Наградость-то какая
Как Владимир Путин поднимал людям настроение в Екатерининском зале Кремля и как они — ему
27 ноября президент России Владимир Путин в Кремле вручил государственные награды заслужившим это людям. Заслуживший написать про это специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников обращает внимание на то, что до сих пор президент России, вручая награды, не предупреждал собравшихся, а в их лице и всю страну, что всех их и нас ждут гораздо большие трудности, чем раньше.
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Без сомнения, некоторые люди перед награждением обращали на себя внимания не то чтобы больше, чем следовало, но все-таки более пристальное, чем остальные. И прежде всего, конечно, Лев Лещенко, который сейчас стоял перед камерой одного из федеральных каналов и думал для нее вслух:
— А сделал ли я столько в жизни, чтобы получить такую великую награду (он оказался достоин ордена «За заслуги перед Отечеством» I степени.— А. К.)?! Да, мы вкалывали, трудились!
Возможно, на лице корреспондента телеканала в этот момент отразилось какое-то смятение, так что Лев Лещенко решил уточнить:
— В армии!
Он рассказал, что объездил всю страну, записал около тысячи песен и, подумав, добавил:
— Может быть, я даже так скажу: они летописные, мои песни! Они как вехи, они как страницы…
Он еще немного подумал и с чувством выполненного долга закончил, окончательно убедив сам себя:
— Да, видимо, заслужил!
Особого рассказа заслуживала, конечно, его песня про День Победы:
— Я пою ее с 1975 года! Вы можете себе представить?!
Проблема тут, похоже, была вот в чем:
— И каждый раз надо делать это искренне!
Да, в каком-то смысле Льву Лещенко можно было только посочувствовать.
Отвечая на мои робкие вопросы, Лев Лещенко рассказал, что первые госнаграды получал еще при Леониде Ильиче Брежневе. Так, орден Дружбы ему вручили после Олимпиады-80 за песню про Мишу… Да, это когда «на трибунах становится тише…»
— Приходил к Пахмутовой, она говорила, что есть песня, но, Лева, когда и где прозвучит — не знаю, да и прозвучит ли… Записал один или два дубля… Так, думаю, да, прикладная песня… После меня ее еще Татьяна Анциферова и ансамбль «Самоцветы» записали. А режиссер Туманов, хороший человек был, сделал версию, чтобы мой голос превалировал… Дальше вы знаете…
Надо сказать, сейчас Лев Лещенко, рассказывая эту историю, казался очень человечным человеком. Ничего он не выдумывал и ничем не гордился, а просто вспоминал с удовольствием, как жил и, между прочим, действительно побеждал. И как орден ему вручал не Леонид Брежнев, потому что генсек, конечно, удостаивал только космонавтов, а теперь вручает кто? Правильно.
И с тех пор Лев Лещенко много чего еще получил, в том числе и ордена «За заслуги перед Отечеством» и IV, и III, и II степени (без них первой и не дают), и вот дошел до основного.
— Теперь осталось только орден Андрея Первозванного получить,— честно говоря, с симпатией сказал я ему (в том числе к Андрею Первозванному).
— Не только,— неожиданно твердо поправил меня Лев Лещенко.— А Герой Соцтруда?
Я хотел рассказать ему, что Соцтруда уже некоторое время не дают, но это было бы слишком жестоко. В конце концов, дают же Героя просто Труда.
— Главное,— неожиданно сказал Лев Лещенко,— не дожить бы до того времени, когда тебе все равно уже будет, что дают.
И симпатия моя ко Льву Лещенко, которому было по всем признакам пока что далеко не все равно, еще больше возросла, а он уже говорил про Расула Гамзатова, который в советское время получил, кажется, совсем уже все, но когда его спрашивали, что ему еще осталось взять, честно признавался:
— Почту и телеграф.
И все тот же Расул Гамзатов помнится Льву Лещенко его фразой, обращенной к простым людям, которые встречались хоть однажды ему на жизненном пути (или просто на улице): «В следующий раз, когда меня увидите, не делайте вид, что меня не знаете!»
