Южная Корея после прихода к власти в прошлом году президента Мун Чжэ Ина активизировала сотрудничество с РФ, создав Комитет северного экономического сотрудничества и запустив инициативу «Девяти мостов». Сеул остается одним из ключевых партнеров Москвы в решении северокорейской ядерной проблемы. О том, как бывший юрисконсульт российского посольства в Южной Корее У Юн Гын сам стал послом в РФ и как развиваются отношения двух стран при новом президенте, выяснял обозреватель “Ъ” Михаил Коростиков.
Фото: Валерий Шарифулин/ТАСС
— Вы были назначены послом с высокой должности генерального секретаря корейского парламента. Это, по-моему, первый раз, когда назначение получает не человек из МИД Южной Кореи. Как вы думаете, почему выбрали вас?
— Как вы знаете, я не профессиональный дипломат. Поэтому, когда наш президент сказал мне, что нужно поехать послом в Россию, я сначала сказал, что у меня нет к этому способностей. Знаете, что он ответил? Самое главное, что нужно на такой должности,— любовь к стране, куда ты отправляешься.
— Вы ожидали другого назначения?
— Поскольку я работал депутатом ровно 12 лет и еще полтора года возглавлял секретариат нашей Национальной ассамблеи, был председателем законодательного и юридического комитета Национальной ассамблеи, а также возглавлял фракцию нашей Демократической партии в парламенте в Корее, я ожидал, что президент назначит меня министром юстиции или губернатором какой-то провинции. Но неожиданно меня назначили послом.
— Вы работали с Россией до назначения?
— Я с детства проявлял особую любовь к российской культуре, к российской классической литературе. 20 лет назад я также работал юридическим консультантом посольства России в Корее и могу сказать, что у меня с Россией давние связи. Я обучался в Санкт-Петербургском государственном университете. Поэтому назначение меня послом показывает стремление нашего президента развивать добрые отношения с Россией. У нас в администрации президента произошло изменение из-за меня, в протоколе. Вообще, у нас по протоколу посол Кореи в США занимает первое место среди всех послов, но господин Мун изменил это правило и сделал первым по статусу посла Кореи в России.
— Мои корейские друзья часто замечают, что в Южной Корее вы были известным и сильным политиком. Не планируете продолжить карьеру после окончания вашего срока на посту?
— Пока я не думал об этом, поскольку у меня много важных задач: реализовать инициативу «девяти мостов сотрудничества», работать над планом визита президента России в Корею в следующем году. У меня пока нет времени думать настолько вперед. Пока мои усилия сосредоточены на развитии двусторонних отношений.
— Мы ожидали, что на Восточный экономический форум 2018 года приедет президент Южной Кореи, но приехал премьер-министр Ли Нак Ён. Почему так получилось?
— Президент Мун очень хотел принять участие в ВЭФе, но, к сожалению, его визит не состоялся в связи с запланированным межкорейским саммитом и оказанием содействия в организации американо-северокорейского саммита. Хотя он принимал участие в форуме, но во время переговоров на высшем уровне в июне этого года, когда президент Мун приезжал в Россию, лидеры наших стран глубоко обсудили вопросы сотрудничества по различным направлениям.
— Вы уже упомянули инициативу «девяти мостов сотрудничества», которую Южная Корея выдвинула как флагманскую в отношении России. Постоянный представитель президента на Дальнем Востоке Юрий Трутнев недавно заявил, что касаемо этой инициативы «ничего конкретного не происходит». Как бы вы прокомментировали ход реализации инициативы?
— Ведомствами двух стран уже разработан план действий по реализации этой инициативы. Мы ожидаем его подписания в начале следующего года при участии вице-премьера Юрия Трутнева и нового председателя Комитета по северному экономическому сотрудничеству (особый орган, созданный президентом Южной Кореи для развития отношений с РФ, странами бывшего СССР, Монголией КНДР и Китаем.— “Ъ”). Что касается результатов, я могу сказать, что в области железных дорог, газа и электроэнергетики российско-корейские рабочие группы проводят на данный момент совместное исследование.
— А что касается конкретных проектов?
— В области портовой инфраструктуры, корейская сторона проводит технико-экономическое обоснование целесообразности работ по развитию порта Славянка на Дальнем Востоке. По направлению судостроения корейская компания Samsung Heavy Industries и российская компания «Звезда» уже подписали договор о создании совместного предприятия для производства танкеров для газоперевозок в Арктике. В этом году также проходил диалог по сельскому хозяйству, участие в форуме по этой теме приняли 38 российских и корейских предприятий. Недавно в Корее был организован первый Российско-корейский межрегиональный форум. В этом мероприятии приняли участие губернаторы регионов Сибири, Дальнего Востока России и Южной Кореи, участие в нем принял и я. Даже наш президент выступил на этом мероприятии. Хотел бы подчеркнуть, что в последнее время наши контакты на региональном уровне развиваются особенно активно.
— Хотелось бы уточнить по поводу плана действий по инициативе «девяти мостов»: уже понятно, какие там будут ключевые проекты?
— Конкретные проекты еще находятся на стадии проработки, и после подписания плана действий мы сможем более конкретно об этом сказать. Как раз на основе этого документа стороны будут осуществлять поиск проектов.
