|
На комической орбите |
 |
| Фото: МАРК КОЖУРА |
Игорь Смирнов, карикатурист-сатирик, член-корреспондент Российской академии художеств: сам по себе рисунок прост, но смысл должен быть глубоким
— Говорят, что карикатуристы — это единственные думающие художники...
— Карикатурист сродни врачу-диагносту. Тот осмотрит тебя и скажет, где что не в порядке. Мы делаем то же самое в отношении нашего общества, показывая: ребята, надо лечиться.
— Этому можно научиться?
— Вам это либо дано, либо не дано. Учебных заведений, где готовили бы именно карикатуристов, нет не только в России, но и во всем мире. Вас научат только рисовать, а карикатурист рождается сам. Известный всем Андрей Бильжо, например, вообще по образованию врач-психиатр.
— Какие качества необходимы карикатуристу?
— Чувство юмора и собственный взгляд на вещи. Например, пейзаж ты можешь напичкать только эмоциями: ах, какое настроение! ах, какая туча нашла! — и все. А здесь вроде бы сам по себе рисунок прост, но смысл должен быть заложен очень глубокий. Например, спилили дерево, а щепа в форме Кремля осталась. Каждый здесь увидит свое.
— Известно, что вы предпочитаете рисовать карикатуры без слов...
— Просто в каждом языке есть свои выражения, которые очень сложно перевести на другой язык. Мы не всегда поймем французскую или китайскую шутку. А рисунок без слов понятен всем, и переводить его не нужно. Печатаешь сегодня там, завтра здесь — никаких ограничений.
— У русской карикатуры есть отличительные черты?
— Наши карикатуристы занимают одну из ведущих позиций в мире. В Америке, Англии, Франции рисуют в основном на бытовые темы, а если и затрагивают политику, то касаются только сиюминутных событий. Например, Буш приказал разбомбить какой-то военный объект в Ираке, а попал в молочный склад. Вот и рисуют Буша в молоке. Наша карикатура более философски направлена. У меня, например, карикатуры все философски-политизированные, сатирические. У Сергея Тюнина карикатуры тоже философские, но добрые, там скорее юмор. Кому как дано. Я не знаю, от чего это зависит,— то ли менталитет у нас такой, то ли жизнь такая, но именно благодаря такому философскому подходу наши карикатуристы получали премии на множестве выставок и конкурсов.
— В советские времена наверняка большую часть ваших политизированных карикатур печатать было нельзя?
— В России было нельзя. У меня есть серия — "Дон Кихот" — я над ней уже лет 20 работаю. Начал ее как раз в те времена, когда многое запрещали, а я в образе Дон Кихота нарисую — и все редакторы успокаиваются: век не тот, страна не наша. Правда, когда главный редактор журнала "В мире книг" посмотрел мои работы, одну карикатуру из этой серии все равно забраковал. На ней был Дон Кихот на коне со знаменем в руках. Знамя полоскалось на ветру так, что залепило ему глаза. Он руку к глазам поднес, смотрит, но ничего не видит. Я спросил, почему это-то печатать нельзя? Он говорит: "Знамя красное". Я: "Как красное, если рисунок черно-белый?" Все застыли. Он помолчал, а потом сказал, что все равно на рисунке оно смотрится красным. Вот до чего доходило.
— То есть какая-то часть работ просто лежала мертвым грузом?
— Сначала — да. Но со временем мы — я, Сережа Тюнин, Вася Дубов, Виталий Песков, Миша Златковский — стали посматривать в сторону западных журналов, где у карикатуристов было больше свободы. Самым большим откровением стала Польша. Там издавался легендарный журнал "Шпильки", в который мы начали отправлять работы. Их принимали, печатали. Дальше — международные конкурсы, премии, приглашения приехать, но за рубеж нас в то время не пускали. Орали, что мы антисоветчики, продались за доллары и что нас нельзя принимать в Союз художников.
— Это ведь могло грозить чем-то серьезным...
— Да нет, просто обидно было. Льгот особых союз не давал, но все художники в нем состояли, а мы будто отщепенцы какие-то. Но чтобы нас запрещали печатать или ссылали — такого не было. Правда, как-то вызвали на Международный почтамт и говорят: "Вы знаете, что не имеете права посылать работы за рубеж?" Я, конечно, сказал, что не знаю. "Почему нельзя?" — спрашиваю. Мне зачитывают: в соответствии со статьей такой-то, параграфом таким-то за рубеж нельзя посылать икру красную и черную... что-то еще и произведения искусства. "Да какие же это произведения,— спорю,— это карикатуры!" "Нет,— отвечают,— произведения". С одной стороны — признали, а с другой — вроде бы приравняли к икре.
