“Ъ” выслушал родственников жертв репрессий
В понедельник в Москве на Лубянской площади прошла ежегодная акция «Возвращение имен», организованная обществом «Мемориал». Двенадцать лет — достаточный срок для того, чтобы признать ее городской традицией, пусть и печальной. Но всего за десять дней до мероприятия префектура ЦАО отозвала разрешение на его проведение, сославшись на ремонтные работы. Поднялся ожидаемый скандал — чиновники отступили. Но наглухо закрыли Лубянскую площадь серыми металлическими заборами. Если в прошлые годы скорбная очередь к Соловецкому камню была видна со всех соседних улиц, то теперь — словно и нет ничего, забор и забор, вечная реновация. Но произнесенные на площади слова подхватывали порывы ветра — и тогда прохожие возле «Детского мира» или здания Музея Маяковского все-таки слышали отрывки выступлений.
Фото: Кристина Кормилицына, Коммерсантъ / купить фото
— Павел Григорьевич Тишечкин, 47 лет, работник сельского хозяйства. Расстрелян в 1937 году.
— Юрий Александрович Гурьев, ревизор. Убит в 1937 году на Бутовском полигоне.
— Давид Аваккумович Коржиков, 52 года, кондуктор поезда Москва—Владивосток. Расстрелян в 1938 году.
Последние несколько лет «Мемориал» выдает пришедшим всего одно имя из списка репрессированных, чтобы сократить время ожидания. Но это не помогает: в час дня у камня стояли триста человек, в 19:30 — уже больше тысячи. Волонтеры вежливо просили людей уплотниться, встать по двое, по трое — но очередь заняла весь сквер и почти весь подземный переход. Многие, увидев ее, разворачивались: было понятно, что пройти к камню до 22 часов они уже не успеют. Те, кто взял у волонтеров листок с именем в 14:30, смогли прочитать его лишь через пять часов ожидания. Но никто не жаловался: если надо было уйти, листки оставляли случайным соседям. «Я очень долго стояла, но я горжусь, что у меня столько соотечественников, которых не смогли зомбировать»,— сказала пожилая женщина перед тем, как зачитать имена.