Хоррор воспитания
Татьяна Алешичева о «Призраках дома на холме»
Netflix выпустил хоррор-сериал Майка Фланагана «Призраки дома на холме», имеющий лишь формальное отношение к знаменитому роману Ширли Джексон с тем же названием и к его предыдущим экранизациям
Фото: Netflix
Фото: Netflix
Фото: Netflix
Фото: Netflix
Фото: Netflix
Новую интерпретацию классического сюжета про дом с призраками, привязанную к роману Джексон 1959 года одним названием, позвали делать опытного хоррормейкера Майка Фланагана, и он на наших глазах превращается из ремесленника в зрелого мастера — автора, за творчеством которого нужно следить непременно. Предыдущая его работа — «Игра Джералда» по Стивену Кингу для того же Netflix, следующая — кинговский же «Доктор Сон», и применительно к «Призракам» гораздо уместнее говорить именно о Кинге, чем о Джексон: Фланаган перелопатил сюжет оригинальной книги совершенно в духе мастера ужасов. Теперь вместо любопытных исследователей паранормальных явлений в доме Хиллов (вопреки русскому названию, здесь «Hill House» именно дом Хиллов, без всяких там романтических холмов) поселяется семейство с детьми, движимое более утилитарными целями. Оливия (Карла Гуджино) и Хью (Генри Томас) Крейн должны отремонтировать старый особняк, чтобы потом продать его в три раза дороже. На вырученные деньги они построят собственный идеальный дом, а пока вынуждены довольствоваться мрачным жилищем, где пятеро их детей вопят по ночам, находят мертвых котят, видят в подвале мертвецов и даму с искривленной шеей, гуляющую по спальням. И конечно, подходящий ко всем дверям в доме мастер-ключ не открывает Красную комнату наверху, и с этим ничего нельзя поделать. Вот он, главный ужас современного человека, повязанного по рукам и ногам ипотекой, из-под которого экономические кризисы регулярно вышибают стул,— «плохая» недвижимость, от которой невозможно избавиться (Стивен Кинг назвал такой сюжет «экономический хоррор» и подробно разобрал в книге «Пляска смерти» на примере «Ужаса Амитивилля», где такое же небогатое семейство вложило все деньги в покупку жуткого дома). Одной страшной ночью Хью Крейну с детьми все-таки придется бежать из Хилл-хауса после того, как Оливия — если верить Хью — совершила самоубийство.
Фото: Netflix
Денежная тема будет не раз всплывать и спустя 26 лет после страшных событий — в отношениях подросших отпрысков Крейнов. Старший из них Стивен (Михил Хаушман) сделал писательскую карьеру романом о призраках Хилл-хаус, хотя сам он, единственный рационально мыслящий из Крейнов, в призраков не верит. Его сестра Ширли (Элизабет Ризер), владелица похоронного дома, где собственноручно гримирует покойников, не хочет даже прикасаться к авторским отчислениям от романа. Она считает их «кровавыми деньгами», которыми Стивен хочет загладить вину за то, что продал семейную драму. Работающая с детскими травмами психолог Теодора (жена режиссера Кейт Сигел) менее щепетильна, и уж совсем не щепетильны младшие близнецы, носители нешуточных детских травм Люк (Оливер Джексон-Коэн) и Нелл (Виктория Педретти). Люк — наркоман, не вылезающий из рехабов, а чувствующая с ним непрерывную связь Нелл живет исключительно на таблетках и психотерапии, оба не могут собрать свою жизнь по кускам, потому что ими пренебрегали в детстве. В видения Люка никто не верил — «твои воображаемые друзья пропадут, когда вырастешь!», а Нелл по сей день чувствует себя, как тогда в темном доме: «Я всегда была здесь, но никто из вас меня не замечал». Именно их детские кошмары, ставшие взрослыми фобиями, Фланаган живописует красочнее всего — у Нелл расстройство сна, когда пытаешься во сне убежать, но не можешь сдвинуться с места, Люк грезит наяву и предпочитает глушить эту явь героином, воруя деньги у брата и сестер. «Ни одно живое существо не может сохранить рассудок в условиях абсолютной реальности, даже кузнечики и жаворонки видят сны»,— подобно Кингу, Фланаган создает материю ужаса, путая сон с явью и стирая между ними границы.
Фото: Netflix
А сцены, в которых взрослые Крейны собираются вместе и самозабвенно орут друг на друга от большой любви, превращают сериал из стандартного хоррора в театр южной готики — так сживали друг друга со света травмированные самой жизнью герои Теннесси Уильямса. Превращение детской пугалки во взрослую драму — прибавочная стоимость драматургии Фланагана, ведь хороший хоррор не может быть просто историей, замешанной на страхе распада и смерти. Очевидно, что Майк Фланаган прекрасно владеет главной формулой жанра: зло не существует где-то вовне, зло живет в душах, впоследствии превращаясь в поступки. «Призраки — это наши сожаления, неудачи, боль и ярость, но чаще всего это наши желания»,— говорит Стивен, лишь притворявшийся всю дорогу носителем рационального начала и объективным рассказчиком. И только сентиментально-слезливый финал, где Фланаган сдает все наработанные позиции, будто распыляя в воздухе выстраданные героями горечь, тревогу и сомнения, не дает этому шоу стать по-настоящему, по-кинговски великим. Но какие его годы.
«The Haunting Of Hill House», 2018—