— Когда вы стали выездными?
— В Польшу и Болгарию, которые тогда нам тоже казались настоящей заграницей, начали ездить еще в 70-х. Но первая серьезная поездка состоялась в 1988 году. В Италии был конкурс "Forte dei Marmi" в одноименном городке, где русские художники, и я в том числе, получили вторые места. Кстати, там карикатуристов очень уважают.
— Уважают именно в Италии?
— Во всем мире. Допустим, когда лет девять тому назад я получил гран-при на каком-то конкурсе в Турции, премию мне вручал лично глава страны. Оказалось, что в правительстве у них тогда было два советника-карикатуриста. Карикатуристы ведь видят все не так, как остальные. Кроме этого везде — в Мексике, Австралии, Бельгии, Голландии, Канаде, Польше — есть музеи карикатуры. Везде, кроме России. А у нас ведь такая богатейшая история — Николай Радлов, Борис Ефимов, Кукрыниксы (Куприянов, Крылов и Соколов). Я написал 40 самым богатым людям России, чтобы они помогли открыть такой музей. Но ни один из них не ответил. Я написал Ельцину — мне ответили: да, Борис Николаевич вас помнит (когда он выбирался в 1991 году, я нарисовал на него шарж и мы познакомились). Мне сказали, что письмо передали в Министерство культуры. А в министерстве заявили, что, мол, помещения нет. В общем, лет десять уже тянется все.
— По праздникам вам действительно приходится работать больше?
— Мой друг Виталий Песков перед Новым годом, например, на все звонки отвечал — ребята, некогда, работой завален. Многие издания заказывают и печатают карикатуры именно в это время. Но это больше всего касается 8 Марта, 1 сентября, Нового года. А первомайские праздники я лично как-то не признаю.
— С какими изданиями приходилось работать?
— Первая моя картинка появилась в "Комсомолке" в 1971 году. Кажется, это было что-то о войне во Вьетнаме. Я принес рисунок в редакцию, он понравился, и я начал там делать полосу, посвященную КВН. Потом КВН прикрыли и в газете, и на телевидении — что-то не то сказали, видно. Печатался в журналах "Крокодил", "Фас", газетах "Правда", "Известия", "Красная звезда" и так далее. Из зарубежных — французские "Монд" и "Курьер Интернасиональ". Кстати, в "Крокодиле" за обложку мне платили 180-200 рублей — сумасшедшие деньги по тем временам.
— Сколько платят сегодня?
— Все зависит от редакции. Если редакция богатая, она, соответственно, и платит больше. Допустим, до дефолта я мог получить до $100 за картинку. Сегодня в газетах — 500 рублей, тысячу. Но вы учтите, что кроме карикатур профессиональный художник может еще и рисовать плакаты, иллюстрировать книги и так далее.
— Столько зарабатывают, наверняка, только известные карикатуристы?
— На Западе если ты известный, то тебе и платят соответственно. А у нас, мне кажется, до этого еще не дошли. Мне недавно из какой-то молодой газеты позвонили: "Очень хотим сотрудничать, но пока ничего предложить не можем. Поработайте с нами бесплатно". Я отвечаю: "Ребята, вы думайте, о чем говорите".
— Если вы решили сотрудничать с изданием, кто определяет темы ваших работ?
— Бывает, что мне издания что-то конкретное заказывают. Но по большей части я люблю выбирать темы сам.
Сергей Тюнин, карикатурист, совмещает работу в газете "Коммерсантъ" с выполнением обязанностей главного редактора детского юмористического журнала "Веселые картинки"
— Вы заканчивали текстильный институт. Как случилось, что начали рисовать карикатуры?
— Я их еще в школе рисовал. Делал серии картинок и во время уроков пускал по партам. Потом печатался в институтской газете. А первая карикатура в большой прессе появилась в "Литературной газете" в 1968 году — и пошло.
— Начинающему карикатуристу тогда было сложно пробиться?
— Нет, сегодня гораздо сложнее. Раньше можно было просто прийти практически в любое издание с рисунками и показать их. Куда-то даже приглашали сами. Сейчас же в серьезные издания предпочитают приглашать более известных художников, молодежи трудно приходится.
