Путный газ

Консенсуса по вопросу, виновен ли человек в повышении температуры окружающей среды, нет и не предвидится. Но ответственный бизнес действует так, будто влияние антропогенного фактора бесспорно.

Экоактивисты оперируют столетними графиками среднегодовой температуры и предрекают скорое и неминуемое затопление обширных прибрежных территорий из-за таяния ледников. Противники обзывают энвайронменталистов безответственными торговцами страхом, наживающимися на псевдонаучных теориях. Они напоминают, что Гренландию назвали Зеленой землей не из-за цвета льда, а по причине колебаний климата. Причем колебания гораздо более серьезные, чем сейчас, случались задолго до появления человека.

Но, как выяснилось, существует и третий путь. В последнее время все чаще приходится слышать — не важно, есть антропогенный фактор или его нет: если мы чувствуем свою ответственность перед будущим, мы должны действовать, исходя из того, что он существует.

Прекратить к 2030 году рутинное факельное сжигание попутного нефтяного газа (ПНГ) — с такой инициативой выступил Всемирный банк (ВБ). Снижение объемов сжигаемого и рассеиваемого в атмосферу ПНГ — ключевая составляющая глобальной программы по борьбе с выбросами парниковых газов, которые считаются главной причиной изменения климата.

На предложение ВБ на сегодняшний день откликнулось 36 компаний из 28 стран. Из российских производителей нефти и газа первым к инициативе присоединилось ПАО «ЛУКОЙЛ». Компании также одной из первых в России удалось добиться поставленной правительством цели довести уровень полезного использования ПНГ до 95% (95,2% по российским организациям группы в 2017 году). Как рассказала «Ъ-Науке» начальник отдела охраны окружающей среды ПАО «ЛУКОЙЛ» Марина Чиковани, ежегодно на снижение выбросов загрязняющих веществ и парниковых газов компания тратит 30–40% своего 40-миллиардного экологического бюджета. И основную часть этих затрат составляет финансирование программы рационального использования ПНГ.

«Программа утилизации ПНГ — главный драйвер сокращения выброса парниковых газов на предприятиях группы ЛУКОЙЛ»,— говорит Марина Чиковани. «Любая модернизация завода, например,— это увеличение числа установок. Каждая установка — это энергопотребление, а значит, неизбежное увеличение выбросов парниковых газов. Но благодаря снижению объемов сжигаемого ПНГ, повышению энергоэффективности действующих объектов нам, несмотря глобальную модернизацию, удается одновременно сокращать выбросы вообще и парниковых газов в частности»,— отмечает она. В прошлом году удалось снизить их на 0,5% по отношению к 2016 году, цель до 2020 года — добиться сокращения парниковых выбросов на 1,2% к уровню 2016-го.

Природные ресурсы не на своем месте

Проблема рационального использования ПНГ встала перед нефтяниками еще в советские годы, рассказал «Ъ-Науке» начальник управления обеспечения добычи газа ПАО «ЛУКОЙЛ» Владимир Няшин. О глобальном потеплении тогда не слышали. Проблема кислотных дождей уже широко обсуждалась, но связь ее со сжиганием попутного газа из высокосернистых залежей еще не обнаружили. Поэтому на первый план выдвигались экономические соображения. Не говоря уже об энергетической составляющей — попутный газ еще и ценнейшее сырье для нефтехимии. В Западной Сибири были даже построены заводы для переработки ПНГ, которые производили сухой газ и так называемую широкую фракцию легких углеводородов (ШФЛУ). Тем не менее приоритетом была добыча нефти, служившей источником валютных поступлений. Газ рассматривался как что-то второстепенное. Относительно небольшие объемы использовались на собственные нужды для добычи и подготовки нефти, остальное попросту сжигалось.

Унаследованная от советского нефтедобывающего комплекса структура активов осложняла решение задачи использования ПНГ и для его рыночных преемников. К тому времени тема экологии уже стала актуальной — в 1992 году была принята Рамочная концепция ООН об изменении климата, которая признала существование проблемы глобального потепления и ее антропогенное происхождение. В 1997 году в дополнение к этой концепции был принят знаменитый Киотский протокол, который переводил борьбу за снижение парниковых выбросов в экономическое русло. Им вводилось понятие страновых квот на эмиссию парниковых газов и предусматривалась возможность торговли этими квотами. Тем самым у нефтяников появились сразу три причины заняться утилизацией попутного нефтяного газа. Помимо улучшения имиджа и прямой выгоды от использования и реализации дополнительно полученных углеводородов появилась и возможность дополнительно заработать на продаже высвобождающихся квот на парниковые выбросы.