Я тоже, как, видимо, и Лев Лещенко, чувствовал в этом высказывании всю силу самоиронии, великодушия и всепрощательности великого сына советского народа по отношению уже к его детям.
Диктор отдела телевизионного производства дирекции оформления эфира акционерного общества «Первый канал» Игорь Кириллов
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
Диктор Игорь Кириллов рассказал мне, что он получит сегодня орден Дружбы.
— Друж-бы! — он даже выкрикнул или, вернее, продекламировал это слово. Оно много значило для Игоря Кириллова.
Я честно сказал ему, что уж он-то заслужил точно.
— Ну что значит заслужил?..— сразу засомневался Игорь Кириллов.— А может, и не заслужил. Просто работал на страну. И на ту, и на эту…
Я, конечно, сразу насторожился. О какой еще стране шла речь? Двойное гражданство?.. Вот уж про него бы не подумал… Что-то еще?
Да, оказалось, что-то еще. Я вовремя понял, что диктор, наверное, имел в виду СССР и Россию. Так и оказалось.
— А тогда какая вам больше нравится? — рискнул спросить я его.
— А вот та, где молодым везде у нас дорога, старикам везде у нас почет! — вскричал вдруг Игорь Кириллов, но даже если бы он говорил вполголоса, эти великие полголоса раздавались бы под сводами холла первого корпуса Кремля как набат Судного дня, а вторые полголоса — как его колокольный звон. Так уж наградил его кто-то неравнодушный еще до Владимира Путина, а он сумел, надо отдать ему должное, воспользоваться.
Певица Валерия получала орден Дружбы народов и вспоминала про одного великого артиста, который не так давно, на свое восьмидесятилетие, обратил внимание на то, что ему что-то ничего не вручили, и расстроился. «А просто,— сказала она ему,— у тебя ведь, по-моему, все есть. Вручать-то и нечего». Они сели, еще раз внимательно все посчитали и окончательно убедились: и в самом деле, все, что могли, ему уже дали, от и до. Но настроение, он потом говорил, от этого так и не поднялось.
Кроме того, Валерия, отвечая на мой вопрос про последние события на Украине, вспоминала, что она как-то попала в списки «Миротворца» и с тех пор на Украине не была, но если бы и не попала, все равно ни за что бы не поехала:
— Это, знаете, как Юрия Антонова спросили, почему он не ездит на Украину, хотя ни в каких списках не состоит, а он, не задумываясь, ответил: «Ну я же не хочу быть военнопленным». Валерия заверила меня, что и все люди доброй воли, а таких в холле большинство, теперь уже тоже так думают.
Актер Александр Збруев
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
Александр Збруев признался, что работает в театре 57 лет, «и приятно, что тебя не забыли».
— Значит, ты на кого-то произвел впечатление! — предположил он с большой долей вероятности.— Но, знаете, не к этому надо стремиться. Совершенно не к этому.
Я поймал себя на том, что сегодня в холле и правда много людей доброй воли. Так все-таки мог рассуждать только хороший человек.
— Но к чему? — переспросил я и в самом деле заинтересованно.
— Да как же? — переспросил Александр Збруев.— Нужно играть. И в театре, и в кино. Оно ведь было когда-то. Кино. А сейчас я бы не сказал, что кто-то снимает кино. То ли не могут проявить себя, то ли им не дают, то ли они деньги все время ищут, чтобы проявить себя. А где душа человеческая?! Где сердце, я вас спрашиваю! Артист копит в душе и в сердце и если не отдает — вот это и есть беда!
Монолог ему без преувеличения удался.
— В общем,— закончил Александр Збруев,— я стараюсь не сниматься.— Правда, сейчас снимаюсь у одного режиссера. Имени-то его я вам не назову. Но я у него снимаюсь. Потому что я с ним в театре сделал и «Бориса Годунова», и «Князя», Рогожина играл… Так что у него я и в сериале сняться могу.