— Сегодня вы уже занимаетесь только рисованием карикатур?
— Это мое основное занятие, но только карикатурой я не занимался никогда. Было время, когда преподавал рисунок, живопись, композицию в Московском технологическом институте легкой промышленности. Сейчас делаю карикатуры для "Коммерсанта" и работаю в "Веселых картинках".
— Карикатуры для взрослых и детей кардинально отличаются?
— Дети такие же люди, как и взрослые. Они так же видят несоответствие (человек обул ботинок не на ту ногу) и так же смеются над этим. Единственное, что у них свой ряд понятий, которые используются в карикатуре. Например, если это эротический юмор, то он будет очень сильно отличаться у взрослых и у детей.
 |
| Фото: СЕРГЕЙ МИХЕЕВ, "Ъ" |
| Сергей Тюнин: "За рубежом тоже работать можно, но для своих рисовать приятнее" |
— Принципиально не рисую политические карикатуры. Хотя удачную картинку можно использовать по-разному, как и удачную формулу. Есть X+Y=... А дальше сюда можно подставлять, как говорится, и яблоки, и танки. Например, редактор смотрит на мой рисунок: "Как подходит!" — и ставит его в деловые новости. А я, когда рисовал, имел в виду что-то совершенно другое.
— Вы рисуете карикатуры на заказ или редактор выбирает из того, что у вас уже есть?
— Везде по-разному. В "Коммерсанте" мне дают список тем, которые интересуют редакцию и которые я имею в виду. Но кроме этого я сам стараюсь быть в курсе происходящего, смотреть новости, что-то предугадывать.
— Работаете в мастерской?
— Она мне не нужна. Я же не пишу какие-то большие полотна, и все, что мне нужно, есть у меня дома.
— Карикатуристы работают в свободном режиме?
— Кто как. У меня есть два присутственных дня в "Веселых картинках", остальное время я свободен. Но рисовать приходится практически каждый день — в "Коммерсанте" ежедневно должны выходить два моих рисунка. Если день просачкую — придется рисовать сразу четыре.
— Сколько времени уходит на один рисунок?
— От 15 минут до часа. Больше тратится на обдумывание. Я могу целый день прокручивать в голове разные композиции. Вечером, например, приходит в голову вариантов пять. Но рисовать принимаюсь только утром — утро ведь отрезвляет, и ты лучше понимаешь, какая идея удачная, а какая — нет. На неудачные, я считаю, не стоит даже бумаги тратить.
— На чем и чем рисуют карикатуры?
— В основном на бумаге. Но когда был в Египте, купил чистый папирус и сразу же на нем какую-то карикатуру на фараонов нарисовал. Рисовал как-то на коже. А так в основном на бумаге, конечно. Все зависит от назначения карикатуры. Одно дело — карикатура для ежедневной газеты. В ней должна быть легкость какая-то, чтобы было видно — событие сиюминутное, и сделано быстро, буквально за 15 минут — тушью, карандашом. Эту же карикатуру можно написать и пастелью, и масляными красками. Но это будет нелепо. А вот работы для выставок должны быть большими, яркими.
— Я сталкивалась с вашими карикатурами на многих web-сайтах. Вам это как-то оплачивается?
— Нет, но меня это не очень волнует. Могли бы на мои карикатуры не обратить внимания вовсе, не поставить — тогда и вопрос о деньгах не стоял бы. Раз рисунки чем-то заинтересовали — это уже своего рода гонорар.
— В 1997 году вы стали обладателем премии "Золотой Остап". Общественное признание как-то сказывается на гонорарах?
— Все зависит от самого человека. Когда Виталий Песков получил "Золотого Остапа", он пришел в газеты, с которыми сотрудничал, и сказал: "Я получил 'Золотого Остапа', поэтому платите мне вдвое больше, чем раньше". Где-то ему отказали, а где-то и повысили гонорары.
— То есть победа в конкурсе не может стать реальной материальной поддержкой?
— На премию, конечно, надеешься — иногда призовая сумма может составлять и $20 тыс. Но главным образом участие в конкурсах — это стимул держать себя в тонусе.
— В советские времена на заработок карикатуриста можно было прожить?