Сразу отметим, что эти ожидания не оправдались, система торговли выбросами в России так и не заработала. До сих пор наша страна не ратифицировала пришедшее на смену Киотскому протоколу Парижское соглашение, будущее которого вызывает серьезные опасения. Правда, Владимир Путин заверяет, что Россия будет строго придерживаться своих обязательств. «Мы все исполнили по первому этапу Киотского протокола. Сейчас им на смену приходит Парижское соглашение. Мы взяли на себя все необходимые обязательства и будем строго их придерживаться»,— заявил президент в ходе пленарной сессии Российской энергетической недели.

Дело техники

Итак, в начале 2000-х нефтяники активно продвигали вопрос о создании государственных стимулов для полезного использования попутного газа. И в конечном счете добились своего. В ноябре 2012 года выходит постановление правительства «Об особенностях исчисления платы за негативное воздействие на окружающую среду при выбросах в атмосферный воздух загрязняющих веществ, образующихся при сжигании на факельных установках и (или) рассеивании попутного нефтяного газа». Суть его Владимир Няшин кратко формулирует: «Не хочешь платить — строй. Не хочешь строить — плати».

Строить предлагалось инфраструктуру полезного использования попутного газа. Бесплатно (точнее, по стандартным тарифам за выброс загрязняющих веществ) позволялось сжигать не более 5% от добываемого ПНГ. Сверхнормативные объемы оплачивались (и оплачиваются до сих пор) с коэффициентом 25. С 1 января 2020 года умножать придется уже на 100. Это был «кнут». «Пряник» же заключался в возможности засчитывать инвестиции в газовую программу по реализации проектов полезного использования ПНГ в счет этих платежей. Такое сочетание стимулов оказалось крайне эффективным. Так, в ЛУКОЙЛе объем сжигаемого газа за три года сократился почти в два раза (с 900 млн до 500 млн кубометров). Никаких специальных технологий для программы выдумывать не пришлось. Сложность заключается скорее в том, что каждое месторождение требует индивидуального подхода: каков газовый фактор (содержание газа в тонне нефти), как далеко транспортные и перерабатывающие мощности, какой состав ПНГ, рассказывает Владимир Няшин. Например, если относительно недалеко (хотя бы в 100–200 км) есть газоперерабатывающие мощности, проще всего проложить трубопровод. Четыре газоперерабатывающих завода ПАО «ЛУКОЙЛ» — Локосовский, Усинский, Коробковский и «ЛУКОЙЛ-Пермнефтеоргсинтез», расположенные в основных регионах добычи, по итогам 2017 года переработали 32,5% всего утилизированного ПНГ.

Если газа много, он используется для производства электроэнергии, причем могут устанавливаться довольно крупные мощности, которые снабжают не просто технологическую инфраструктуру месторождения, а поставляют энергию «наружу». Например, в Коми на Усинском месторождении создан энергоцентр мощностью 100 МВт, который снабжает энергией весь север региона. В 2017 году запущен энергоцентр «Ярега» (также в Коми) мощностью 75 МВт на Ярегском нефтетитановом месторождении. Энергоустановки в 2017 году использовали около 7% ПНГ.

Там, где ПНГ не просто много, а очень много и имеется технологическая возможность, подготовленный газ поставляется в Единую газотранспортную систему России. Точки подключения оборудованы в Западной Сибири, Пермском и Ставропольском краях. Кроме этого газ поставляется напрямую потребителям, расположенным вблизи инфраструктуры добывающих и перерабатывающих объектов, так, по итогам прошлого года было поставлено газа, как в Единую газотранспортную систему, так и третьим лицам, 22,35% от общего объема утилизированного попутного газа.

Самой большой «статьей расходов» остается использование ПНГ на собственные технологические нужды — 38,5%. Вопрос, как именно, решается опять же индивидуально. Есть, например, фонд скважин, добыча на которых ведется только в холодное время года, когда устанавливается зимник. В летнее время подобраться к ним невозможно. Нефть оттуда возят цистернами, с газом приходится решать что-то на месте. До недавних пор его просто сжигали, сейчас все чаще на месторождении устанавливается контейнерная система подготовки газа, включающая в себя процессы осушки, отбензинивания и при необходимости сероочистки. Подготовленный газ используется для выработки электроэнергии для собственных нужд.