Александр Збруев рассказал уже слишком много, чтобы даже мне понять, что речь-то идет о Константине Богомолове.
Ну да, это им обоим, кажется, повезло.
Владимир Путин что-то не заставил себя ждать. Лауреатов было много, и в этот раз каждый отчего-то стремился выговориться. Я обратил внимание, что это вообще-то снежный ком. Достаточно, например, промолчать первому из награждаемых, потом по каким-то причинам второму — и остальные предпочитают получить свою награду и вернуться к себе на место. Но если начал один — все, и остальные, кажется, начинают думать, что и они теперь должны обязательно что-то донести. Впрочем, некоторым и правда бывает, справедливости ради, что сказать.
Космонавт Сергей Рыжиков, поднявшись в свое время на орбиту, видимо, оказался слишком близко к Богу, и теперь, если не ошибаюсь, все время состоит на связи с ним, которую, между прочим, не устает подчеркивать:
— Божьей милостью мне, простому мальчишке из обычной семьи, посчастливилось исполнить свои детские мечты — послужить в военно-воздушных силах, выполнить длительный полет в составе экспедиции на Международной космической станции… А для себя считаю это авансом для дальнейшего достойного труда во благо Отечества и во славу Божию.
Впрочем, было достойно уважения, что здесь, в Екатерининском зале, Сергей Рыжиков так уважительно говорил не о присутствующих, а об отсутствующих. Не у всех был именно такой настрой.
Президент Курчатовского института Михаил Ковальчук с присущей ему легкостью раскрывал гостайны:
— Курчатовский институт изначально возник для реализации атомного проекта, точнее, создания ядерного оружия. И надо сказать, что в кратчайший срок эта задача была решена!
До сих пор о целях создания Курчатовского института говорили все-таки более туманно. И по выражению Сергея Рыжикова, Бог знает, сколько бы это еще продолжалось, если бы не Михаил Ковальчук.
Более того, на этом признании президент Курчатовского института даже не притормозил:
— Хотел бы сказать, что сегодня мы приступили к реализации масштабного проекта, который, по сути, превосходит атомный проект! Это переход к новому технологическому укладу, основанному на природоподобных технологиях, которые находятся внутри естественного ресурсооборота природы!
А вот на этом уже точно следовало остановиться: присутствующие в зале рисковали через мгновение стать невыездными. Но Михаил Ковальчук и остановился.
— Вы знаете,— обратился Лев Лещенко к президенту страны,— непривычно говорить с трибуны, но очень хочется сказать. Я в первый раз, кстати, выхожу…
Но ему-то точно не стоило оправдываться ни перед кем. Да он и не стал.
— Я лично публике очень благодарен,— кивнул Лев Лещенко присутствующим.— Еще бы поработал немножко! И поработаю, наверное, уходить не собираюсь! Надеюсь, если Провидение, Господь Бог и вы, Владимир Владимирович (все-таки верная последовательность или, точнее, логическая цепочка была пройдена сейчас певцом.— А. К), дадите мне такую возможность!
Хотя именно в этой ситуации, если преследовать прикладные цели, может, и следовало бы поменять их местами.
И наконец, Лев Лещенко оказался первым в Екатерининском зале, кто включил в повестку дня политические вопросы:
— Россия — великая страна! Мы не привыкли покорствовать! Мы хотим справедливости, мира и покоя для нашего Отечества. Я надеюсь, что Владимир Владимирович знает, как это сделать, а мы ему поможем!
Президент России ничем, впрочем, не дал понять, что он это знает.
— Хочу поблагодарить вас, Владимир Владимирович, всех, кто здесь присутствует! — воскликнула Инна Чурикова, которая тоже получила орден «За заслуги перед Отечеством» I степени.
Она приготовила к этому утреннику стихи. Анна Ахматова посвятила их когда-то «Родной земле»:
В заветных ладанках не носим на груди,
О ней стихи навзрыд не сочиняем,
Наш горький сон она не бередит,
Не кажется обетованным раем.
