«У Америки никогда не будет хороших отношений с Башаром Асадом»

На этой неделе США ввели санкции против двух российских компаний, обвинив их в поставках нефти в Сирию. В Вашингтоне считают, что эти меры в конечном счете способствуют началу политического процесса в этой стране. Таково мнение специального представителя госсекретаря США по Сирии Джеймса Джеффри, высказанное им в совместном интервью корреспонденту “Ъ” Кириллу Белянинову и «РИА Новости». Господин Джеффри рассказал о том, почему Вашингтон не собирается взаимодействовать с Башаром Асадом и считает поставки С-300 Дамаску большой ошибкой, а также о перспективах встречи президентов России и США на саммите «двадцатки» в Аргентине.

— Во вторник США сделали заявление о введении новых санкций против Ирана и России из-за поставок нефти в Сирию и вынесли предупреждение о существовании значительного риска санкций в отношении тех, кто будет заниматься подобной деятельностью в будущем. Каковы критерии введения новых санкций в будущем и считаете ли вы, что санкции реанимируют политический процесс?

— Отвечая на ваш последний вопрос, хотел бы сказать, что да, мы на это надеемся, это одна из причин, в силу которых мы это делаем. Конечно, во всех вводимых в отношении Ирана санкциях есть отдельный компонент давления на эту страну, вызванный нашей крайней озабоченностью действиями Ирана в регионе. Но эти санкции нацелены также на помощь Ирана Сирии. И мы считаем, что нужно, чтобы политический процесс шел вперед, чтобы наступила деэскалация вооруженного конфликта в Сирии. Это ужасный конфликт, в него оказались втянуты многие сторонние державы, включая Россию и Соединенные Штаты. Убито полмиллиона людей. И мы будем прибегать к санкциям, отказывать в помощи по восстановлению, использовать дипломатические средства — делать все, что в наших силах, чтобы постараться закончить этот конфликт и вернуть Сирию ее народу.

— Россия многократно говорила, что поставки в Сирию зенитных комплексов С-300 серьезно уменьшат или ограничат способность Израиля по нанесению воздушных ударов по Сирии. Вы были бы готовы обсудить с Москвой уменьшение угрозы для израильских сил? Вы принимали участие в подобных переговорах?

— Опять же, мы не будем вдаваться в те детали, которые мы обсуждаем с нашими российскими коллегами в контексте Сирии. Могу только сказать, что ситуацию в Сирии мы обсуждаем с российскими официальными лицами очень, очень часто и на всех уровнях. Теперь обратимся к зенитным комплексам С-300. Как мы уже говорили, мы рассматриваем их как фактор опасной эскалации. Вспомните происшедшую трагедию, когда в результате ошибки, совершенной сирийскими военными, был сбит российский самолет и, если я не ошибаюсь, 15 человек погибли,— поставки С-300 приведут к тому, что у сирийских военных будет еще больше возможностей совершать подобные ошибки в будущем. Поэтому мы призываем Россию проявлять здесь максимальную осторожность. Теперь что касается Израиля: мы понимаем, почему Израиль видит для себя реальную угрозу со стороны иранских систем большой дальности в Сирии. И мы полностью поддерживаем усилия Израиля по защите своей национальной безопасности.

— Пока не существует официального формата переговоров между российскими и американскими дипломатами подобно тому, что есть, например, по Украине с Сурковым и Волкером. Как бы выглядело подобное полноформатное сотрудничество в глазах американского правительства и заинтересованы ли США в создании такого постоянного канала связи?

— В какой-то степени вы задаете два разных вопроса: один вопрос про методы и механизмы, а второй — про сотрудничество и прогресс. Что касается методов и механизмов, то мы абсолютно уверены в том, что у нас есть действенный набор средств для обмена мнениями о ситуации в Сирии с нашими российскими коллегами в любой момент времени и на самых разных уровнях. Сам механизм наших контактов с Россией по Сирии работает превосходно, и мы не видим никакой необходимости его менять. Получаем ли мы результаты? Медленнее, чем хотелось бы. Но не потому, что у нас нет хорошего механизма, а потому что у наших стран разные цели. Нации должны договариваться. Это вопрос времени и многого другого. Но мы постоянно повторяем нашим российским коллегам и сейчас через вас хотели бы сказать россиянам: нам нужно действовать быстрее, чтобы закончить этот очень опасный конфликт. Он опасен для всех: для российских войск, для американских войск, для израильтян, для сирийцев, даже для иранцев,— он опасен для всех там находящихся.

— Москва не раз высказывала опасение, что американское присутствие на восточном берегу Евфрата и возможные западные инвестиции в восстановление этого региона могут привести к распаду и разделению Сирии. Вы видите такую возможность? Видите ли вы Сирию разделенной страной в будущем?

— Соединенные Штаты выступали за территориальную целостность Сирии на всех этапах этого конфликта и до него, и мы будем продолжать это делать. Присутствие американских сил, выполняющих антитеррористические операции, совершенно не означает желания развалить страну.

— Нас интересует стратегия США в отношении Башара Асада. Считаете ли вы его легитимным лидером, который может представлять свою страну в ходе политического процесса под руководством ООН? И если он будет принимать участие в будущих выборах и будет избран, будете ли вы к нему относиться как к легитимному лидеру?

— Мы считаем, что он позорит человечество. Он безжалостный военный преступник, возможно, самый крупный и самый безжалостный военный преступник в мире в настоящее время. И тем не менее — хотя у Америки никогда не будет хороших отношений с Башаром аль-Асадом,— тем не менее мы привержены политическому процессу, который будет осуществляться совместно с сирийским народом и самим сирийским народом. Сирийскому народу решать, кто будет им руководить и какое правительство у него будет. Мы не нацелены ни на какую смену режима. Мы нацелены на изменение поведения этого режима, прежде всего по отношению к собственным гражданам, затем к соседям, затем к международному сообществу, идет ли речь о применении химического оружия, пытках, о колоссальных угрозах региону, возникших в результате вовлечения Ирана, в результате развязывания, пусть и косвенно, бедствия в лице ДАИШ («Исламское государство», запрещено в РФ.— “Ъ”) в регионе и в Европе, о потоке миллионов беженцев, ставших бременем для Европы и Турции, Ливана и Иордании. Есть длинный список того, что мы считаем неприемлемым, что нам не нравится в этом правительстве и что должно будет измениться для достижения настоящего мира и настоящего урегулирования разногласий с международным сообществом. Но это связано не только с Асадом.

— Мы ждем встречу президентов Трампа и Путина в рамках саммита G20. Будет ли на этой встрече обсуждаться сирийский вопрос? Готовите ли вы какие-то предложения со своей стороны? Можем ли мы ожидать что-то новое по Сирии на этой встрече?

— Прежде всего, официального подтверждения этой встречи нет. Если встреча произойдет, то по опыту прошлых встреч президентов Трампа и Путина можно сказать, что Сирия играет чрезвычайно важную роль. Президент Трамп уделяет сирийскому вопросу очень большое внимание. Он провел много времени в Нью-Йорке, обсуждая в ООН ситуацию в Сирии. Деэскалация конфликта и оживление политического процесса — это его слова. Это его курс. И он будет об этом говорить с каждым, кто будет заинтересован в разговоре. Посмотрим, состоится ли встреча.

полная версия kommersant.ru/12476