Вообще, малые и низкодебетовые месторождения остаются одной из главных проблем на пути к полной утилизации ПНГ. Газа там слишком мало, чтобы организовывать на месте даже первичную переработку, приходится волей-неволей сжигать. Это хорошо видно на примере «дочки» ЛУКОЙЛа ООО «РИТЭК», специализирующегося на таких активах. Компания до сих пор остается аутсайдером по утилизации ПНГ среди всех обществ группы ЛУКОЙЛ по этому показателю (83,4% в 2017 году). А еще недавно в некоторых территориальных подразделениях он колебался в районе 20%. Выход был найден в развитии системы мультифазного транспорта (перекачки по одному трубопроводу нефти и газа). Она позволяет доставить добытую из скважины газожидкостную смесь к единому месту переработки. Такая система действует, например, на входящем в состав РИТЭКа ТПП «РИТЭК-Самара-Нафта». Ожидается, что по итогам 2018 года доля полезного использования ПНГ в РИТЭКе достигнет 92,3%.

Наконец, если газа много, а месторождение труднодоступное, весь объем газа, не использованного для энергетических нужд, закачивается обратно в пласт для поддержания давления. Так, в частности, планируется использовать ПНГ на месторождении Требса—Титова («Башнефть-Полюс» — совместное предприятие «Роснефти» и ЛУКОЙЛа).

Экология плюс экономика

На достигнутом компания останавливаться не собирается, заверяет Марина Чиковани. Да, полная утилизация ПНГ пока возможна далеко не на всех объектах. Но там, где этого можно добиться, компания намерена свести объем регулярного сжигания к нулю. Например, в ООО «ЛУКОЙЛ-Нижневолжскнефть» уже создана инфраструктура по закачке газа в пласт и транспорту добываемого попутного газа на вновь построенный комплекс по его переработке на нефтегазохимическом заводе Ставролен.

«Наша глобальная цель — максимальное исполнение взятых на себя обязательств по нулевому сжиганию ПНГ. Фактически борьба идет за каждое месторождение»,— говорит Марина Чиковани. Кстати, по статистике ЛУКОЙЛа, 90% включенных в Программу рационального использования ПНГ объектов имеют положительный экономический эффект и небольшие сроки окупаемости. Например, парогенерирующие установки на Усинском нефтяном месторождении, использующие ПНГ собственной добычи в качестве топлива, должны окупиться за 18 месяцев. Мультифазный трубопровод ДНС «Южная Юрьяха» — ДНС «Пашшор», пуск которого намечен на конец года, окупится за 12 месяцев. Такой же срок окупаемости и у многофазной насосной установки на Восточно-Сарутаюском месторождении мощностью 3 тыс. кубометров в сутки. Она будет введена в строй в 2019 году и в перспективе обеспечит перекачку всего объема добычи жидкости на месторождении и уровень использования попутного нефтяного газа не менее 95%.

Такое сочетание экологической и экономической составляющих не может не порадовать инвесторов, предъявляющих все более высокие требования к природоохранным аспектам новых проектов. ЛУКОЙЛ уже несколько лет участвует в проекте Carbon Disclosure Project (CDP), в рамках которого раскрывает информацию об утилизации ПНГ, влиянии компании на климат и связанных с этим рисках. CDP объединяет глобальных инвесторов с суммарным капиталом, превышающим $87 трлн, и правительственные структуры по всему миру, позволяя им отбирать те проекты, которые несут меньший риск для глобальной экосистемы.

Таковы сегодня правила игры. «Несмотря на то что взаимосвязь между глобальным потеплением и выбросами парниковых газов в атмосферу до сих пор вызывает дискуссии в научном сообществе, многие глобальные инициативы (в том числе инициативы и программы ООН) основаны на точке зрения, согласно которой глобальное потепление связано с индустриализацией и ростом промышленного производства»,— отмечается в отчете о деятельности в области устойчивого развития группы ЛУКОЙЛ за 2017 год. Поэтому будем действовать так, как будто влияние антропогенного фактора бесспорно доказано. Если мы ошибаемся — тем лучше.

Дмитрий Павлович