Не делаем ее в душе своей
Предметом купли и продажи,
Хворая, бедствуя, немотствуя на ней,
О ней не вспоминаем даже.
Да, для нас это грязь на калошах,
Да, для нас это хруст на зубах.
И мы мелем, и месим, и крошим
Тот ни в чем не замешанный прах.
Но ложимся в нее и становимся ею,
Оттого и зовем так свободно — своею.
Взгрустнулось, конечно (хотелось хоть на время церемонии забыть обо всей этой перспективе).
Александр Збруев стал первым в этот день человеком, который принял дар молча.
Заслужили перед Отечеством: слева направо — Михаил Ковальчук, Ирина Винер-Усманова и Алишер Усманов
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
Ирина Винер-Усманова, получившая орден «За заслуги перед Отечеством» II степени, призналась, что счастлива стоять «опять около флага России, обычно он всегда рядом со мной, но только сверху. И это самое большое счастье, когда стоит наше поколение детей, потому что взрослые получаются из детей».
Надо сказать, Ирина Винер-Усманова, кроме прочего, сообщила обнадеживающую новость:
— У нас, между прочим, художественной гимнастикой занимаются больше, чем футболом, по статистике!
Особенно после того, как некоторых лишили возможности заниматься футболом, а также бить прохожих на улицах (по мячикам в том числе), статистика, уверен, и в самом деле окончательно повернулась лицом к художественной гимнастике.
Бизнесмен Алишер Усманов что-то сказал Владимиру Путину на ухо, а потом честно поделился с участниками мероприятия:
— Я просто попросил прощения у Владимира Владимировича, что одна семья забирает много времени.
Да, что уж там, немало.
— Я свое обращение,— продолжил господин Усманов,— многоуважаемый Владимир Владимирович, хотел бы посвятить вам, а не себе, и говорить о том, что я чувствую (то есть все-таки, строго говоря, двум людям.— А. К.). Потому что то, что я чувствую в этом зале, я пять лет тому назад сказал. И вот это ощущение чуда, которое со мной происходит в той стране, которой руководит Владимир Владимирович, продолжается! Спасибо Аллаху, еще одна пятилетка прошла!
Нет, все-таки речь шла не про двоих даже, а про троих.
— И я сегодня могу сказать свою огромную благодарность президенту за столь высокую оценку не только от себя самого, от коллектива, всех спортсменов Федерации фехтования, которую сегодня я возглавляю,— продолжил Алишер Усманов.— От имени всех работников двух огромных холдингов, «Металлоинвеста» и «МегаФона». И, к счастью, я имею возможность сегодня сказать огромное спасибо от моих соотечественников, от всех граждан Узбекистана, где я родился, от президента (Узбекистана.— А. К.), многоуважаемого господина Мирзиёева, до рядового гражданина за вашу огромную братскую поддержку! И за то, что Россия продолжает играть роль, которую ей предначертал Всевышний,— сохранение человеческой души на одной шестой части суши!
За Алишером Усмановым, как оказалось, стоит слишком много людей. Немногим меньше, похоже, чем за самим Владимиром Путиным (особенно учитывая результаты последних соцопросов, посвященных российскому президенту.— А. К). Хотя суши, строго говоря, все-таки уже меньше, чем одна шестая. Впрочем, мы же до конца не знаем, что имел в виду Алишер Усманов.
Игуменья Феофания, получая орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени, поддержала прежде всего Сергея Рыжикова:
— Благодарю Господа, что Господь сподобил меня восстанавливать памятники федерального значения, которые Московская патриархия мне доверила!.. Спаси Господи, за такое доверие. Думаю, что в России и Москве памятники, которые восстанавливаются, принесут добро людям и нашему поколению.
К подъезду первого корпуса игуменью Феофанию подвез, будем благодарить Господа, 500-й «мерседес», который, Бог даст, принесет добро и ей самой. А если научимся благодарить так, как она, то, может, и нам тоже.
