"Так зарождалась интерактивная онлайн-журналистика в России"

Бывшие сотрудники петербургской редакции "Ъ" работают в самых разных местах — кто-то стал индивидуальным предпринимателем, кто-то ушел на госслужбу, но воспоминания о годах работы в "Коммерсанте" у всех теплые. Мы попросили их рассказать о том, что запомнилось больше всего.

Олег Анисимов, индивидуальный предприниматель, в 2001-2002 годах — редактор отдела бизнеса и финансов "Ъ":

— Запомнилось, как в 2002 году вечером мы только сдали номер в печать и еще не успели уйти, как вдруг журналисту отдела преступности позвонил Владимир Барсуков (Кумарин), которого называли лидером тамбовской преступной группировки. Он вежливо поделился своими впечатлениями от прочитанного в газете. Загвоздка была в том, что газета еще не вышла. Стали думать, в чем дело. Может, в газете завелся тамбовский информатор? Оказалось, все проще. Электронную версию номера технический специалист вывесил немного раньше обычного, а Кумарин зашел на сайт и прочитал заметку. Так зарождалась интерактивная онлайн-журналистика в России.

Борис Горлин, директор по развитию и IT в ООО "Новый проспект", с 2000 по 2014 год — корреспондент "Ъ":

— В качестве тестового задания тогдашний редактор послала меня на собрание акционеров двух телефонных компаний, которые собирались объединяться. Скажу честно, я не то что не понял, о чем там идет речь и кто все эти люди, рассуждающие с трибуны о дивидендах, акциях, конвертации, я вообще не понимал, что происходит и что в принципе про все это можно написать. А писать было нужно, редактор сразу сказала, что в Москву — Ивану Чеберко — уже заявлен текст по этому мероприятию. В редакции редактор посадила меня за компьютер и сказала: "Пиши, я вернусь через час, чтобы текст был готов". Тогда не было интернета, и, обложив себя кучей бумаг и документов, я погрузился в изучение матчасти. За час я смог написать лишь один очень корявый абзац, прочитать и понять который мне и самому было сложно. Я понял, что это конец, вместо текста будет дырка на полосе, я покрою свою голову несмываемым позором, а все эти крутые журналисты будут на меня смотреть и смеяться. Пока еще не вернулась редактор, я решил по-тихому уйти, думал, как-нибудь объясню Андрею Синицыну, пригласившему меня, как так получилось. Я вышел из редакции и уже дошел до остановки автобуса, стоял и думал, какой я тупой. Автобуса долго не было, и я не знаю, что случилась тогда в моей голове, но после долгих минут отчаяния пришло решение: пусть выгонят с позором, но другого такого шанса все равно не будет, уйду, только когда выгонят. Побрел обратно в редакцию, там уже Лена прочитала мой текст и, разумеется, сказала, что это никуда не годится. Стала допытываться, что было на собрании акционеров, я мычал что-то бессвязное. По-моему, когда Лена уже махнула на меня рукой, я промямлил, что один мужик в президиуме очень грустный был: все веселые, а этот грустный. Лена потянула за ниточку — и так родилась история про конфликт акционеров, первый серьезный текст, под которым стояла моя подпись с твердым знаком.

Роман Овчинников, журналист, работал в "Ъ" с 2000 по 2003 год:

— Я работал и в петербургской, и в московской редакции "Ъ", но именно в петербургской редакции застал изменение новостной концепции всего холдинга. Среди прочего тогдашний главный редактор "Коммерсанта" Андрей Васильев — как его все звали Вася — потребовал всех в заметках именовать господами и госпожами. Нас тогда это жутко веселило, а теперь является нормой для всех СМИ. Еще одно письмо Васильева я помню наизусть до сих пор: "Новостными поводами для написания материалов в газете "Коммерсантъ" являются слова "вчера", "сегодня", "завтра". Других новостных поводов не существует". Примерно с месяц мы просто не могли понять, как это так — не существует. Но теперь это тоже стало нормой журналистки. Исчезло, наверное, слово "вчера". А пятнадцать лет назад это был прорыв, настоящая новостная революция, которую осуществим именно "Ъ".