— Я посмотрел структуру товарооборота России со странами Азии: за первые полгода он вырос с Китаем на 30%, с Японией — на 19%, а с Южной Кореей — всего на 7,6%. Как вы считаете, почему товарооборот не очень активно растет?
— Здесь надо посмотреть на периоды. В год прихода президента Муна к власти, в 2017 году, наш товарооборот вырос на 49%. Это очень резкий рост. С Китаем за то же время — на 35%, с Японией — на 14%. В первой половине этого года у нас прогресс не так существенен, как в прошлом году, но мы ожидаем, что до конца этого года товарооборот достигнет $20 млрд.
— Не так давно появилась информация о том, что Россия и Корея собираются подписать соглашение о зоне свободной торговли услугами и об инвестициях. В какой оно стадии?
— Чтобы официально начать переговоры по зоне свободной торговле услугами и инвестициями, необходимо пройти определенную процедуру. У нас в Корее эта процедура уже была завершена в парламенте и правительстве. И сейчас мы ожидаем, что Россия завершит внутренние процедуры. Если они будут ускорены, мы ожидаем, что в начале следующего года должны официально начаться переговоры. Надеюсь также, что Южная Корея станет второй после Вьетнама страной, которая заключит с Евразийским союзом соглашение о зоне свободной торговли товарами.
— Правильно ли я понимаю, что это соглашение об услугах и инвестициях — первый шаг к созданию полноценной зоны свободной торговли (ЗСТ) товарами? Россия пока не особенно стремиться заключить соответствующее соглашение, опасаясь за свою автомобильную промышленность, насколько я помню.
— Да, в области торговли товарами есть определенные сложности, но ЗСТ по услугам и инвестициям придаст импульс созданию ЗСТ в области товаров. Для товаров нужно определенное время, но я уверен, что от этого обе стороны выиграли бы.
— Есть ли понимание, когда может быть создана эта ЗСТ по услугам и инвестициям?
— Нужно сначала начать, и далее по ходу переговоров станет ясно. Если все пойдет хорошо — надеемся подписать соглашение в следующем году.
— Ранее в интервью, говоря о российско-северокорейском проекте «Хасан—Раджин», вы замечали, что Южной Корее трудно в одиночку принять решение о возобновлении сотрудничества с ним. Не могли бы вы пояснить, в чем трудность и есть ли шанс возобновления сотрудничества с проектом?
— Вопрос по реализации этого проекта связан с инвестициями в этот проект корейских компаний. Но на наши компании оказывают влияние санкционные ограничения со стороны ООН и США. Южнокорейским компаниям сложно участвовать в данном проекте. Нам нужно заручиться в этом поддержкой международного сообщества. Правительство не может заставлять компании вкладывать средства туда, куда они боятся вкладывать.
— Но, насколько я знаю, этот проект выведен из-под санкций ООН.
— Да, но на этот проект влияет общая ситуация, связанная с инвестициями в Северную Корею. Учитывая позицию международного сообщества по этому вопросу, остается возможность наложения на решившиеся инвестировать компании вторичных санкций. Чтобы сдвинуть этот проект с места в Комитете по северному экономическому сотрудничеству продолжается поиск различных вариантов.
— В последние месяцы и Россия, и Южная Корея выступают за определенное смягчение санкций в отношении КНДР и развитие с ней экономического сотрудничества. Как вы считаете, нам удастся повлиять на позицию международного сообщества?
— В долгосрочной перспективе, конечно, нам нужно устранить санкции, но я думаю, что в данный момент это трудно. Мировое сообщество должно почувствовать, что Северная Корея встала на путь необратимой денуклеаризации.
— В Сеуле только что вышел новый план по развитию отношений между Южной и Северной Кореей на среднесрочную перспективу. Не могли бы вы пояснить, в чем его основные пункты?
— Самое главное в этом плане — развитие гуманитарной сферы. Во-первых, создать пункт связи и регулярно проводить встречи разделенных семей, взаимодействовать в сферах спорта и культуры. Уже есть существенный прогресс в области железнодорожного сообщения. Как вы знаете, недавно южнокорейский поезд отправился в КНДР, пересекая демаркационную линию, и проводит проверку состояния железных дорог в КНДР. До этого ООН исключила из списка ограничений совместные работы по этому направлению. Мы ожидаем, что в ближайшее время будет проведена церемония открытия строительства железной дороги между двумя Кореями.
— То есть возможно, что в ближайшем будущем мы увидим поезд, который наконец-то пройдет через всю Корею?
— Пока мы должны проверить состояние железных дорог. Если Северная Корея достигнет полной денуклеаризации, то мы ожидаем, что в течение двух-трех лет отправится поезд.
— Сейчас в демилитаризованной зоне происходит демонтаж сторожевых вышек. Как полагаете, насколько далеко может зайти нынешнее потепление отношений между Кореями?
— Эта работа проводится для снижения военной напряженности на полуострове. Я считаю, что договоренности в военной сфере о демонтаже 11 пунктов наблюдения имеют символическое значение. После демонтажа постов будет проведена проверка военных объектов. И я думаю, что в процессе такой работы между половинами Корейского полуострова будут установлены доверительные отношения. Это снизит риск случайного столкновения. Поэтому, я думаю, это будет хорошим сигналом обеим сторонам.