Режиссер Карен Шахназаров, ставший обладателем ордена Александра Невского, рассказал, что гордится этой наградой и что «в общем, что бы как бы ни говорили (а говорят-то всякое.— А. К.), именно культура создает нацию, именно в ее ответственности лежит формирование нации! И я надеюсь, что в какой-то степени моя небольшая доля участия в этом есть!
Всего несколько слов, и все, и у нас есть теперь Карен Формирующий Нацию Шахназаров.
Капитан танкера-газопровода «Кристоф де Маржери» Сергей Зыбко заинтриговал с первого слова:
— Мне и моему экипажу выпала честь участвовать в исторических событиях на пути освоения русской Арктики, о которой я читал еще подростком, в книге «Два капитана»,— и сейчас находиться там.
Вопрос был прежде всего в том, кого же тогда мы видели перед собой теперь, если Сергей Зыбко был там, в русской Арктике. Сразу скажу, что удовлетворительного ответа, несмотря на то, что выступление Сергея Зыбко было продолжительным, да что там, он как будто лег в дрейф… Нет, удовлетворительного ответа так и не поступило. Но зато:
— Ну и вообще, моряки — патриоты,— рассказал он.— И у нас все патриоты. И когда есть не только экономический эффект, а еще и политический эффект, особенно приятно. Первый груз мы привезли в Англию, а оттуда сжиженный газ ушел в Бостон, Соединенные Штаты Америки. Это очень было нам приятно!
И всем стало приятно.
Юрий Борисочкин, старший тренер женской сборной России по самбо, которому президент вручил орден Почета, также прочел стихи, и что особенно ценно, это были его собственные стихи, к тому же посвященные лично Владимиру Путину: «Никто ведь с Вами не сравнится, ни в чем ведь Вас не превзойти, и вряд ли кто-то усомнится в Вашем сверхправедном пути».
Впрочем, в слове «вряд ли» все-таки доля сомнения была заложена сама собой.
Президент городской клинической больницы номер 31 Георгий Голухов, получив свой орден Почета, оказался гостеприимнее всех:
— На всякий случай, Владимир Владимирович, хочу сказать, что наша больница работает 24 часа в сутки, находится на улице Лобачевского, 42, рядом с двумя правительственными трассами: из Внуково удобно и по Ленинскому проспекту тоже!
Предложение было, если я ничего не путаю, встречено с пониманием.
А вот и певец Леонид Агутин, получивший орден Дружбы, промолчал. Тут ведь не знаешь, что легче дается: промолчать или выступить.
Между тем Владимир Путин сказал еще и несколько слов на прощанье, и что-то они оказались вескими:
— Коллега говорил о том, что считает трудности, с которыми сталкиваемся, временными. Хочу с вами пополемизировать. Чем дальше мы идем, чем выше забираемся, тем больше будет трудностей.
Это мы слышали, если не ошибаюсь, в первый раз. Владимир Путин, кажется, стал заложником собственного желания оттолкнуться, как обычно, от вышесказанного кем-то, и сомнительная красота этой сомнительной мысли увлекла его за собой. А он уже — и всех остальных за собой. Туда, выше, где еще больше трудностей. Нет, ну хотя бы не в этот праздничный день…
Наверное, и правда президент готовится сказать нам что-то про таран в Азовском море.
— Но залог того, что мы их всегда преодолеем и сделаем это блестяще,— это такие люди, как вы, ваши учителя и ваши ученики! — окончание было предсказуемо.
Пока участники церемонии чокались с президентом бокалами с шампанским, я обратил внимание, что тюменский маляр Екатерина Ходаковская, ставшая в этот день заслуженным строителем России, осторожно покрутила в руках бокал и аккуратно поставила его на стол рядом со стойкой с микрофоном.
— Совсем не пьете шампанское? — участливо переспросил я ее.
Екатерина Ходаковская категорически покачала головой:
— Вообще не пью!
Она критически еще раз посмотрела на бокал и только после этого махнула его до дна.