Константин Андрианов, пресс-секретарь градостроительного блока администрации Ленобласти, работал в "Ъ" с 2008 по 2012 год:

— Самое приятное в политическом отделе "Коммерсанта" — это, конечно, звонки из Смольного. Если утром тебя гневно набрал кто-то из медийного блока администрации города, значит, вчерашняя заметка была хорошая, если позвонили сразу редактору — определенно удалась. Помню, в 2009 году на заседании правительства под руководством Валентины Матвиенко обсуждали вопросы стоимости традиционной контрацепции, заметку я тогда назвал "Презерватив "Смольнинский"". В нынешнем составе правительства такие дискуссии, конечно, уже давно невозможны, а тогда — вполне себе. Я написал, что вице-губернатор по пропаганде не остался в стороне от обсуждения проблемы безопасного секса. Захожу утром в кабинет главного редактора, а ему звонит персонаж этой заметки и выговаривает, что вообще тут "ни при чем" и эта тема чиновнику не близка. Долго так говорит, а у Андрея Ершова аж слезы из глаз, что целый член правительства такими подробностями про себя делится. Я потом про этого чиновника много лет еще писал, но уже со знанием дела.

Влада Гасникова, руководитель отдела привлечения ресурсов благотворительной организации "Ночлежка", работала в петербургской редакции "Ъ" с 2009 по 2013 год:

— Я часто со смехом и умилением вспоминаю про то, как я пришла в "Коммерсантъ". Это была моя практика после четвертого курса журфака. Я мечтала работать в этой газете — в "лучшем деловом издании России", как твердили все преподаватели на моем факультете. Мечтала, но в то же время не верила, что я могу даже переступить порог редакции: таким священным местом мне представлялся "Коммерсантъ". Я позвонила в редакцию, чтобы спросить о практике, в полной уверенности, что мне откажут. Когда меня соединили с редактором и мы договорились с ним о личной встрече, я думала, что это такая изощренная форма отказа: лично сказать зарвавшейся студентке, насколько ей не на что рассчитывать в "Коммерсанте", граале из газетных граалей. Свое первое редакционное задание я получила сразу после разговора с редактором. Мне казалось, что это сон: я сижу в редакции "Коммерсанта", мне дали мое личное задание, выделили лично для меня компьютер и телефон.

"Коммерсантъ" научил меня работать быстро, вычленять главное в огромном объеме информации, относиться к дедлайну как к безоговорочной ценности, разделять слова и дела людей — и это вещи, которые пригождаются мне каждый день в жизни. А еще "Коммерс" подарил мне друзей: почти все мы уже покинули редакцию, но когда бы мы ни встречались, мы обязательно говорим о нашей газете. Кажется, "Коммерсантъ" — это навсегда.

Анастасия Гордеева, маркетолог в IT, с 2008 по 2010 год — корреспондент "Ъ":

— Однажды большая часть отдела бизнеса пришла на работу с неловкими улыбочками на бронзово-оранжевых лицах, вызвав безусловный аншлаг: смотреть на нас приходила вся редакция. Накануне наша новая коллега Оля предложила освежить серые петербургские лица по модной методике тропического загара. Загрузившись в машину финансового корреспондента Ани Ахмедовой, мы отправились куда-то на окраину города, где с помощью пульверизатора и секретного состава за один вечер из нас сделали мулатов. Объяснять, что произошло, зачем и как мы собираемся дальше с этим жить, нам пришлось долго и многим, а встречи с ньюсмейкерами и посещения публичных мероприятий, кажется, перенесли на несколько дней, потребовавшихся на то, чтобы отмыться.

Кристина Наумова, журналист, работала в петербургской редакции "Ъ" с 2010 по 2015 год:

— Как-то я пришла на интервью с одним неприятным предпринимателем. Он критиковал вопросы, не отрываясь от обеда. Причмокивая, предлагал без конца свои концепции интервью. На мои вопросы не отвечал. Потом и вовсе выгнал. Еще и охрану позвал. 24-летняя девушка — это и правда настоящая угроза! Вслед он кричал, что у меня будут проблемы и он позвонит редактору. Наверное, и позвонил. Но в редакции меня поддержали. И хотя отношения с этим господином были наверняка стратегически важны, интервью было отменено. Для меня работа в "Ъ" всегда была про команду и про доверие своим людям.