— Тогда существовал приказ, определяющий, сколько платить за графические работы. Например, на гонорар за оформление книжки можно было сразу купить автомобиль. Карикатура считалась оборочным рисунком — она окружена (обобрана) вокруг текстом. Оборочный рисунок в соответствии с приказом стоил от 4 до 25 рублей. Тот, кто работал не с одним, а с восемью-десятью изданиями, мог зарабатывать до 2000 советских рублей в месяц. Сегодня я зарабатываю приблизительно на том же уровне.
— За рубежом карикатуристам работать легче?
— В Европе ситуация и с размером гонораров, и с самой работой такая же — либо ты свободный художник, либо работаешь в газете на ставке. А в Америке действуют синдикаты. Если карикатурист примыкает к одному из них, то сам уже не занимается продвижением работ — его раскручивает синдикат. Мой рисунок как-то напечатали в 150 газетах в один день. Из-за такой массовости в Америке востребованные карикатуристы получают сотни тысяч долларов. Но их культуру — прибаутки, намеки, шутки — приезжему освоить трудно. Работать там, конечно, можно, но лучше жить здесь и что-то рисовать туда.
— Сегодня где-нибудь за рубежом печатаетесь?
— Да, во Франции в журнале "Курьер Интернасиональ". Конечно, сначала такая возможность волновала, но это все быстро надоело. Например, когда-то я печатался в одном швейцарском журнале, даже выписал его. Но он же выходит на немецком языке, а я немецкого не знаю. Для своих, по-моему, работать интереснее.
— У русской карикатуры есть какие-то характерные черты?
— Это зависит скорее от ситуации в стране, от политического режима, чем от того, Россия это, Израиль или США. Черты карикатуризма разных стран с одинаковым политическим режимом похожи. Для стран с тоталитарным режимом характерен какой-то запал, пафосность, протест. Сейчас, например, в Иране бум карикатуристов. Им дали чуть-чуть свободы, но многое рисовать нельзя. Тем не менее они организовывают клубы, посылают работы на всякие конкурсы и получают много премий. Все как у нас в 70-е.
— То есть карикатуристам в России работать уже неинтересно?
— Скорее спокойнее как-то, размереннее. Ситуация стала такой же, как и во всем цивилизованном мире: у ряда изданий есть потребность в карикатурах, и ты работаешь с какими-то из них. Когда раньше твою работу печатали в "Литературной газете", это было целое событие — все знакомые сразу же звонили, поздравляли. А сейчас такой значительности уже нет. Да и рисовать тогда легче было: достаточно вставить какой-то намек, и, если карикатура пройдет, успех ей гарантирован. А сейчас надо действительно смешное что-то нарисовать, чтобы человек улыбнулся.
— Раньше карикатуристы мечтали прорваться на Запад. Прорвались. К чему теперь стремитесь?
— Хочется сделать каждую карикатуру значительной какой-то. Вот раньше, когда мы на Малой Грузинской делали выставки, люди стояли в очереди туда почти до Краснопресненской. Сегодня хочется, чтобы на твою выставку люди стояли так же, чтобы это было событие.
— От чего зависит востребованность, популярность карикатуриста?
— Нужно понимать, что актуально в данный момент, уметь рисовать в модной манере. Это касается не только России — востребованных карикатуристов везде мало. Поэтому ведущие карикатуристы мира заочно великолепно знают друг друга. Когда время от времени встречаются на каких-то тусовках, выставках, можно услышать: "О! Я помню такие-то твои работы!" А этим работам уже лет 20.
— Где еще кроме печатных изданий может работать художник-карикатурист?
— В театре, например. Меня как-то приглашали в Эстонию в качестве художника-постановщика. Ставили Салтыкова-Щедрина, Сухово-Кобылина. А так как это русские сатирики, то и работать над их постановкой, по мнению эстонцев, должен был русский художник-карикатурист.
— Что именно вы делали?
— Придумывал декорации, костюмы. Например, "Вишневый сад" мы делали в сюрреалистической манере. Обычно ведь пьесу играют либо в современных костюмах, либо в исторических. У нас же все герои играли в костюмах XIX века, а Раневская приезжала из сегодняшнего Парижа. Ее слуга, например, был на роликовых коньках и с приемником.
— Почему вы не подписываетесь полной фамилией, ограничиваясь коротким "Тю"? Здесь тоже есть какой-то подвох?
— Выражение есть такое ироничное — тю на вас.
НАТАЛИЯ ТЮТЮНЕНКО