимость проведения подобных судов впредь: все министры свои предложения о судах чести вносили в Политбюро, которое и принимало решение, а Абакумов сепаратно договорился обо всем с куратором ведомства секретарем ЦК Кузнецовым.
Однако хитроумнее всех поступил известный своей изворотливостью Анастас Микоян. Подчинявшегося ему как зампреду Совета министров СССР министра пищевой промышленности Василия Зотова собирались судить за халатность. Его обвиняли в том, что на спиртоводочных заводах его министерства в Ульяновской области обнаружены значительные хищения готовой продукции. Но Микоян сумел убедить товарищей по Политбюро, что это дело лучше всего рассмотреть на суде чести. В итоге Зотова назначили директором кондитерской фабрики "Красный Октябрь", а затем вернули на прежнюю должность.
Собственно, Микоян преподал советским чиновникам самый главный урок. Какие бы кампании против бюрократии ни проводились, она, при правильном подходе к делу, может использовать их с немалой пользой для себя.
ПРИ СОДЕЙСТВИИ ИЗДАТЕЛЬСТВА ВАГРИУС "ВЛАСТЬ" ПРЕДСТАВЛЯЕТ СЕРИЮ ИСТОРИЧЕСКИХ МАТЕРИАЛОВ В РУБРИКЕ АРХИВ
|
"Не желает работать в таком б..., как Министерство госконтроля"
Контролер Министерства госконтроля СССР по Министерству путей сообщения Е-в* В. А. (работает в МГК СССР с 15 марта 1946 г.), выехав в соответствии с приказом министра от 20 сентября 1947 г. за #872 на ревизию финансовой деятельности Винницкой ж. д., допустил ряд антигосударственных и антиобщественных поступков: 1. Е-в дважды самовольно отлучался с ревизии из Жмеринки в другой район по личным делам для покупки муки и крупы. Так, производя ревизию хозяйственных единиц на станции Жмеринка, Е-в без разрешения руководителя ревизии вечером 13 октября уехал по личным делам на ст. Сулятыцкая — за 100 с лишним километров. 14 октября он на работу не явился и возвратился в Жмеринку лишь 15 октября, после начала рабочего дня. 2. 18 октября Е-в получил от руководителя ревизии старшего контролера Зотова П. П. указание прибыть 19 октября в Винницу для ревизии управления дороги. Однако он не выполнил этого указания руководителя ревизии и 18 октября снова самовольно уехал по личным делам и в управление дороги явился только 20 октября к исходу рабочего дня. 3. Во время ревизии Е-в к работе относился недобросовестно и от выполнения заданий уклонялся. На замечание старшего контролера Калина Н. К. о том, что он, Е-в, недобросовестно относится к работе, последний ответил: "Пусть работают те, кто получает премии". На недобросовестное отношение Е-ву указал и руководитель ревизии старший контролер Зотов П. П. На это справедливое замечание Е-в ответил, что он "не намерен себя утомлять работой, так как от этого он ничего не получит". Нетерпимая распущенность Е-ва при исполнении служебных обязанностей на ревизии выразилась и в следующем: в присутствии ряда лиц он заявлял, что "не желает работать в таком б... (так в документе.— 'Власть')", как Министерство госконтроля. 4. Во время ревизии Е-в допустил пьянство. 20 октября он явился (в рабочее время) на ревизию в управление дороги в состоянии сильного опьянения, в помятой, грязной одежде и вымазанной мелом фуражке. Этим поступком он дискредитировал себя как государственного контролера перед работниками управления дороги. По поводу пьянства Е-в в своем объяснении пишет: "После возвращения из района часа в 23.00 ночи товарищ предложил мне выпить грамм 150 спирта с целью предупреждения заболевания гриппом... В понедельник, 20 октября, прибыв в Винницу, я по пути в управление дороги выпил воды, и, видимо, ввиду того, что я в этот день еще не принимал пищи, спирт оказал опьяняющее действие, и при моей явке к бригадиру старшему контролеру т. Зотову уже было заметно выпившее состояние. Объяснив причины моего опоздания т. Зотову, последний предложил мне идти к месту жительства в вагон, что мною и было сделано..." Это поведение Е-ва при исполнении им служебных обязанностей контролера во время ревизии является антигосударственным и антиобщественным, роняет достоинство и честь контролера. На основании вышеизложенного и посоветовавшись с членами коллегии Министерства государственного контроля, я принял решение о привлечении контролера Е-ва В. А. к Суду чести. Прошу Вас принять настоящее дело к расследованию и рассмотрению в Суде чести. Л. Мехлис Публикация главного специалиста РГАСПИ Евгения Раменского |